100 великих творцов моды - Марьяна Скуратовская

Дважды в год он должен был ездить в Париж, чтобы присутствовать на модных показах, следить за тенденциями, набираться новых идей, закупать материалы. В «Бергдорфе» клиентам обычно предлагали местные копии французских моделей, но Хальстон не собирался этим ограничиваться. Поездки в Париж познакомили его с миром Высокой моды, с работами лучших модельеров того времени, он смог многому научиться, однако у него были и желание, и возможности предлагать миру что-то своё. И, главное, талант.

В январе 1961 года Жаклин Кеннеди, жена нового президента США, появилась на инаугурации своего супруга в платье и пальто от Олега Кассини и в очаровательной шляпке без полей, «таблетке». Простая, без отделки, но очень элегантная, она, главное, идеально подходила Жаклин. Мастером, сделавшим одну из самых знаменитых шляпок в истории, был Хальстон.

Диана Вриланд, редактор «Вога», как-то сказала о нём: «Вероятно, он был лучшим шляпником в мире. Я могла сказать ему: “Слушай, мне прошлой ночью приснилась шляпка”. И начать описывать её. А потом, о боже, он делал её для меня, точь-в-точь такую…» Строгие шляпки, кокетливые шляпки, шляпы и шапочки; всевозможная, порой очень прихотливая отделка или же, наоборот, её отсутствие и простые формы — головные уборы от Хальстона стали пользоваться огромной популярностью. Среди его клиенток появились и голливудские звёзды, и сливки нью-йоркского и вашингтонского общества, и представительницы мира моды. Он получил премию «Коти» (первую из пяти). И постепенно он пришёл к выводу, что не стоит ограничиваться только шляпами…

Позднее о нём будут писать: «Хальстон занялся выпуском одежды в тот период, когда больше не было модно выглядеть богатым». Мир шляпок, мир роскошных платьев «от кутюр» постепенно уходил в прошлое. Что мог предложить Хальстон? Те же роскошные ткани, которые использовались в Высокой моде, но модели при этом должны были быть очень простого силуэта. Прет-а-порте, готовая одежда, пока ещё не очень привлекала женщин, которые предпочитали Высокую моду, но то, что собирался предложить им Хальстон, вполне было способно заставить их к ней обратиться.

В 1966 году в «Бергдорфе» прошёл показ первой коллекции Хальстона, которая состояла всего из двух десятков предметов гардероба — их можно было по-разному комбинировать между собой. Минимализм, который будет так характерен для этого модельера, будет проявляться во всём. В прессе коллекция заслужила немало хвалебных отзывов, а вот продажи шли не очень хорошо, так что полтора года спустя, в 1968 году, Хальстон открыл собственный дом моды, на Мэдисон Авеню. Тогда эта улица ещё не была модным местом, но начала им становиться, и в немалой мере — благодаря Хальстону.

Его одежду отличала изысканная простота. Недаром Хальстона будут называть «минималистом из минималистов» — простые линии (чаще всего он использовал крой по косой), минимум застёжек, минимум швов, минимум деталей, чтобы ничто не нарушало плавный силуэт. Дорогие качественные ткани — шёлк, кашемир, шифон, джерси, замша. Простая цветовая гамма — в основном белый (вернее, оттенок слоновой кости), чёрный, красный; иногда он использовал и яркие цветные акценты, но, опять-таки, всегда в меру. И в результате получалась одежда очень изысканная, весьма эффектная, но вместе с тем удобная и простая.

Всего несколько лет спустя после основания марки «Хальстон» его уже называли «безусловно, самым главным дизайнером Америки». Его модели резко отличались от перегруженных деталями нарядов от европейских дизайнеров, а сам Хальстон говорил: «Американский стиль начинает набирать обороты. Современный образ жизни — именно американский, и он должен начать работать на мировом рынке. Любой американский дизайнер, если у него есть своя, оригинальная точка зрения на всё, и есть товар, имеет неограниченные возможности, которых не было раньше». Да, идеи Хальстона в значительной мере сформировали американскую моду конца 1960-1970-х годов, и отклики этого влияния чувствуются до сих пор.

Он выпускал женские брюки, и никакие споры об уместности брюк для женщин не могли его остановить, скорее наоборот: «Они дают женщине ощущение свободы, которой до этого у неё никогда не было, и она не откажется от них». Кашемировые свитера. Шёлковые платья-рубашки. Платья простого кроя из тончайшей замши, которые отлично сидели на фигуре, не мялись, и их можно было стирать в стиральной машине — одного из самых популярных его нововведений. Платья с воротником-хомутом. Длинные платья с асимметричным декольте, без бретелек или с одним открытым плечом. Его модели вытягивали фигуру, визуально делали её стройнее, и при этом были очень простыми и не стесняли движений.

Мы говорим о 1970-х? Значит, имеем в виду Хальстона. Это была его эпоха.

Подтянутый, элегантный, приветливый, он был героем статей и передач, желанным гостем на самых блестящих мероприятиях Нью-Йорка, другом звёзд — от Лайзы Минелли до Энди Уорхолла. Он и сам стал звездой — причём уже не только в США, но и за их пределами. Что касается его личной жизни, то она была именно такой, как и «положено» звезде, бурной, и порой чересчур. Ночные клубы, то, что называют «беспорядочными связями», наркотики… Но несмотря на всё это, главным в его жизни была работа.

В 1973 году марку «Хальстон» купила компания «Саймон Индастриз» — за двенадцать миллионов долларов. С одной стороны, это была неслыханная сумма, и казалось, что дизайнер совершил выгодную сделку — ведь он получал целое состояние и оставался там заниматься, как и прежде, творчеством, получая огромную зарплату. С другой стороны — и мало кто тогда это понял, — такая ситуация была чревата тем, что дизайнер мог потерять контроль над тем, что будет выпускаться под его именем… Что впоследствии и произойдёт.

Хальстон начал одним из первых дизайнеров в мире ставить своё имя на самых разных товарах, способствуя популярности марки, но он всегда крайне ответственно относился к этому, и всё, что носило имя «Хальстон» — будь-то духи или шарф — было высокого качества и непременно носило отпечаток личности модельера. Так, например, тёмные очки «Хальстон» были неотъемлемой частью множества придуманных им образов, можно сказать, фирменной подписью (что, как говорили злые языки, было обусловлено тем, что из-за бурных ночей и наркотиков сам дизайнер был просто вынужден прятать глаза). И так было со всем.

С 1975 года начался выпуск мужских коллекций. В 1977 году авиакомпания «Бранифф Интернешнл Эйрвейс» пригласила его для разработки новой формы для своих сотрудников — в своё время они также обращались к другому знаменитому модельеру, Эмилио Пуччи. В 1975 и 1976 годах соответственно он разрабатывал дизайн формы американских команд, участвовавших в Панамериканских и Олимпийских играх. А кроме того, стал автором формы полиции Нью-Йорка, и даже формы девочек-скаутов — к кому было обращаться за созданием красивой и удобной форменной одежды, как не к дизайнеру, имя которого прославило именно стильное сочетание красоты и удобства?

Словом, суперзвезда Хальстона продолжала сиять на модном небосклоне, он безумно много работал, но… Тут и начали сказываться последствия сделки, которую многие когда-то сочли столь успешной. Последнее слово в компании уже давно было не за ним, и хорошо, когда удавалось найти компромисс или настоять на своём, а если нет? Компания, выкупившая марку Хальстона, была, естественно, заинтересована в том, чтобы с помощью известного имени получать как можно более высокие доходы, а значит, под его именем должно было выпускаться как можно больше продукции. Требования росли, давление на дизайнера усиливалось — бизнес был достаточно успешным, но не настолько, как хотелось правлению компании. Хальстон даже согласился поработать в качестве дизайнера для одной компании, выпускавшей довольно посредственную одежду. Но это оказалось последней каплей — несмотря на то, что сама по себе коллекция, как и всё, что делал Хальстон, была хороша, подобной «измены» ему не простили, и «Бергдорф» отказался её закупать, а многие клиенты от него отвернулись. Ситуация зашла слишком далеко, и отношения Хальстона с его начальством ухудшались с каждым днём. А если прибавить к этому не очень-то здоровый образ жизни и сильный стресс… Словом, в 1984 году, после очередного скандала, Хальстона уволили. Выставили за дверь. Многие будут говорить, что к этому шло — ведь употребление наркотиков сказывается на характере человека, он становится более взрывным, более непредсказуемым, и что компания просто избавилась от сотрудника, на которого нельзя полагаться. Но на самом деле компания избавилась от единственного человека, на чьём таланте всё и держалось.

А в 1988 году Хальстон узнал, что он ВИЧ-инфицирован. Он продал дом в Нью-Йорке и переехал в Сан-Франциско, где продолжал работать, но уже только частным образом, для родных и самых близких друзей, включая Лайзу Минелли. Тот, кто некогда был душой нью-йоркского общества, был этим обществом быстро забыт. В 1990 году он умер от рака лёгких и осложнений, вызванных ВИЧ.