Избранное - Кира Алиевна Измайлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не, ветер я не умею, – отмахнулся Ясенец. – Морской, в смысле. Там совсем другая наука, это ж не дождик над огородом вызвать, там всякие ветра, течения… Морские колдуны знаешь, как дорого ценятся? – Он помолчал. – А на какие шиши… Забыл, как я кладовую подломил? То-то.
– Наворуешь, – кивнул я.
– Ага, – беспечно отозвался он. – Невидимкой-то это вообще раз плюнуть. Уж хватит, чтоб добраться! И с голоду не помрем… Как думаешь, возьмет он меня с собой?
– Да ты сам спроси, – фыркнул я, подбрасывая на ладони камешек. – Эй, Эррис! Эррис, да хватит уже воду хлебать! Иди, чего спросим… Эррис? Ты что?
Эсси ойкнула.
Оборотень оторвался от воды и подходил ко мне, напружинившись всем телом и хлеща себя хвостом по бокам. Взгляд у него был крайне нехорошим. А у меня даже меча под рукой нет…
– Эррис, приди в себя! – прикрикнул я. – Что тебя разобрало?! Чуешь кого?
Он рявкнул так, что Ясенец опрокинулся на спину от неожиданности. Я предпочел не шевелиться и правильно сделал: чуть помедлив, Эррис сделался человеком и уставился на меня немигающим взглядом.
– Откуда это у тебя? – произнес он.
– Что? – Я перевел взгляд на свою руку. – Камень? Да подобрал случайно. Эсси навела на разбойничий схрон, вот эта штука была вставлена в какую-то чашу. А потом я его в костер кинул, мы чуть лес не спалили. – Я помолчал и добавил: – Почти такой же знак, как на камне, есть у меня на плече. А что ты так взволновался?
– Покажи знак! – потребовал Эррис. Я пожал плечами и закатал рукав, мне нетрудно. – Вот оно что…
– Да о чем ты?! – не выдержал оправившийся от испуга Ясенец.
Оборотень сел рядом с нами и тяжело вздохнул.
– Я думал, это легенда, – произнес он, помолчав. – Чаша, дарующая жизнь. Говорили, когда-то давным-давно ее привезли с севера, отсюда и знак. Делали ее там, где зима длится почти круглый год, а лето холоднее нашей зимы…
– Ну уж прямо… – буркнул я.
– Там жили искусные мастера и великие колдуны, умелые мореходы и рыбаки. Наш народ тоже любит море, и мы многажды встречались и торговали с северянами, – нараспев продолжал Эррис. – Они покупали у нас специи и сладости, яркие ткани, драгоценные камни и металл, а продавали меха, прекрасную шерсть, вышивки и дивного вкуса рыбу, которая оставалась свежей в бочках даже на жаре…
– Подумаешь, селедка пряного посола, – снова буркнул я. – И не так уж долго она остается свежей, если честно. Особенно на жаре. Хотя кое-кому нравится чуточку подтухшая, дело вкуса.
Ясенец слушал, приоткрыв рот.
– И однажды – уж не знаю, что было тому причиной, – наш правитель послал своего колдуна к северному его собрату. Просил он сделать волшебную чашу, которая могла вернуть здоровье больному и воскресить умершего, возвратить отлетевший дух в его тело… Долго колдовали два мастера, но наконец создали чудо из чудес – ту самую чашу.
Чеканил ее южанин, камень же с севера, и знак на нем выбил северянин, не сказав никому, что тот означает. И возрадовался правитель, и щедро наградил обоих, и излечился от старческого недуга… – Эррис перевел дыхание и закончил вполне буднично: – Только чашу ту вскоре похитили из сокровищницы с другими драгоценностями вместе, и она канула в безвестность…
– Ничего себе, – сказал Ясенец, сглотнув. – Волшебная чаша, а ты, Север, ее на лом пустил!
– Я откуда знал, что это такое? – фыркнул я. – Хорошо хоть камень не выбросил. Хотя какой прок с той чаши, если мы все равно не знаем, как ею пользоваться?
– Я знаю, – негромко произнес Эррис. – Мы все учили это наизусть в надежде на то, что чаша все-таки вернется к законному владельцу. Только… камень, означающий горение жизни, есть, но нет сосуда, который символизирует вместилище этой жизни. И нет колдуна, который провел бы ритуал. Я-то не смогу, хоть и знаю его от слова до слова!
«А вот и знак огня», – сообразил я, вспомнив, как мы с Эсси разглядывали мою татуировку.
Ясенец почесал в затылке. Эсси наслаждалась представлением.
– Знаешь, Север, – негромко произнес оборотень, – если бы я мог, я подарил бы тебе жизнь. Тебе или твоей подруге, это ведь тоже возможно – вселить дух в подходящее тело. Мало ли тех, кто еще жив, но разум потерял… Ты ведь спас меня не просто от смерти, но от сумасшествия, а такой долг иначе не вернешь…
– А почему только одному? – тут же спросил Ясенец.
– Потому что на это уйдет слишком много сил, – серьезно ответил Эррис. – Вдругорядь повторить удастся не скоро, иначе бы с помощью этого камня воскрешали направо и налево! Придется ждать, пока камень снова накопит силу огня…
– А с лечением тогда как? – не отставал колдун.
– Это проще, в этом больше участвует колдун, нежели камень. Тот становится как бы проводником, усиливает и направляет волю человека, – пояснил оборотень. – Но увы, Север, ничего не выйдет…
– А я бы все равно не согласился, – спокойно ответил я.
– Но почему?
– Потому что мне и так неплохо. И потом… Стань я живым, я потерял бы Эсси. Вот если вернуть ее…
– Да конечно! – взвилась она. – Найдете какую-нибудь деревенскую дурочку, а я потом живи в этом теле?! И я буду живая, а Север так и останется?! Или жди невесть сколько лет, я состарюсь уже десять раз, а он все таким же будет? Нет уж, лучше так!
– Она тоже не согласна, – кратко передал я Эррису. – Понимаешь, мы оба уже очень давно мертвы. И нам… ну не знаю, как Эсси, но мне с ней хорошо.
– Мне с тобой тоже, – шепнула она, обняв меня за шею. – Не хочу я оживать. Я тогда опять скоро умру, а ты останешься один…
– Вот оно как… – непонятно протянул оборотень, а Ясенец снова поскреб в затылке. – Что ж… все равно чаша утеряна, и…
– А чего еще для ритуала надо? – перебил колдун. – Кроме чаши, камня, колдуна и заклинания или что там у тебя?
– Чистая проточная вода как символ быстротечности жизни, пепел – жизнь сгорает дотла, сколько ни возвращай ее, земля – все мы станем ею, когда развеют наш пепел, а еще зеленая трава – ею мы прорастем из земли, – без запинки перечислил Эррис и нахмурился. – Что в этом смешного?
– Ничего, я сейчас, – сказал Ясенец и вскочил. Пробежался до костра, потом к речке и принялся драить котелок песком. Мы
