Арес - Даниил Аксенов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А разве не знаю? – не понял Виктор.
– Знаешь, конечно. Но говоришь уж слишком витиевато. Для лесоруба. Но пусть с этим господин барон разбирается. А от меня чего хочешь? Показать тебе буквы?
– Да, господин Паспес. Если можно. А слова пишутся так же, как произносятся?
– Большинство. На бумаге буквы записать?
– С картинками, господин Паспес.
– С картинками?
– Да. Вот вы пишете букву, а я рядом рисую картинку к ней, где эта буква первая. Например, дерево или стол или цветок…. Так и запомню.
– Ты этому где-нибудь уже учился?
– Что вы, господин Паспес. Я ведь неграмотный.
– Ну-ну, – недоверчиво произнес лекарь. После чего достал откуда-то неровный лист грубой желтой бумаги, гусиное перо и медную чернильницу.
– Когда выучишь буквы, бумагу верни, – сказал он. – Она хоть и дешевле пергамента, но завозится из Трилиа, и это бывает нечасто. Может быть мне потом пригодится… с твоими рисунками.
– А нельзя ли мне еще какую-нибудь книгу, господин Паспес? Попроще. Для тренировок? Я тоже верну. Если, конечно, вы не хотите, чтобы я читал исключительно здесь. Помешаю ведь вам наверняка.
Лекарь подозрительно посмотрел на сына лесоруба, но затем поднялся, подошел к какому-то черному деревянному сундуку, стоящему в углу, и, покопавшись, извлек оттуда нечто потрепанное в коричневой кожаной обложке.
– Возьмешь вот эту. Она неполная, так что особой ценности не представляет. Но все равно, чтобы принес назад!
– Конечно, господин Паспес.
Вскоре Виктор ушел из комнат лекаря с добычей. Алфавит оказался простым и состоял из двадцати девяти букв. Антипов полагал, что легко их выучит, потом прочитает книгу и окончательно овладеет грамотностью. Конечно, нужно еще потренировать письмо, но для этого не обязательно использовать бумагу. Достаточно даже почвы и деревянной палочки, если уж на то пошло.
'Однако, уровень подозрений зашкаливает, господин Пуаро, – размышлял бывший студент по пути домой. – Старый гриб, похоже, вообще ничему уже не верит. Самое интересное, что бы я не сделал, все только ухудшается. Моя речь, стремление стать воином, выздоровление, песни, игра на варсете…. Постойте-ка, а я ведь могу уже объяснить эту игру! Отличная мысль, между прочим. Теперь надо бы с Нартелом встретиться и очистить свою совесть от черного налета лжи и уверток. Ведь если кто-нибудь решит собирать против меня улики, то кроме варсеты и нет ничего'.
Выйдя от лекаря, Виктор не сразу направился к выходу, а поднялся по лестнице и повернул налево. Там, в кадке около большого окна, рос розовый куст. Антипов уже давно приметил его. На этом самом кусте цвела одна-единственная красная роза. Но зато какая крупная! Бывший студент оглянулся по сторонам и, убедившись, что никто не видит, срезал ее и положил за пазуху. Ведь следовало подумать и о предстоящем свидании.
Виктор намеревался заглянуть к менестрелю немедленно после этого, но не позволила совесть. Его неудержимо тянуло к снаряду. Если бы Антипов только знал, что уже и барон полон подозрений, то побежал бы к Нартелу со всех ног, но, увы, бывший студент находился в неведении.
Бревно стояло на своем месте. С прошлого захода Виктора остались глубокие зарубки. Он попробовал наносить удары в других местах. Дело двигалось, все вроде бы получалось, но не так хорошо, как хотелось Антипову. Он знал, что с его способностями к обучению мог бы достичь большего. Но, видимо, прежние навыки мешали. Виктор действительно желал забыть о том, как он владеет топором, но умения, закрепленные годами, не давали ему свободы. Ему нужно было нанести один-единственный идеальный удар, чтобы запомнить его и потом уже повторять без проблем. Но этот удар не удавался.
Новоявленный воин промучился до позднего вечера, но потом все же бросил бесплодные занятия и заспешил на очередную встречу с Ханной. На этот раз он оставил дома щит и меч, захватил цветок и устремился за конюшню. Там, в уединенном месте, девушка уже ждала его, сидя на расстеленном разноцветном платке.
– Здравствуй, моя душа, – Виктор тихо подошел к Ханне, достал розу и протянул ее царственным жестом. – Это тебе. Смотри, какая красивая.
– Ой, – девушка всплеснула руками, ее глаза заблестели. – Надо же! Ролт! Я бы никогда не подумала, что есть еще одна такая! Да ты просто замечательный! Надо же! И где ты ее только взял?!
– А где есть еще одна? – поинтересовался Виктор.
– Ну как же… в донжоне цветет. Любимая роза госпожи баронессы. Единственная на весь куст. Госпожа строго-настрого запретила ее срывать, сама поливает! Представляешь?
– Представляю, – задумчиво пробормотал Антипов. – Скажи, Ханна, а ты в розах разбираешься?
– Да нет, не очень. А что?
– Видишь ли, радость моего сердца, вот эта твоя роза особенная. Она называется… эээ… цветок роковой любви. Ее окутывает тайна, поэтому не могу сказать, где ее взял. А еще с ней связана легенда.
– Какая, Ролт? – в голосе девушки звучал неподдельный интерес.
– Когда мужчина дарит этот цветок своей возлюбленной, – слова Виктора звучали глубоко, веско и романтично, – то на розу можно смотреть совсем недолго. Тогда она скрепляет сердца. А если наслаждаться ее красотой день или два, то красота отравит любовь, испортит все. Поэтому нужно взглянуть на нее очень быстро, а потом сразу же выбросить.
– Выбросить? – с огромной жалостью переспросила девушка.
– Да. Выбросить. А лучше – немедленно закопать.
Глава 20.
Что такое ссора? Виктору временами казалось, что это – следствие расхождения между реальным видением человека и его желаемым образом. С помощью криков, угроз, а то и шантажа ссорящийся пытается пытается довести кого-нибудь до идеала. Например, жена, орущая на мужа, бросающаяся на него в истерике и готовая убить, вовсе не желает ему зла, а просто стремится превратить своего благоверного в совершенство. Ничего особенного.
Но даже несмотря на снисходительное отношение к ссорам и выяснениям отношений, Антипов не нашел в себе сил, чтобы сразу же признаться Ханне насчет розы. Ибо нечего портить хорошее свидание всякими глупостями. Конечно, он догадывался, что скоро всем в замке станет известно о пропаже цветка, но это будет потом. А сейчас нужно лишь получить удовольствие от момента. И, надо сказать, ему это удалось.
На следующее утро Виктор проснулся в прекрасном настроении. Его не смутила ни пасмурная погода, ни ворчание Кушаря, ни хмурый вид Нурия, которого Антипов встретил около казарм. Однако первая же фраза, произнесенная десятником, слегка поколебала радужный настрой.
– Мы выступаем завтра, – сказал тот. – Сотней. Господин барон приказал всем быть готовыми.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});