Банда под каблуком - Татьяна Михайловна Чистова

— Ну кто так бьет, оссподи, кто его учил! Да хрен ли ты открылся, придурок! Ну, кретины, ну кто так делает!

— Прошу, — официант подал Рите меню в кожаной папке, до того тяжелой, что Рита немедленно уронила ее на стол. Глеб аж подпрыгнул на месте, схватил меню, открыл, закрыл, подвинул Рите, снова придвинул себе. Тем временем вернулась компания куривших, они занимали два столика у окна, и сразу стало так шумно, что даже музыка чуть заглохла, а в окно и вовсе смотреть стало неприятно, взгляд то и дело натыкался на чей-то затылок.

— Что тут у нас, — Глеб изучал меню, — так, это закуска, а выпивка где?

— На последней странице, — глист в черном почтительно изогнулся, — прошу обратить внимание — у нас самые дешевые цены в городе…

— Чего? — Рита повернулась к нему. — Что у вас, какие цены?

Глист уже понял, что облажался, но не понял, где именно. Заморгал, заулыбался мерзко узкими мокрыми губами, прищурил глазки и повторил:

— Дешевые…

— Какие, на фиг, дешевые? Ты в уме, мать твою? Цены не могут быть дешевые, понял? Ты понял, спрашиваю?

На нее оборачивались, компания за столиком примолкла и наблюдала за Ритой. Глеб сначала шикал, потом дергал ее за руку, потом вскочил, обнял за плечи и попытался усадить на место. Рита скинула его руку, бросила сумку от ноутбука на стол и шагнула к официанту. Тот попятился к перилам, Рита не отступала и буквально загнала его в угол:

— Слушай меня, жертва ЕГЭ! Цены в принципе не могу быть дешевыми, никогда, ясно! В задницу засунь себе эти дешевые цены, скотина! За такие выражения убивать надо, расстреливать через повешение! Пошел вон, дайте мне другого официанта!

Еще немного, и она расцарапала бы «глисту» физиономию. Тот жался к перилам и боком-боком пробирался к лестнице. Глеб придерживал Риту за локти и что-то говорил успокаивающе, но ее было не остановить.

— В какой шараге ты учился, ты хоть буквы знаешь? Подпись свою поставить можешь или крестик рисуешь? Из какого сарая тебя выпустили? Ты, дешевка!..

Она себя неважно слышала, кровь колотилась в ушах, руки стали ледяными, перед глазами прыгали золотые искры. И тут в ворохе огоньков она увидела Черникова, тот сидел наискосок от огромного экрана за небольшим столиком и смотрел на нее снизу вверх. Наверное, когда машина врезается в столб или в забор, то бывает очень похоже — Рита разом осеклась и не сводила с Черникова взгляд. Тот поднял стопку, качнул ею в сторону Риты, выпил залпом и отвернулся. «Повышение отмечает? — крутанулось в голове. — Что он пьет, интересно, водку или коньяк? Тут, наверное, хороший коньяк, но у меня есть получше, настоящий французский. Господи, что в голову лезет…» Рита схватилась за ледяные перила, официант тем временем сгинул с глаз долой, вместо него поодаль стояла девушка в униформе заведения и улыбалась с испуганным видом.

— Ритка, прекрати, — Глеб взял ее под руку, — пошли, на тебя все смотрят. Обычно мужики дебош устраивают, а тут ты выступила. Пошли, пошли, садись. Девушка, нам воды, сок и поесть чего-нибудь.

— Что предпочитаете? — пискнула официантка. По ее взгляду стало понятно, что по русскому языку у нее в лучшем случае была тройка. Но злость уже спала, Рита вернулась за столик и посмотрела на себя в маленькое зеркальце. Там отражалась бледная, с красными щеками физиономия, волосы растрепаны, глаза на мокром месте. «Он снова видит, какая я хабалка», — Рита косилась в сторону кованых перил, но Черникова отсюда не было видно. Надо встать, подойти к краю и посмотреть вниз, вот тогда…

— Что за шум? — Рита и Глеб одновременно подняли головы. На спинку свободного стула обеими руками опирался скуластый старичок в сереньком пиджаке и наглухо застегнутой рубашке в клеточку под ним. В комплекте имелся бордового цвета галстук, затянутый, как удавка, на морщинистой шее, образ довершали голубые свободные джинсы и белые кроссовки. Дед улыбался, поправлял квадратные очки и смотрел то на Риту, то на Глеба, а потом сосредоточился на сумке от нотбука. Рита положила ее себе на колени, дед ухмыльнулся и плюхнулся на свободный стул.

— Тебе чего, дедуля? — Глеб перегнулся через стол. — Видишь — занято. Я с девушкой поужинать пришел.

Дед продолжал улыбаться прекрасными белыми зубами (явно неродными, ну не могло быть у старика таких превосходных клыков), достал тряпочку из кармана и принялся протирать очки.

— Да я с вами посижу, — ухмыльнулся он, — неужели жалко места для старика…

— Вали на хрен, — вмиг взбеленился Глеб, — я тебя выкину сейчас. Охрана, мать вашу, уберите этого козла, или я сам!

Охрана, два бугая, точно сошедшие с экрана, как из-под земли нарисовалась. Парни мигом оказались у стола и положили Глеба лицом в столешницу. Рита вцепилась в сумку обеими руками и смотрела то на багрового притихшего Глеба, то на старика. Тот тщательно протер очки, аккуратно сложил тряпочку, убрал ее на место и легонько помахал рукой:

— Все, все, отпустите. Все нормально.

Парни отошли, Глеб выпрямился, оглянулся и уставился на бугаев, точно запоминая их. Официантка принесла сок, минералку и салаты, дедок откинулся на спинку стула и оценивающе оглядел Риту.

— Ну, будем знакомы, красотка. Маргарита, верно?

— Верно.

— Василий Дмитриевич Гончаров, к вашим услугам, голубушка.

Дед постучал пальцами по столу. Глеб ругнулся сквозь зубы, показал исподтишка ближайшему бугаю неприличный жест и выпрямился. Подозрительно глянул на деда, хотел что-то сказать, но передумал. Гончаров покрутил головой, поморщился и перегнулся через стол. От старика пахло дорогой туалетной водой, а под рукавом обнаружились здоровенные золотые часы, и тут Рите вполне стала ясна суть выражения «котлы», бытовавшее лет двадцать назад. Вот точно котлы, в яблочко, что называется.

— Шумно тут, — дед поморщился, — народу много. Пойдемте, Марго, со мной. Тут есть удобное местечко.

— Здесь говори, — сунулся ему навстречу Глеб, — тут тоже нормально. Никуда она не пойдет, или вместе со мной.

Дед развел руками, хлопнул себя по бедрам.

— Ну вот что ты будешь делать, — Гончаров смотрел на Глеба как на нашкодившего ребенка, — сказано — шумно, неудобно. Ты спорить будешь? Давай, поспорь.

Парни встали у Глеба за спиной, тот заозирался, привстал, но его силой посадили обратно. Со стороны это, наверное, выглядело дружеской шуткой — парни не быковали, не перли напролом, они просто держали Глеба, точно на привязи, и у него не осталось выбора.

— Да мы быстро, — успокоил его Гончаров, — порешаем все, и она вернется к тебе. Я ее сам приведу, за ручку,