Сыновья Большой Медведицы. Книга 2 - Вельскопф-Генрих Лизелотта

Только к вечеру очнулись молодые воины.

— Как твое имя? — спросил Харка кровного брата.

— Гром Гор. А твое?

— Рогатый Камень.

Гром Гор и Рогатый Камень были в центре внимания жителей поселка. О них все проявляли заботу, их кормили самой лакомой пищей, какую только можно было раздобыть в лесах и прериях. Юноши быстро набирали силы, а жрец тем временем готовил специальные мешочки для тотемных знаков их духов-покровителей. Сильному Как Олень — череп маленькой птицы — символ Грома Гор, а Харке — маленькую раковину — символ Рогатого Камня.

Вождь Горящая Вода подарил своему сыну и его кровному брату по коню и позволил им самим выбрать их. Рогатый Камень взял себе очень хорошую серую лошадь, которая была поймана во время прошлогодней охоты, но не привлекала воинов из-за своего цвета, заметного на фоне прерий и лесов.

Приближалось время осенней охоты, и Харке пришлось подождать с осуществлением своих планов. Нужно было помочь людям, которые его приняли, как сына. Холода и снег в этих широтах держались до конца апреля, а то и до начала мая, и если запасов не хватало, наступал голод.

Кровные братья участвовали в охоте, и Гром Гор не стыдился кое-чему поучиться у Рогатого Камня. Охота на бизонов прошла очень удачно. Добыча Харки оказалась так велика, что он не только обеспечил палатки, но и смог делать подарки. Женщинам поселка предстояла большая работа.

Ситопанаки за это время привыкла к обществу Харки, она уже не краснела при встречах с ним, не замедлялись и ее ловкие красивые движения в присутствии молодого воина. Их отношения напоминали отношения брата и сестры. И не больше слов на разговоры с девушкой тратил Рогатый Камень, чем его кровный брат Гром Гор.

Эти простые естественные отношения никаких усилий не стоили молодому воину, не чувствующему к Ситопанаки ничего, кроме братской привязанности. Девушке было значительно трудней: ей на каждом шагу приходилось сдерживать себя, чтобы ни одним движением, ни одним взглядом не выдать своего большого чувства, которое с каждым днем росло в ее сердце.

Бродящий По Ночам — сын Мудрого Змея — теперь не отваживался надоедать Ситопанаки, но когда Насмешливой Синице удавалось поймать его взгляд, брошенный вслед девушке, Синица едва сдерживалась, чтобы не подразнить ее и не посмеяться над безнадежно влюбленным.

БУЛАНЫЙ В БОЛОТЕ

Однажды вечером, когда оба кровных брата сидели у очага, вождь Горящая Вода спросил у Рогатого Камня:

— Что ты собираешься делать, прежде чем наступит зима?

— Я жду решения жреца, он должен сказать, когда мы оба можем принести жертву Солнцу. Мне надо еще найти моего отца Матотаупу и сказать, что я стал воином, и что белые люди не искали нас у сиксиков, и Шарлемань — лжец. Потом я буду охотиться за буланым.

— Ты рассудил правильно. Я поговорю со жрецом.

На следующий день Рогатого Камня вызвали в палатку жреца. Палатка была освещена колеблющимся пламенем горящего очага. Жрец предложил ему сесть и долго пристально смотрел на него, дольше и внимательней, чем хотелось бы юноше. Потом жрец заговорил:

— Рогатый Камень, ты многое скрыл от нас. Но я тебя об этом не спрашиваю. Я говорю тебе: Великое Солнце ждет жертвы. Это лето уже прошло, но наступит следующее, и мы можем отпраздновать жертву Солнцу. Военный томагавк покоится в земле. Я не думаю, что будущим летом мы выкопаем его. Вероятнее всего мы сообщим жрецам и верховным вождям ассинибойнов и дакота, что будет принесена жертва Солнцу, и, я думаю, они прибудут на этот праздник, чтобы вместе с нами торжественно провести его.

Кровь прилила к щекам молодого воина. Вожди и жрецы двух племен, которые испокон веков ведут свой особенный образ жизни, должны будут встретиться на празднике, главное событие которого — жертва, приносимая им Великому Солнцу!

— Ты готов к этому? — спросил жрец.

— Да, я готов.

Молодой воин был отпущен и направился обратно в палатку, где сообщил вождю о решении.

Глубокой ночью произошло непредвиденное событие. Все крепко спали, потому что разговоры у очага продолжались вечером дольше обычного. Ведь после Рогатого Камня в палатку жреца был призван Гром Гор, и когда он вернулся, он поделился со своим кровным братом, что тоже принесет жертву Великому Солнцу. Решение жреца в глазах всех было очень важным решением, и Ситопанаки в этот вечер до хруста стискивала свои пальцы, зато внешне она оставалась, как всегда, спокойной, внимательной, приветливой, и даже сама мать не смогла заметить терзающей ее тревоги.

Итак, все спали. Даже Рогатый Камень, который долго раздумывал над тем, как все повернулось. Он проснулся, потому что черная собака со своими щенятами забеспокоилась у палатки. По своей обычной привычке он первым делом схватился за нож и был уже на ногах, когда снаружи послышались крики дозора. Юный воин бросился к лошадям, откуда доносились крики. Сзади него слышался топот и крики бегущих мужчин, но то, что он увидел, заставило его немедленно действовать.

В лагерь ворвался буланый! Возможно, он почуял здесь лошадей из табуна, где когда-то был вожаком. Сейчас он как раз бросился на серую лошадь, которая пыталась защитить своего жеребенка. Попавшийся ему на пути чалый едва избежал ужасного укуса. Каждую секунду можно было ждать гибели одного из этих великолепных животных. У Рогатого Камня не было ни лассо, ни ружья. Кроме того, он не собирался убивать буланого, но надо было защитить стадо. А дозорные как будто окаменели при виде коня духов.

Молодой воин бросился в табун, вскочил на спину чалого и стал размахивать ножом перед нападающим буланым. Буланый, видимо, принял нож за рога, которых инстинктивно боятся животные, и отпрянул назад. Когда он, выпучив глаза, снова рванулся вперед, Харка перескочил на спину серой лошади, тут ему очень пригодилась цирковая выучка. Со спины серой он прыгнул на буланого. Животное, которое никогда не несло на себе всадника, видно, вообразило, что на него напал хищник. Буланый завертелся, как разъяренный тигр. Но Рогатый Камень как клещ сидел на его спине.

Гром Гор почти одновременно со своим другом подбежал к табуну и прежде всего старался не дать коням разбежаться. Вместе с другими мужчинами и с очнувшимися дозорными он пытался успокоить животных. А буланый тем временем уже вырвался из табуна и понесся в прерию, и всадник старался хоть как-нибудь удержаться на нем.

Гром Гор вложил в лук стрелу, но Рогатый Камень успел крикнуть: «Не стреляй!» И буланый понесся диким галопом.

Гром Гор сел на чалого и поскакал было за кровным братом, но догнать его не было никакой возможности. Конь духов, со своим всадником исчез среди холмов. Затих топот его копыт.

Гром Гор и все жители поселка уже больше не ложились спать. Но Рогатый Камень не вернулся. Не появился он и утром. Может быть, сумасшедший рстерзал его?

Прошел день, и наступил вечер. Целый день мужчины наблюдали за окружающей прерией, но все напрасно. Вторая ночь прошла в ожидании, и никто, кроме маленького мальчика, не спал в палатке вождя. Гром Гор провел ночь на высотке около лагеря. И только когда наступил рассвет, юный воин заметил вдалеке что-то движущееся. Он прыгнул на чалого и поехал навстречу. Да, к лагерю брел человек. Это был Рогатый Камень. На плечах и спине юноши были свежие царапины, кровоподтеки, из раны на бедре сочилась кровь, волосы слиплись. Рогатый Камень сильно хромал.

Гром Гор предложил Рогатому Камню своего коня; но тот отказался и поплелся дальше в сопровождении друга. Они подошли к ручью. Здесь Рогатый Камень напился, осмотрел рану: она продолжала кровоточить.

— Ну, идем же в палатку.

Позвали жреца, чтобы он вправил вывихнутую ногу. Повреждения не представляли опасности, но выздоровление все же не могло быть скорым, и Рогатый Камень почувствовал, что до зимы не сможет предпринять дальнейших шагов.

— Ты спас наш табун, — сказал Гром Гор, утешая своего друга. — Ты сохранил нам копья и стрелы. Ты спас и жизнь буланого: мы бы его убили.