Удивительные приключения дядюшки Антифера - Жюль Верн

Жильдас Трегомен никогда бы не поверил, что в один прекрасный день будет разгуливать с Жюэлем по набережной Дакара. А между тем не кто иной, как он, осматривал порт, защищенный двойным молом из гранитных глыб, в то время как дядюшка Антифер и банкир Замбуко, столь же неразлучные, как Бен-Омар и Саук, направлялись к французскому пароходному агентству.

Вполне достаточно и одного дня, чтобы ознакомиться с этим городом, не представляющим ничего особенно примечательного. Здесь довольно красивый городской сад, крепость, служащая казармой для гарнизона, больница Бель-Эр на высоком холме, куда администрация помещает заболевших желтой лихорадкой. Если бы нашим путешественникам пришлось задержаться в Дакаре подольше, эти дни показались бы им бесконечностью.

«Никогда не надо жаловаться на судьбу»,— утешали друг друга Жильдас Трегомен и Жюэль. Французы прохаживались по набережной, бродили по залитым солнцем кварталам. Улицы содержались в чистоте благодаря заключенным, работавшим под присмотром надзирателей.

Но больше всего наших путешественников, конечно, интересовали суда, курсировавшие между Бордо и Рио-де-Жанейро; в 1862 году эти пакетботы принадлежали так называемой Имперской экспедиции по перевозке пассажиров и грузов. Дакар еще не был в те годы значительным перевалочным пунктом, каким стал впоследствии, хотя и тогда уже торговые обороты Сенегала исчислялись в двадцать пять миллионов франков, причем большую часть из них пускали в оборот французские колонисты. Жителей в городе не больше девяти тысяч, но со временем население возросло благодаря работам, предпринятым для улучшения порта.

Трегомену, никогда не видавшему сенегальских негров, довелось познакомиться с ними на улицах Дакара. Крепкое телосложение и густые курчавые волосы, шапкой лежащие на плотном черепе, позволяют туземцам безболезненно переносить палящее сенегальского солнце.

Не в пример местным жителям Жильдас Трегомен изнемогал от зноя. Он закрыл голову большим клетчатым платком, который кое-как заменял ему зонтик.

— Господи, какая жара! — восклицал он.— Нет, я не создан для жизни под тропиками!

— Это еще что, господин Трегомен,— отвечал Жюэль,— вот когда мы попадем в Гвинейский залив, на несколько градусов южнее экватора…

— Там я наверняка расплавлюсь,— сказал толстяк,— и привезу домой только кожу да кости!… Впрочем,— добавил он с доброй улыбкой, отирая лившийся ручьями пот,— меньше привезти уж никак невозможно, не так ли?

— О! Вы уже похудели, господин Трегомен,— заметил молодой капитан.

— Ты находишь?… Но превратиться в скелет мне будет не так-то просто! По-моему, быть худым даже лучше, когда забираешься в такие страны, где люди питаются человеческим мясом… Как ты думаешь, есть еще людоеды на берегу Гвинейского залива?

— Теперь их не так много… по крайней мере, я надеюсь! — ответил Жюэль.

— Хорошо, мой мальчик, постараемся не искушать туземцев нашей полнотой! А после — кто знает, не придется ли вслед за вторым островком искать третий… в таких странах, где поедают друг друга даже родственники…

— Как в Австралии или на островах Тихого океана, господин Трегомен!

— Да! Говорят, там туземцы — людоеды!

Достойный Трегомен был отчасти прав, в этих странах действительно распространен ужасный обычай людоедства[357].

Но думать о том, что дядюшка Антифер дойдет до такого безумия, что отправится искать свои миллионы в страны, населенные людоедами, было преждевременно. Да и Жюэль и Трегомен помешали бы ему предпринять подобную экспедицию, даже если бы его пришлось для этого упрятать в сумасшедший дом.

Трегомен и Жюэль вернулись в гостиницу, где застали дядюшку Антифера и банкира.

Французский резидент очень любезно принял своего соотечественника. Тем не менее на вопрос последнего, нет ли в Дакаре какого-нибудь судна, уходящего в Лоанго, ответ последовал неутешительный. Рейсы таких пакетботов совершаются нерегулярно, во всяком случае, не чаще одного раза в месяц. Правда, есть пакетбот на линии Сьерра-Леоне — Гран-Бассам; рейс его продолжается неделю, но оттуда до Лоанго еще далеко. Так или иначе, первый пакетбот ожидается в Дакаре не раньше чем через семь-восемь дней. Какая досада! Проторчать в этой дыре, грызя удила[358], целую неделю. Да и удила должны быть не иначе как из вороненой стали, чтобы противостоять зубам Пьера-Сервана-Мало, который изводил теперь ежедневно по чубуку.

По правде сказать, неделя в Дакаре — это долго… более чем долго. Прогулки в порт, поездки до реки, вернее, до ее рукава, омывающего восточную часть города,— этих развлечений туристам хватает на один день. Нашим путешественникам поэтому волей-неволей следовало запастись терпением; но это не так-то просто, если не обладаешь философским спокойствием. А за исключением Жильдаса Трегомена, человека замечательно одаренного в этом отношении, никто ни терпением, ни тем более философским взглядом на вещи не обладал. И если дядюшка Антифер и Замбуко благословляли Камильк-пашу за то, что он избрал их своими наследниками, то они же и проклинали его за дикую фантазию зарыть наследство так далеко. Мало ему было Оманского залива, теперь он посылает их еще и в Гвинейский! Неужели этот египтянин не мог превратить в несгораемую кассу какой-нибудь более подходящий и не менее укромный островок в европейских морях, скажем — в Средиземном море, в Балтийском, в Черном, в Северном или, на худой конец, в прибрежных водах Атлантического океана? Право же, паша обставил все чрезмерными предосторожностями. Но что сделано, то сделано, изменить ничего нельзя, разве что отказаться от богатства… Отказаться? Попробуйте сделать такое предложение дядюшке Антиферу, или банкиру Замбуко, ила даже нотариусу, из которого Саук просто веревки вьет!

Эти люди постепенно все больше отдалялись друг от друга. Образовались три группы: Антифер — Замбуко, Омар — Саук, Жюэль — Трегомен. Жили они раздельно, виделись только в часы еды, избегали друг друга во время прогулок и при встречах старались не говорить о главном деле. Дуэты, казалось, никогда не перейдут в финальный секстет[359]. Впрочем, тогда получилась бы невыносимая какофония[360].

У первой пары, Жюэль — Трегомен, обычный предмет разговоров всегда один и тот же: бесконечно затянувшееся путешествие; разлука жениха и невесты, отсрочка свадьбы; опасения, что все поиски и труды приведут к мистификации; душевное состояние дяди и друга, его чрезмерная раздражительность, увеличивающаяся с каждым днем и грозившая ему безумием. Все это огорчало Трегомена и молодого капитана, твердо решивших как можно меньше нервировать дядюшку Антифера и ни в коем случае не покидать его.