Враг с планеты Земля - Владимир Анатольевич Тимофеев

— Покойный Асталис, увы, не узнал вас, — продолжил тем временем Князь. — И это стало ошибкой. Огромной ошибкой, непоправимой. Если бы не она, то между нами не было бы этой дурацкой войны и никому не нужных смертей. Потерянный год — ничто. Люди, их жизни — вот что самое важное. Пятьсот лет назад я этого не понимал. Из-за научных амбиций, ревности, желания стать самым лучшим, быть признанным всеми, добиться всеобщего восхищения… Но Мельна… Она всегда находилась на шаг впереди, и это приводило меня в настоящее бешенство…

Упоминание Мельны заставило меня навострить уши.

— Она была красивая женщина и великолепный учёный. С одной стороны, Мельна мне нравилась, с другой, я отчаянно завидовал её таланту. Долгое время она возглавляла Центр перспективных разработок Карланской Империи, а я заведовал биологическим департаментом. Мы спорили с ней почти каждый день, и каждый раз я потом понимал, что права она, а не я. Но реально конфликтовать тогда было просто некогда, да и незачем. Полчища тварей терзали Вселенную, враг наступал повсюду, его приспешники проникали в наши ряды, сеяли панику, устраивали диверсии и теракты, подрывали веру в победу… Впрочем, в победу тогда уже мало кто верил. Большинство мечтало просто сбежать. Куда-нибудь далеко-далеко, куда чужие не доберутся. Мельна призывала сражаться, она призывала народы сплотиться и дать отпор вражеским армиям. Однако её не слушали. Ни власть, ни простые люди. И тогда она решила, что хватит. Что раз они не хотят сражаться, то пусть бегут, пусть выживают. Что это, в конце концов, лучше, чем если исчезнут все, умрут, не оставив потомства. Что, может, когда-нибудь сбежавшие осознают, что были неправы, найдут в себе силы, чтобы вернуться и отомстить, чтобы уничтожить врага, выбросить его из нашей Вселенной…

Гость остановился, чтобы перевести дух, а я не преминул вставить свои пять монеток:

— И тогда она создала мир-без-времени.

— Мы создали, — уточнил Канзис. — Нас было пять с половиной тысяч. Учёных, инженеров, технологов. Но главную лепту, да, внесла Мельна. Это была её идея, её разработка. Но воплощали эту идею все вместе, все пять с половиной тысяч. И мы это сделали. Люди спаслись. Человечество получило ещё один шанс.

— Но кое-кто свои шансы профукал, — подытожил я сказанное.

Визави помрачнел.

— Да, это так. И кое-кто — это я. Не знаю, сколько по субъективному времени человечество прожило в МБВ, когда мы наконец поняли, что с каждым прожитым днём желание возвратиться уходит всё дальше, но однажды Мельна стала настаивать, что пора. Что пока люди ещё не забыли о прежнем мире, они должны получить возможность вернуться, а уж воспользуются они этой возможностью или нет, они решат сами. И она принялась готовить возвращение в родную Вселенную для всех, кто захочет. Я выступил против. Стыдно признаться, из-за корысти. Я тогда разрабатывал одну интересную тему, и мне совсем не хотелось терять испытателей нового препарата из-за ухода из МБВ…

— И что за препарат вы там разрабатывали? — не удержался я от вопроса.

Князь криво усмехнулся:

— Вы не поверите, барон. Эликсир бессмертия.

Я удивлённо присвистнул:

— Но разве живущие в мире-без-времени уже не стали по факту бессмертными?

— Это не настоящее бессмертие, — покачал головой Канзис. — Это его суррогат. Настоящее возможно лишь здесь, в мире, где время течёт непрерывно и только в одном направлении…

С этим тезисом я, безусловно, мог бы спорить, но спорить мне сейчас не хотелось.

— …Но это ещё не всё. У меня была и иная причина выступить против Мельны. Наверное, даже более важная, чем довести до конца научные изыскания. Я в корне был против того, чтобы люди возвращались спонтанно, неорганизованно, как это задумала Мельна. Чтобы они расселялись по всей Вселенной в случайном порядке, в случайные времена, по случайным планетам. Ведь при подобном раскладе опять повторилось бы то же самое, что и раньше. Снова возникли бы сотни и тысячи космических государств, они опять начали бы соперничать, и человечество вновь оказалось бы разобщённым.

— Считаете это неправильным?

— Считал, — уточнил собеседник. — Честно скажу, я и сам много раз в своих мыслях примерял на себя роль объединителя человечества. Тогда мне казалось, что это просто. Ведь у меня были знания, опыт, сторонники, харизма, в конце концов. А Мельна… она не стремилась к власти. Она как будто бы задалась целью попросту вытолкнуть человечество из мира-без-времени, а там хоть трава не расти, что будет, то будет. За это я, кстати, стал её ненавидеть. Я был уверен, внешнюю агрессию может отразить только единая людская империя, и во главе её должен встать человек знающий и решительный…

— Такой как вы, например, — продолжил я мысль.

— Да. Именно так я и думал, — не стал спорить Князь.

— И почему вы потом от этого отказались?

— За пять веков почти абсолютной власти многое начинает выглядеть по-другому, — невесело усмехнулся гость. — Раньше я этого не понимал. И когда Мельна открыла окно возвращения, я решил помешать ей, сокрушив друзу и изрубив древо. Восстанавливать и то, и другое пришлось бы десятилетиями. Вы это, впрочем, знаете. Вы были свидетелем. И, кстати, именно ваше появление там окончательно уверило меня в том, что я прав.

— Вас смутил мой барьерный рисунок?

— Да. Я тогда ещё мог его видеть. Сейчас, увы, уже нет, — горестно сообщил собеседник. — Мой индекс с тех пор упал с двадцати четырёх до семнадцати.

Я внимательно посмотрел на него сквозь барьер. Аура Князя выглядела абсолютно белой, хотя и неяркой. Он был устремлён в прошлое. Именно в прошлом он видел свой шанс — начать всё по новой. И в этом свете его нынешнее решение казалось единственно верным.

— Рисунок такого цвета, какой был у вас, я видел только у наших врагов, — продолжил Канзис. — А сила, которая в нём ощущалась, могла быть только у их предводителя. И я тогда испугался. Решил, что враги проникли в наше убежище и что впустила их Мельна. Ну, а потом, вы знаете, что случилось. Я и мои сторонники попали сюда, на Флору. И первым делом мы стали выстраивать систему защиты планеты от внешних вторжений. Три четверти всех оставшихся от друзы