От Бовы к Бальмонту и другие работы по исторической социологии русской литературы - Абрам Рейтблат

Таким образом, можно констатировать, что в первом десятилетии ХХ в. в России сложились четкие и вполне «нормальные» формы взаимоотношений издателей и литераторов, характеризующие развитую литературную и книгоиздательскую систему: ориентация на спрос покупателя и подписчика, сравнительно высокое денежное вознаграждение за литературный труд, профессионализация писателей, договорное оформление их отношений с издательствами.

ЧИТАТЕЛЬСКАЯ АУДИТОРИЯ В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА

Конец XIX – начало ХХ в. – период существенных перемен в статусе и масштабах распространения чтения в России, обусловленных быстрыми темпами экономического и социального развития страны, а также политическими потрясениями, которые пришлись на эти годы. Индустриализация и урбанизация (в 1897 г. горожане составляли 14,7% населения, а в 1914 г. – 23,3%568), развитие капиталистических отношений, Русско-японская и Первая мировая войны, революция 1905—1907 гг. расшатывали общество, в значительной степени опирающееся на патриархальные традиции, «втягивали» людей в «общий котел». Как отмечает Б.В. Дубин, «распространение печати приобретает массовый характер именно там и тогда, где и когда формируются самостоятельные общественные силы, цивилизованно выражающие свое понимание и волю. В этом смысле граница грамотности есть граница признания универсальных ценностей гражданского общества – защищенной законом свободы действий и мнений, неприкосновенности достояния и прав личности»569.

Формирование массовой читательской аудитории – общий для всех модернизирующихся стран процесс. Но в России, в условиях самодержавного режима, отстраняющего от участия в политике подавляющее большинство населения, значимость литературы (в широком смысле слова) как формы участия в общественной жизни была необычайно высока.

За последнее двадцатилетие существования царской власти читательская аудитория увеличилась в несколько раз.

Прежде всего отметим, что существенно вырос уровень грамотности населения. По данным переписи 1897 г., среди лиц в возрасте старше 9 лет были грамотны 30,1%, а в 1917 г., по расчетам Б.Н. Миронова, – 42,8%570.

В 1910 г. в городские библиотеки России было записано, по неполным данным, приблизительно 1,5 млн читателей (с учетом библиотек-читален общее число составит 2,6 млн)571. Поскольку численность городского населения России была равна в 1913 г. 23,3 млн человек572, то охват библиотечным обслуживанием составлял, таким образом, немногим более 11% жителей городов. Сельскими библиотеками в 1909—1911 гг. пользовались 2,9% всего сельского населения573, то есть примерно 3 млн человек. В целом по стране охват библиотечным обслуживанием в начале 1910-х гг. был, по нашим расчетам, на уровне 3—4% жителей. Эта цифра дает нижнюю границу величины читательской аудитории книг и журналов, так как в библиотеки записывались более или менее регулярные читатели.

Об увеличении читательской аудитории косвенным образом свидетельствует рост объемов издательской продукции. В 1895 г. в стране вышло 8,7 тыс. книг общим тиражом 35,5 млн экз., в 1913 г. – 34,6 тыс. книг тиражом 109,1 млн экз.574.

Рост аудитории шел главным образом за счет социальных низов (прежде всего – рабочих и крестьян), так как в более высоко стоящих социальных слоях уже на предыдущих этапах был достигнут высокий уровень приобщения к чтению.

Резкий рост числа грамотных существенно перекроил «читательскую карту» России. Во-первых, аудитория еще больше стратифицировалась: увеличилось число читательских слоев (воспроизводящих социокультурную стратификацию общества); во-вторых, различия между читательской элитой и читательскими низами стали еще больше; в-третьих, увеличились разрывы между «рядом стоящими» группами читательской аудитории. Ниже мы не будем давать многоаспектную характеристику каждого читательского слоя (ряд черт был описан в нашей монографии «От Бовы к Бальмонту», они продолжали существовать и в описываемый период), а сосредоточимся на том, что было специфичным для этих лет.

Прежде всего отметим, что поскольку «средняя» и низовая аудитории росли скорее, чем «образованная», то усиливалась их значимость, росло их «давление», они начинали если не определять общую ситуацию, то очень явственно «подавать голос» и вмешиваться в издательскую политику, в процесс выдвижения на первый план тех или иных жанров и тем, построения иерархии литературных авторитетов и определения модных писателей, возникновения бестселлеров575 и т.д.

Характерны различия в динамике тиражей изданий различных типов. Суммарный тираж толстых ежемесячников, к которым обращалась образованная публика, вырос слабо (по нашим примерным подсчетам, с 90 тыс. в 1900 г. до 135 тыс. в 1914 г., причем рост был достигнут главным образом за счет аудитории журналов «Жизнь для всех» и «Новый журнал для всех», которые, хоть и воспроизводили внешние характеристики соответствующего типа изданий, все же по характеру подачи материалов и уровню их сложности явно обращались к иному, «полуобразованному» читателю). В то же время суммарный разовый тираж общих и литературных ежедневных газет, в аудитории которых преобладал «средний» и низовой читатель, увеличился с 900 тыс. в 1900 г. до 2,2 млн к началу 1914 г., то есть более чем в два раза576. Показательно также, что в этот период многие газеты (в том числе и такие солидные, как «Новое время», «Биржевые ведомости», «Русское слово», «Южный край») обзаводятся иллюстрированными еженедельными приложениями, являющимися излюбленным чтением «среднего» читателя, более того, некоторые когда-то популярные иллюстрированные еженедельники также становятся приложениями к газетам, например «Развлечение» превращается в приложение к «Московскому листку»577.

Все это усложняло ситуацию образованных слоев. Дж. Брукс справедливо отмечал, что «высокие» и «средние» читательские группы, обладающие специфическими навыками и вкусами, хотя и имели некие общие черты (например, ориентацию на один и тот же классический канон или отношение к писателю как пророку и моральному авторитету), но в целом соперничали между собой578.

Изменение общей конфигурации образованной, «средней» и низовой читательских аудиторий отнюдь не означало, что сама образованная аудитория не росла количественно и не расслаивалась, в свою очередь. Ее численность также существенно выросла. По подсчетам В.Р. Лейкиной-Свирской, в 1905—1913 гг. окончили средние учебные заведения в России примерно 220 тыс. человек. Дипломы технических специалистов в 1901—1917 гг. получили 18 356 человек (в 1860—1900 гг. – 11 830), дипломы университетов в 1900—1913 гг. – 40,8 тыс. человек (в 1859—1900 гг. – свыше 60 тыс.)579. Если учесть, что существовали еще высшие военные, духовные, медицинские, коммерческие, сельскохозяйственные, лесные, ветеринарные и прочие учебные заведения, то можно прийти к выводу, что общее число специалистов с высшим образованием в стране к 1917 г. приближалось к 100 тыс. В совокупности со студентами и лицами со средним образованием они составляли весьма внушительную по объему «элитную» читательскую аудиторию.

Важнейшими предпосылками распространения чтения в среде провинциальной интеллигенции были серьезные перемены в институциональном обеспечении книжной культуры: расширение сети библиотек, развитие книгоиздания, периодики и книжной торговли. Раньше в провинции читатель был плохо обеспечен книгой. В. Светлов писал в 1904 г., что для того, чтобы заполнять досуг чтением, «необходима наличность двух условий: чтобы было, что читать, и привычка к чтению. Оба эти условия лет пятнадцать тому назад часто отсутствовали, не только в глухих уголках нашей провинции, не только в уездных городишках, но даже и в губернских. Чтобы добыть себе чтение, нужно было ехать за тридцать, за сорок верст в город и взять несколько книг в библиотеке. Библиотеки обыкновенно очень неполны, наиболее ходкие сочинения вечно разобраны, потому что часто находятся в одном, много двух экземплярах; большинство книг зачитаны, затрепаны, с вырванными листами <…>»580. С тех пор выросло и число библиотек, и число книготорговых заведений. В 1893 г. в России последних было 1725, а в 1913 г. – 2138581. Многим получение «Нивы» в течение ряда лет позволило составить неплохие домашние библиотеки только за счет распространяемых в качестве бесплатных приложений к ней собраний сочинений классиков и современных писателей.

Хотя для интеллигенции, оттесненной от участия в политическом процессе, основными целями в этот период, как и ранее, были борьба в печати с правительством, направленная на получение возможности влиять на принятие политических решений, и воздействие на социальные низы, «перетягивание» их на свою сторону, но теперь к ним добавилась (точнее, стала более актуальной) борьба с «массовой» культурой.