Дети индиго. Кто управляет планетой - Геннадий Белимов

– Поэтому ваши слова в письме: «Ждем своего часа, как бомбу...» – не случайны? Ощущение не исчезает, что «час икс» может наступить? Это вас пугает? – продолжил я расспросы.

– Да, это меня пугает... Я не знаю, с чем именно катавасия на Земле будет связана. Может, природные катастрофы, может, политическое противостояние... Во всяком случае, из разговоров с НИМИ получается, что сейчас складывается ситуация, как перед Второй мировой войной. То есть накануне. Возникает какое-то мощное противостояние. Возможно, мировой терроризм – это один из факторов, как спусковой механизм. Кстати, не думайте, что это противостояние только между людьми. Нет! ОНИ еще и сами вмешиваются во все это. Их системы... И я не знаю, каковы ИХ истинные цели. А когда я не знаю, я поневоле начинаю опасаться. Да, у меня чувство, будто мы накануне...

Но, правда, у меня сохраняется надежда и на второй вариант. Может, ничего и не будет, и все обойдется? Ведь прошло около 20 лет, и все пока если не спокойно, то в рамках цивилизованности. Может, эта Сеть направлена на изучение нас? Или, предположим, ОНИ не нас учат, а сами учатся на нас? Мне очень хочется, чтобы был второй вариант, с мирным исходом.

– А если все же первый вариант, то, по вашим ощущениям, как скоро он может наступить? Или вы успеете состариться, вырастить внуков... – не унимаюсь я.

– Это было бы хорошо. Но у меня ощущение, что все это не кончается. У меня есть доказательства того, что наша жизнь разбита на какие-то дробные куски, и нечто подобное, в смысле контактов, происходило со мной и в прошлой жизни. Не обучение в «школе», а именно контакт с «иными». Я уже была у НИХ на контроле! И это будет в будущем. Возможно, я от НИХ никуда не денусь!..

Я внимательно слушал Надежду. В кафе звучала музыка, неподалеку семья с детьми заказала пирожные и газировку, подходили к стойке бара еще посетители, а мы вот так, запросто, как о чем-то будничном, рассуждали о совершенно невероятном!.. Нет, моя собеседница не была напугана, она, скорее всего, свыклась с необычной ситуацией и лишь иногда пытливо посматривала на меня: как я отношусь к ее рассказу, ведь он явно тянет на диалог не совсем нормальных людей. С обывательской точки зрения, разумеется. Но для меня все это было так ново и необычно, что, кажется, и у Надежды отпадали сомнения насчет меня, и она все с большим интересом погружалась в свои воспоминания.

– Вы писали, что после обучения пробовали искать тех, кто был там с вами, и с десяток человек нашли. Как вам это удалось?

– По-разному. Вплоть до того, что я давала объявления в газеты, где печатались бесплатные купоны на объявления, и указывала какие-то кодовые слова, а люди потом реагировали на них.

– Какие кодовые слова?

– Ну вот, все вам расскажи... Нет!

– Хотя бы примерно...

– Скажем, лозунг, который проскальзывал в наших играх. Например, как было в войну: «За Родину! За Сталина!» Что-то подобное. И люди реагировали на это, в их мозгу складывалась определенная реакция: «Я помню...» Когда они это читают, у них возникает некая ассоциация, и они звонят или пишут мне.

– Но что вас подталкивало писать такие объявления?

– Мне хотелось знать истину. Что было с нами? Ведь ни о чем подобном я нигде не читала и не слышала. Да, мы вчетвером встретились, мы нашли друг друга. Но этого мало! У меня в то время было боевое настроение, я искала доказательства работы с нами, искала правду. И люди откликались! Немногие, но откликались! Один парень был из Прибалтики, девушка из Казахстана, но она к нам лично не имела отношения, просто была некоторое время в той системе. Одна из Белоруссии, еще двое мужчин... Я повторяю, с десяток таких бывших «учеников» я обнаружила. Они подтверждали, что с ними происходило то же самое, что и со мной. Да, мы говорили о снах... Но люди очень этого опасаются, они не склонны об этом долго рассуждать. Мы, россияне, вообще сильно подвержены страхам: боимся КГБ, психушек, врачей, даже к науке относимся с опаской. В основном реакция этих людей была такая: они проявляли ко мне интерес, заставляли высказаться, а потом говорили: «Слава Богу, со мной все в порядке!» И... прощались!..

В поисках ответа на мои вопросы однажды я вышла на человека, который утверждал, что он ясновидящий и может рассказать о прошлых жизнях. Поскольку в играх нам о наших реинкарнациях уже рассказывали, я решила проверить: совпадет или не совпадет? Встретилась с ним. Он начал рассказывать, что видит старинный замок, это XVII–XVIII век. Турки или кто-то подобные бегут с палашами. Один врывается в дом, видит там женщину – это я. Он хочет меня убить, но вдруг сверху льется яркий луч, который разделяет нас. Он не видит меня... А над домом висит... летающая тарелка! В луче вырисовывается человек, который вытягивает руку с ладонью, и турок падает от луча из ладони. И тут ясновидящий прерывает сеанс и говорит, что он со мной больше не будет разговаривать! «У меня никогда подобного в жизни не было, уходите от меня...» Так и пришлось уйти.

– Но это его видение соответствовало действительности?

– Ну как... Я не помню никаких турков, но в то же время я этому ясновидящему не рассказывала, что я знаю каких-то людей с летающей тарелки, что у меня там друзья... Понимаете? С одной стороны, вроде как что-то подтверждается, а с другой – нет. Истина где-то рядом...

– Но кто же все-таки ОНИ? – приступил я к главной загадке. – К какому выводу вы пришли?

– Ой, я не знаю! – пожала плечами моя хорошенькая собеседница. – Может, инопланетяне, может, боги, ангелы, бесы... Не знаю. Но я не исключаю, что ОНИ относятся к «темным» силам Космоса.

– Почему? Разве это в чем-то выражается?

– Так мне сказали контактирующие люди, с которыми меня свела судьба, – неуверенно сказала Надежда. – Амой опекун «Штирлиц» не опроверг. Наоборот, он предложил мне самой разбираться в данном вопросе: что есть зло, Бог, дьявол... Мне «пошла» литература на эту тему, преимущественно религиозная и философская. Но если откровенно, то я не считаю их «темными». Они мне сделали много хорошего, строго спрашивали за мои действия и мое несовершенство... Что мне в них импонирует, так это их естественность. ОНИ не требуют беспрекословного повиновения, не называют себя Высшим Разумом (мой друг «Штирлиц» – он, как вы поняли, не из тех, кто проводил занятия в колледже, – сказал мне дословно: «Причислять себя к Высшему Разуму – значит проявлять свою вселенскую глупость. И над нами есть законы».) Да, мою жизнь и жизнь моих близких контролируют, но делают это открыто. Остальных людей, может, тоже всех контролируют. Но они не знают об этом. ОНИ несколько раз спасали мне жизнь, излечили моего ребенка. Кстати, я родила его легко, абсолютно без боли. Врач сказала, что я вхожу в три процента женщин, рожающих без боли. Но я-то знаю другое: все это время я ощущала ИХ присутствие рядом. Тем не менее я просила оставить мою семью в покое, и ОНИ вроде как обещали...

– ОНИ вас спасали... Припомните хотя бы один эпизод.

– С ходу трудно... Ну вот, скажем, когда я школьницей ходила на курсы английского языка вечером после школы, домой мне можно было идти двумя путями: длинным, но зато по асфальту и под уличными фонарями, и коротким – через темный пустырь. Однажды зимой дохожу до этой развилки, намереваюсь идти по освещенной улице, и тут вдруг поднимается такой ветер, что чуть с ног не сбивает, и меня буквально сдувает на дорожку через пустырь. Я сопротивляюсь, но даже дышать не могу – такой ветрище! Я заплакала и пошла по пустырю. Ветер, казалось, сразу стих. А когда я подошла к досуговому центру, где я занималась, то увидела, как неподалеку, на освещенной части улицы идет какая-то ожесточенная драка, чья-то разборка. Может, меня бы и не заметили в этой суматохе, а может, и нет... Может, я бы ногу сломала... А в иных случаях просто не знаешь, почему вдруг произошла задержка транспорта, почему пошла по другой дороге – возможно, так отвели какую-то беду.

– Вы писали, что «занятия» с вами шли каждый день. Неужели не было никаких перерывов? Ведь это немалая нагрузка.

– С нами занимались каждый день. Единственный перерыв был, когда наш 10-й класс на месяц ездил во Францию. Там – как отрезало. И вообще я французов в тех играх почему-то не встречала. Англичане были, был американец из штата Миннесота, как он сказал...

– Вам, я так понимаю, нравились занятия?

– Очень! Я ложилась спать с удовольствием, с ожиданием новых приключений. Иногда «игра» занимала, может, полчаса, а бывало и по три часа. Я после особенно «сильных» снов просыпалась: было, к примеру, 2 часа, тишина, а у меня сердце колотится от впечатлений...

– Каких? Что бывало такого необычного в ваших снах?

– У меня где-то на антресолях хранятся некоторые записи тех снов в виде рассказиков, сценариев, которые мы ставили школьниками. Если хотите, я поищу и вышлю вам.

– Конечно, хочу! Но все-таки, о чем были сны?