Кузня Крови (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

Тоска.

И никуда от неё не деться.

Нужно внимательно следить, чтобы в пути, начавшие сходить от безделия с ума, юноши не натворили каких глупостей. Пожалуй, уже сегодня стоит на привале устроить смотр их людям и лошадям. Пора. Колко высмеять нерях перед строем остальных птенцов. Так, чтобы до румянца на лицах, чтобы у них руки опускались на мечи. А после пригрозить повторять смотр каждый день. Угрозы хватит как раз до места испытания.

Взгляд Глебола упал на спину Лиала из Малого дома Денудо. И он не удержал лица, скривился, будто заныл больной зуб. Не приведи Хранители, слух о нём дойдёт до отца. Вот уж будет позора.

Проклятый адепт, чтобы о нём никто и не вспомнил, гнили подзаборной. Это же надо, умудрился сдохнуть от рук каких-то оборванцев. Он должен был посечь их там на куски, а с трудом справился с троими. Да ещё и не сумел убить главную свою цель — Лиала.

Глебол даже не знал, что этому причина. Может быть то, что он высказал своему господину после наказания. Может быть то, что он сам слишком привык к силе Габино, брата господина Суава и ожидал от адепта Дома Вораз большего. А может, и впрямь, он слишком хорошо обучил самого Лиала и его людей. Они явно оказались лучше, чем показывали на заданиях. Но проблемы Лиала это не отменяло. И его, Глебола, позора.

Едва король запретил поединки до смерти, как число птенцов сократилось вдвое. И продолжало уменьшаться с каждым годом. А тут ещё начал ходить упорный слух, что младших идаров, адептов внешних техник, допустят до ежегодных Игр и позволят им защищать основы Домов. Интриганы Башни, сумели-таки доказать, что стали достаточно сильны.

Или слабы стали старшие идары, идущие по пути меча?

Глебол скрипнул зубами.

Он много лет отдал Кузне и не желал, чтобы на нём Кузня закрылась. Именно поэтому он попробовал восстановить более жёсткий вариант перековки птенцов. Именно поэтому он не мог позволить, чтобы птенцы проваливались на посвящении, не оправдывая затраченных на них сил.

И что с того, что Лиал победил адепта? Что с того, что алтарь снова вспыхивает от его огня души?

Глебол не собирался рисковать. И не собирался прощать. Лиал должен умереть. И для этого хватит и совсем небольшого отряда реольцев. Нужно просто всё правильно устроить.

Лиал вздрогнул, повёл плечами и Глебол поспешил отвести взгляд. На границе будет много возможностей для того, кто раздаёт последнее испытание. Осталась всего неделя пути, они прибудут на место даже раньше обычного, новый мост через реку позволил сберечь целых два дня. Так что всё закончится очень скоро, и он докажет, что достоит быть старшим наставником Кузни, что он может выполнить любой приказ господина.

Глебол тронул каблуками грауха и тот прибавил ход, унося своего всадника вперёд, к голове колонны.

Глава 40

— Построиться! Птенцы, построиться!

Глебол промчался галопом вдоль колонны, поднимая пыль и вопя во всю свою лужёную глотку.

Не прошло и десяти минут, как мы, держа граухов за повод, замерли неровной шеренгой под уже по-летнему жарким солнцем. Глебол встал в отдалении, выполнив своё дело и уступив место владетелю Суаву. Он же оглядел нас и покачал головой:

— Отвратительное зрелище. Потные, грязные, оборванные. Думаю, все час назад видели, как прискакал курьер? Он привёз письмо от короля.

Вокруг меня все зашептались, я и сам скривил губы в недоумении. Король здесь, на юге?

Суав кивнул:

— Всё верно, его величество здесь, на юге. Но что ещё важней, он желает видеть вас, птенцов Кузни. Нам выделено место для лагеря, и вы сейчас без промедления мчитесь туда. Я отправляюсь на аудиенцию к его величеству и буду просить два дня на отдых и приведение вас в порядок. Но рассчитывайте на худшее, на то, что уже завтра с утра его величество пожелает увидеть вас. Надеюсь, все понимают, что по вам его величество будет судить о ваших Домах? Помойтесь, постирайтесь, приведите себя в порядок. Завтра утром проверю. И молите Хранителей, чтобы его величество дал нам два дня.

Суав развернул грауха:

— Глебол, проследи!

Тот саданул кулаком по груди так, что этот гул слышали, наверное, и наши солдаты, замершие в полусотне шагов от нас.

Проводив взглядом Суава, Глебол обернулся к нам и рявкнул:

— Чего замерли? Ходу! Нужно выиграть ещё хоть немного времени. За эти месяцы я убедился, какие вы копуши. Не птенцы, а черепахи. И молите Хранителей, чтобы мы успели все сделать.

Фату недовольно буркнул:

— Я бы лучше молил их о том, чтобы возле лагеря нашлись прачки из ближайшего города.

Трейдо хмыкнул:

— Даже если они там каким-то чудом найдутся в поисках монет, во что я не верю, глядя на карту, думаешь, Глебол упустит такой шанс поиздеваться над нами напоследок?

Фату скривился и молча запрыгнул на грауха.

Здесь, похоже, оказался не только король, но и небольшая армия.

Место нам назначили на самом краю большого лагеря. Из-за деревьев выглядывали лишь несколько крайних шатров армии. Но это и к лучшему. Они ниже нас по течению, а значит, у нас чистая вода, а вот им теперь придётся несладко. Я бы не советовал им сегодня пить из реки.

Первым делом мы загнали в воду граухов. Скребками и песком принялись приводить их в порядок. Пусть даже Черныш не идёт ни в какое сравнение с граухами отца и матушки, но даже он у меня будет завтра лосниться так, что за него заплатили бы в два раза дороже.

Следом за нами отправились купать простых лошадей наши люди. Их было в десять раз больше, они мигом вытоптали весь берег, взбили дно копытами. Ничего. Одежду нашу унесли стирать на сто шагов выше по течению. Вручил её Молчуну.

Припекало. Я завёл Черныша в тень одного из деревьев, вновь взялся за него со скребком. Руки двигались сами, я словно придремал на ходу, продолжая шевелиться, но вот голова была пустой, без единой мысли.

Заставил меня очнуться удивлённый возглас Хасока:

— Глазам своим не верю!

Я поднырнул под шею Черныша, проследил, куда уставился Хасок. С этого места в просвете между деревьев был виден флаг шагах в ста от нас. Белое полотнище нашего королевства, жёлтая полоса и узкий треугольный добавочный клин жёлто-белого цвета. Хмыкнул:

— Это ты зря. Я тоже его вижу: знамя старшей принцессы Леве.

Хасок ухмыльнулся и спросил:

— Как думаешь, она глядела, как мы голышом купали граухов, или сбежала, как наши пташки?

Я даже замер от этого вопроса, а Хасок захохотал, попросил:

— Дружище, пригляди за граухом. Я должен найти Фату и сообщить ему, что мечты сбываются.

Проводив его взглядом, я лишь пожал плечами и строго сказал косящему на меня грауху:

— Стой на месте и жди хозяина, понял?

Граух фыркнул и отвернулся. Но и не подумал ослушаться меня. Хасок знал, кого просить. Меня граухи любят и слушаются. Даже чужие и обученные.

Вновь взялся за скребок. Спросил уже своего:

— Нравится, малыш?

Черныш фыркнул и толкнул меня в плечо мордой, настороженно косясь глазом на грауха Хасока. Нет, малыш. Его я скрести не буду, всё достанется только тебе.

Молчун отлично управился с моей одеждой, а вот у многих не нашлось столь же ловких рук. Солнце уже давно село, на лагерь опустилась ночь, и вокруг костров выстроились нехитрые приспособы из веток и верёвок, на которых продолжались сушиться вещи. Большинство так и сидели в чём придётся, часто в одном исподнем. И, конечно, чесали языками.

Я отщипывал по кусочку от краюхи хлеба и неспешно переживал их, наслаждаясь вкусом. Первый хлеб за все недели пути. Даже из дороги наставники устроили очередное испытание, и мы обходились лишь теми припасами, которые взяли с собой в Кузне.

У моего костра собрался почти весь наш союз Севера и Запада. Я, Трейдо, Браур, Хасок и Фату.

Хасок так и продолжал поддевать Фату:

— Дружище, давай! Самое время пробраться к её шатру. Скоро костры прогорят и можно будет без помех наслаждаться звёздами.