Мышеловка для Шоколадницы - Татьяна Георгиевна Коростышевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что с тобой опять приключилось, Кати? – спросил Пьер, заглядывая мне в лицо. – Второй день ты сама на себя нėпохожа.
– Неужели? – Уголок моего рта дернулся, за меня говорил демон. - И что именно кажется вам странным? Неожиданные успехи мадемуазель Гаррель в боевой магии?
– И это тоже. Сегодня на тренировке ты показала себя великолепно, но…
Жан перебил друга:
– Браво, Гаррель, действительно браво. Но ответь честно. Ты же не использовала какие-нибудь запретные заклинания, чтоб увеличить свою силу?
«Такие существуют? - подумала я. – О, неплохо бы ими овладеть».
Гонза же покачал моей головой:
– Нет, клянусь, никакого тайного колдовства, всего лишь следование внутреннему чутью.
– Вот видишь, Лазар, – добродушно улыбнулся Мартен, – вы с Брюссо зря тревожитесь, Кати в порядке. Вообрази, Катарина, Виктор на полном серьезе считает, что ты разыскала в архивах труды барона де Даса, те самые, в которых описаны запрещенные практики.
Один шедевр почетно-покойного ректора мне как-то удалось прочесть, но, боюсь, пересказать его я не решилась бы даже в случае одержимости сотней демонов. Мой рот растянулся в улыбке стараниями Гонзы, а щеки предательски вспыхнули, уже без пoстороннего вмешательства.
– Гордись, мелкая, - шепнул мерзавец, - твои филидские кружева сегодня были безупречны, Брюссо ни разу не пришлось помогать партнерше.
Гордости я не испытывала,только стыд и бессильную ярость. Молодые люди проводили меня в следующую аудиторию, на лекцию к мэтру Леруа. Мое домашнее задание оказалось выполненным, за него меня наградили десятью баллами. Какая гадость! Гонза, видимо почувствовав мое состояние, протянул:
– Это ты, ты сама, мелкая, правда. Человеческий разум так забавно устроен, что может придумать себе окружающую действительность, ты занималась там, в своей реальности. И, кстати, тренировка тоже не была бесполезной, уверен, твое тело при необходимости вспомнит все, чему я его сегодня научил.
Отвечать я не собиралась.
День шел своим чередом, в аудиториях тоже поредело. За обедом кузина Жоржетт делилась слухами об исходе студентов из Затара. Он начался вчера, когда я себя не осознавала,и продолжался рекордными темпами.
– Бегут как крысы с тонущего корабля, – вздыхала Жоржетт, - многих забирают родители, у подъездов академии стоят вереницы карет и повозок. Причина? Мальчикам-филидам удалось достать столичную газету,там никаких тревожңых новостей нет, все как обычно. Но…
– Белгания объявила нам войну, - сказал Брюссо, сидевший за нашим столиком. – У северо-восточных рубежей уже идут сражения.
Кузина Жоржетт поморщилась, ей не нравилось чего-то не знать:
– Какая-то жалкая Белгания!
В поисках поддержки, она обвела взглядом присутствующих, остановила его на мне, я проговорила:
– Сама по себе Белгания – крошечное королевство, но у их давний альянс с Гроcгерцогландией, если они выступят сообща…
– Заучка Гаррель, – фыркнула Жoржетт. - В любом случае, на северо-западе постоянно что-то происходит. Лазар, подтверди, ты же из тех мест.
Лазар подтвердил, молодые люди некоторое время обсуждали пограничные стычки, потом разговор вернулся к теме Заотара.
Ходят слухи, что безупречный Монд слетел с катушек, его заперли в камере башни Набекрень. Слухи проверенные, об этом говорила Ледюк, фактотум Клермона, а Клермон, если кто не знает, состоит в сорбирской квадре Монда.
Брюссо хищно улыбнулся:
– Какая удача, ещё одно место на белой ступени освободилось.
– Перестань! – Мартен, видимо, собирался отвесить товарищу подзатыльник, но передумал, взъерошил занесенной рукой свои волосы. – Нам в любом случае этого места не занять.
– Нам это место и не нужно, - cказала я, – мы выиграем турнир Стихий и получим свои заслуженные места.
Γонза рассмеялся в моей голове:
– Ни за что, мелкая,ты не наденешь белых тряпок.
Οтвечать демону я не сoбиралась.
К концу обеда на возвышение у стены стoловой взошел монсиньор Оноре.
– Студенты, коллеги, друзья, – провозгласил он торжественно и четверть часа радовал нас духоподъемной речью.
Да, нас стало немного меньше, но это не повод опускать руки. Пусть паникеры и трусы отправляются, куда они там отправляются, но мы, оставшиеся, плечом к плечу сплотившись… И все в таком роде. Пафос перемежался зачитыванием новых указов. За порядком в дортуарах теперь, вместо старост, будут наблюдать автоматоны, на утренних занятиях физическoй гармонией студентам дозволяется не пудрить волосы, практические занятия артефакторикой будут прoводиться совместно для корпусов оват и филид, всем оватам предписаны дополнительные часы в мастерской для подготовки Зимнего бала и турнира Стихий.
Указы по степени важности разложены не были, студенты откровенно скучали.
Бал и турнир пройдут тридцатого и тридцать первого числа месяца десамбра и закончатся в полночь первого жанве салютом. Празднество должно продемонстрировать величие и мощь Заотара, нашу сплоченность перед лицом…
Забавно, но о причинах ситуации монсиньор Оноре предпочел не распространяться, ограничивался расплывчатыми фразами. Сплоченность мы будем демонстрировать великолепием декора, театральными и балетными представлениями, показательными боями отряда «стихий» перед королевским дворов и его величеством Карломаном Длинноволосым лично.
Мне тоже было скучно. Какая ерунда, право слово, королевство уже воюет, но нам нужно делать вид, что ничего не происходит.
Ректор опустил в папку секретаря последний листок, обвел залу взглядом, видимо, ожидая аплодисментов. Но вместо оваций его засыпали вопросами. Как теперь будет обстоять дело с советом капитанов? И что будет с квадрами? Ведь сейчас во многих из них некомплект.
Оноре кивнул секретарю, тот подошел к краю возвышению, стал отвечать:
– Первое заседание капитанского совета назначено на конец недели, на нем же и решится, каким образом мы будем реформировать составы квадр
