Берег Живых. Наследники Императора - Анна Александровна Сешт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нэбвен был одним из самых известных военачальников Империи, получившим свой титул потом и кровью. Война была его ремеслом. Но и он не хотел возобновления конфликта с могучим соседом, потому что всякий воин, по-настоящему заглянувший в глаза Владыки Первородного Огня, знал истинную ценность мира.
Военачальник снова подумал о солдатах, не переживших эту ночь. Его долгом было заботиться о них и в жизни, и в смерти. Он понимал, что молитвы жреца не удержат тела от разложения надолго. Решение пришло само. Нэбвен вспомнил заброшенный храм, где ему довелось побывать по приказу Императора во втором месяце Сезона Половодья. Община бальзамировщиков под началом Верховного Жреца Перкау была мала, но жила ближе всего к границам. Почему-то Нэбвен был уверен, что они не откажут.
Эта мысль принесла военачальнику некоторое облегчение. Он бросил взгляд на приготовленный свиток бумажного тростника, всё ещё чистый.
– Хватит откладывать, – сказал он сам себе и сел, расположив на коленях дощечку для письма.
Такого рода дела Нэбвен не доверял ни одному писцу. Размягчив в воде небольшой кусочек сухой чёрной краски, а затем тщательно растерев и размешав, военачальник обмакнул в неё заострённую палочку и начал писать.
⁂
Ренэф заставил себя проглотить ещё ложку похлёбки и с отвращением отставил плошку. Благодаря противоядию его тело очистилось быстро, но всё ещё плохо усваивало питьё и пищу, да и вкус у всего казался премерзким. По крайней мере, он пришёл в сознание и видел окружающую реальность ясно, а не сквозь призму наркотических видений на границе снов и яви. Отвратительная слабость всё ещё сковывала его мышцы, и раны болели, но в целом можно было сказать, он вернулся в строй.
– Тебе стоило бы провести ещё пару дней в покое, господин мой, – посоветовал целитель Тэшен, протягивая Ренэфу чашу с горьким отваром.
– Не идти в бой прямо завтра – уже достаточный покой, – отрезал царевич и, поморщившись, в несколько глотков осушил чашу.
Жрец пытался возражать, но Ренэф упрямо поднялся. Голова всё ещё кружилась, и это злило его. Зато злость прибавляла сил. Он сделал пару шагов по своему шатру, удерживая равновесие хвостом.
– Сражаться, конечно, ещё рановато, – усмехнулся он. – Но ждать осталось недолго.
– При всём почтении к золотой крови Ваэссира, это решать мне, покуда я остаюсь твоим целителем, – сказал Тэшен не терпящим возражений тоном. – Хочешь встретиться с военачальником сегодня – встреться. Но к солдатам повремени выходить хотя бы до завтра. Не ровён час, ноги не удержат али желудок подведёт. Сдаётся мне, для гордости твоей этот удар будет даже серьёзнее, чем для тела, мой царевич.
Юноша чуть оскалился, но на целителя, знавшего Ренэфа не первый год, это не произвело никакого впечатления – он только бровь изогнул. Как ни крути, а жрец был прав. Царевич вздохнул и принялся одеваться, стараясь, чтобы его движения выглядели как можно более непринуждённо. Впрочем, цепкий взгляд Тэшена всё равно заприметил эту наивную уловку. Жрец, покачав головой, собрал посуду.
Царевич завязал пояс и на мгновение замер.
– Тэшен, почему не подействовало противоядие? – тихо спросил он. – Ведь доза всем досталась одинаковая…
– Господин мой, вероятно, твой страж вдохнул больше, чем остальные, – печально ответил целитель. – А возможно, его тело было более восприимчиво к яду. «Пьянящий вздох» всё же слишком редок и плохо изучен. Мы сделали всё что могли. И ты… ты не пожалел зелья, цену которого не исчислить даже золотом. Не вини себя.
Ренэф только отмахнулся. Он всё равно чувствовал себя виноватым в смерти своего телохранителя. Они пережили бой, победили… и вдруг такое. А ведь мать предупреждала его, что в Лебайе он может повстречать какую угодно угрозу. О «Пьянящем вздохе» она рассказывала давно. Обжигающий воздух, резь в глазах – всё произошло именно так, как и говорила царица. Только Ренэф и думать не думал, что кто-то дерзнёт использовать против него эльфийский яд утончённых убийц.
«Непросто обстоят дела с лебайцами, ох непросто, сожги их Сатех…» – подумал царевич.
– Я найду того, кто это сделал, – зло проговорил он, сжимая руку в кулак так, что когти до боли впились в ладонь, – и заставлю заплатить сполна.
– Побереги силы, господин. От твоей кары никто не уйдёт, а вот если не восстановишься до конца, сам себе будешь врагом.
– Я уже всё решил. Пригласи военачальника Нэбвена.
Тэшен снова неодобрительно покачал головой.
– Как скажешь, царевич. Я зайду к тебе позже и осмотрю.
Ренэф нетерпеливо кивнул. Жрец с поклоном удалился. Едва тот покинул шатёр, царевич позволил себе поддаться слабости и сел на застеленную тонкими одеялами циновку, служившую ему ложем, – стоять, несмотря на показную браваду, ему было всё ещё тяжело. Тэшен сказал, что после ночного нападения прошло чуть больше трёх дней. Значит, он пропустил не так уж много. Вот только с чего начать, царевич пока понимал плохо. Он готов был выдвинуться на Леддну, но ведь сначала нужно было заявить о своём праве на эту территорию, допросить пленных, поговорить со старостой. Юноша поймал себя на мысли, как было бы хорошо, если бы Нэбвен уже успел со всем разобраться, но тотчас же пристыдил себя. Он всё же был командиром, хоть и в невысоком пока чине. Это было его первое ответственное задание по приказу Императора. И он был наследником трона, а значит, должен был уметь решать любые вопросы, даже те, что находил неприятными.
Вот только одно дело было нарисовать план действий мыслью, как на уроках стратегии и тактики, и совсем другое – реализовать его по-настоящему. Нехотя Ренэф признался самому себе, что ему требовались советы и опыт Нэбвена. Главное, чтобы старый вояка совсем не подрастерял с годами боевой задор и не вздумал мешать, вместо того чтобы поддерживать.
– Рад видеть тебя в добром здравии, царевич, – произнёс военачальник, заходя в шатёр.
Выглядел он усталым, как будто в последние ночи ему не хватало сна. Впрочем, похоже, что так оно и было.
– И я рад тебе, военачальник Нэбвен, – Ренэф поднялся навстречу вошедшему.
Они обменялись воинскими рукопожатиями и сели друг напротив друга на циновках. Ренэф придвинул гостю чашу с сушёными фруктами, на которые сам даже смотреть пока не мог.
– Извини, что вина или пива не предлагаю. Пока что я и воду пью без особого удовольствия, – сказал юноша.
В отличие от Хэфера, будь он неладен, Ренэф плохо читал
