Метанойя. Две стороны Александрины - Наташа Эвс

Последние фразы перехватили у Константина дыхание. Растерянно глядя вокруг, он пытался остановить ускользающее в пространство сладкое предложение стать счастливым. Где эти слова? Куда они уходят? В каком месте обитают?

– Она уже выбрала тебя, – продолжал Ментор, медленно обходя вокруг. – Осталось тебе выбрать ее. Твоя жизнь больше не повторится, у нее жизнь тоже одна, будь рядом, продли свое счастье…

В этот момент солнечный город оказался вокруг Константина: фонтан, улыбки людей, сиреневая круглая комната. И она. Она улыбается и ждет. И протягивает руки.

– Костя… Пойдем…

Тугой обруч обнял грудную клетку, сжимая и лишая разума, заставляя подчиниться одной мысли – быть здесь.

– Саша… – шепчет он, боясь даже дышать, чтобы не спугнуть сладкое чувство ее присутствия.

Вдруг нечто леденящее вырывает сознание за грань солнечного города, и Константин, захлебываясь, пытается вскочить в комнате дома Александрины, но у него получается лишь обнаружить себя на полу среди залитых водой вещей.

– Успели, – выдохнул Тоши Кимура, опуская пустое ведро рядом. – Успели.

– Принесу тряпки и полотенце, – сказала Зоя и юркнула за дверь.

– Что это? – непонимающе огляделся Костя, смахивая стекающие струи воды со лба. – Учитель, я не понимаю.

Мужчина покачал головой и хлопнул парня по плечу со словами:

– Рад, что ты вернулся. Надо поговорить.

Константин опустился в кресло, растерянно глядя перед собой.

– Как я мог… Это провал. Мой личный крах.

– Это было предсказуемо, – заметил Тоши. – Мы знаем, с кем имеем дело.

– Все мои труды в ноль. Вся жизнь впустую… Теперь я вижу, что ни на что не годен.

– Не казни себя, – строго сказал мужчина. – Этим только проиграешь. Но тебе очень мешает новая привязанность.

– Если бы новая… – сокрушенно произнес Константин. – Семнадцатилетняя консерва рванула.

– Вот как?

– Я любил ее с десяти лет.

– А что сейчас? – осторожно поинтересовался удивленный Тоши.

Костя смотрел перед собой и молчал. Выворачивать свои чувства ему еще никогда не приходилось, и теперь это было особенно тяжело.

– Жизнь показала, что я бессрочный однолюб, – тихо ответил он.

Мужчина еще более удивился ответу и качнул головой:

– Понял. Тем не менее выбор за тобой. Демон использовал твою ахиллесову пяту, чтобы управлять, они всегда так работают с людьми, ты же знаешь. Видимо, твоя рана очень свежа, поэтому не углядел внедрение. Мы не должны иметь привязанностей, чтобы нас не могли взять врасплох, это закон.

– Учитель, я в сложном положении, – подавленно выдохнул Костя. – Мне тяжело, как никогда. Никакие истязания в Тибете не сравнятся с тем, что я переживаю сейчас.

– Если ты хочешь двигаться дальше, заблокируй это в своем разуме, забетонируй, чтобы исключить даже ростки. Тогда будет толк. Но делай свой выбор. Думай, мой дорогой ученик, думай.

***

– Это было так странно, – шептала мне Зоя. – Он сидел и будто не дышал, пока учитель пытался вырвать его из астрального плена, но все было бесполезно. Тогда мы опрокинули на бедолагу ведро ледяной воды, тут он сразу вернулся. Я уже там все убрала.

– Костя выходил в астрал? – нахмурилась я. – Зачем? Что это значит?

– О, это не ко мне, – ответила кузина и подняла руки. – Меня попросили побыть с тобой, и раз тебе лучше, я пойду, хорошо? Заеду в офис.

– Да, конечно, спасибо. – Я попрощалась, и когда сестра скрылась за дверью, свесила онемевшие ноги с кровати.

Что происходило, пока сон одолевал меня? Выход в астрал может быть только острой необходимостью, зачем Косте понадобилось так рисковать?

Размышления о моем друге оживили воспоминание нашего пребывания на озере. Память выдала картину, где умиротворенные после моего приступа мы сидим, крепко обняв друг друга. Сильные горячие руки держали меня тогда очень нежно и оберегающе, словно показывая, что только это важно и только эти руки смогут защитить меня.

Прихрамывая, я спустилась по лестнице. В гостиной тихо разговаривали ставшие мне близкими учитель и Константин, но, увидев меня, Костя изменился в лице и вдруг поспешно вышел на улицу.

– Что с ним? – с недоумением спросила я.

– Скоро вернется, – заверил мужчина, приглашая присесть. – Как ты сама?

– Неплохо. Только мышцы очень болят, и ноги с трудом слушаются.

Тоши Кимура ощупал мои ноги и покачал головой.

– Думаю, массаж облегчит твое состояние. Константин у нас массажист… Впрочем, лучше я сам займусь тобой.

Мне показалось, что учитель, что-то недоговорил о своем ученике, более того, сменил тему.

– Давно хотел спросить… – замялся мужчина. – Мне известно, что произошло на озере. Скажи, вот в такие моменты ты себя чувствуешь, но не можешь действовать? Или как это происходит?

Я задумалась, пожимая плечами.

– По-разному бывает. Но всегда остается знание себя, даже если ты не владеешь телом. То есть я всегда в себе, но бывает, что очень глубоко, потому что тот, кто внутри, действует помимо моей воли. Он каким-то образом подавляет меня, и я оказываюсь как бы закрытой, все вижу и слышу, но моим языком, руками и ногами управляет другой. А когда он пропадает, я не все помню и остается ощущение поломки всего тела.

– То есть, у тебя не хватает сил, чтобы управлять собой?

– Да, наступает безволие, бессилие. Как это остановить, не знаю.

– Не ходи на ту сторону. Постарайся. А мы будем исправлять этот духовный порок. Иначе он подчинит тебя полностью, тогда будет очень тяжело.

Я смотрела перед собой и понимала, что мне сложно выполнить это условие. Ведь возникает какой-то зов с той стороны, и меня тянет вопреки всему.

В этот момент входная дверь хлопнула, и в гостиную вошел Костя. Сжимая в руке букетик белоснежных ландышей, он присел передо мной и протянул цветы:

– С возвращением.

Тоши Кимура настороженно перевел взгляд на своего ученика, наблюдая, как тот оглядел меня и после устроился в кресле напротив.

Я растерянно разглядывала цветы, пытаясь угадать, что происходит с моим куратором.

– Спасибо. Как они пахнут!

– Рад, что ты с нами, – кивнул Константин, и его лицо постепенно приобрело то же холодное и отстраненное выражение, что и всегда.

Учитель заметил это и спросил:

– Ты сам в порядке?

– Как всегда, – с каменным лицом ответил парень.

– Я как раз говорил Александрине, чтобы она не уходила на ту сторону, а мы попытаемся исправить ситуацию, – пояснил мужчина и обратился ко мне: – Ты ведь понимаешь, что это одержимость?

– Да, – тихо ответила я, понуро глядя на цветы. – Конечно, понимаю. Когда он во мне восстает, до тошноты страшно и противно. Хочется выкинуть его из себя, скорее избавиться.

– Мы должны сделать это вместе, – заключил Тоши Кимура. – В одиночку никто ничего не сможет. Помоги нам.