Святой дракон и Джордж. Никто, кроме человека - Гордон Диксон

— Оставь излишнюю самоуверенность, лучник, — через плечо осадил Дэффида Каролинус и зашагал вперед. — Вспомни поговорку: легкое начало — тяжелый конец, воткнутая лопата сама зерна не переворачивает. Советую…

Он говорил, посматривая на запад, но вдруг осекся и резко остановился. Он вглядывался в заросли высокой травы, где, очевидно, было что-то спрятано. Лицо волшебника посуровело и осунулось. Джим сделал несколько шагов и разглядел причину столь разительной перемены в облике мага.

К горлу подкатила тошнота, и Джим отвернулся, в то время как подошли остальные. В траве перед ними лежали останки рыцаря в доспехах.

Джим услышал резкий вздох Брайена, привставшего на стременах.

— Жуткая смерть, — тихо произнес рыцарь, — какая жуткая смерть…

Он слез с Бланшара, встал на колени, сложил одетые в стальные перчатки руки и начал молиться. Драконы молчали. Дэффид и Даниель стояли рядом с волком. Никто из них не вымолвил ни слова.

Только Каролинус, невзирая на кошмарность ситуации, горящими глазами осмотрел тело, а затем жезлом провел по склизкому следу, ведущему от тела к башне. Он напоминал след, оставляемый улиткой, проползающей по листьям; но чтобы оставить след такой ширины, она должна была быть двух футов в ширину.

— Червь… — пробормотал Каролинус. — Но не червь убил человека. Черви не обладают сознанием. Кто-то, обладающий огромной силой и терпением, медленно бил человеком о землю…

Он внезапно взглянул на Смргола, и Смргол повел себя странно. Он застенчиво опустил массивную голову.

Я молчу, Маг, — запротестовал старый дракон.

— И пусть молчат все, пока не будет полной ясности, — ответил волшебник. — Вперед.

Брайен поднялся, постоял над телом, сделал беспомощный жест, словно желая распрямить изуродованное тело, но отказался от бесполезных усилий, отошел и взобрался на Бланшара. Группа двинулась по дороге. Ярдах в ста от башни Каролинус остановился и воткнул в землю жезл.

Арагх упал, как подкошенный, и лежал на земле, жадно вдыхая воздух. Подбежала Даниель, опустилась на колени и принялась накладывать шину из сухих веток, подобранных под растущим поблизости деревом, и повязку из разрезанного на полоски рукава камзола.

— Сейчас, — сказал Каролинус, и слово набатом отозвалось в сознании Джима.

Туман сгустился. Соратники стояли в громадной пещере, стенами и сводом которой служила мутно-молочная завеса тумана. Они видели крошечный участок равнины и холм со стоящей на нем Башней. Щупальца тумана извивались по камням, раскиданным у стен, и поднимались к облакам. Рассеянный свет, проникающий через тучи, неестественно подсвечивал Башню, нагнетая зловещую обстановку.

— Покуда стоит мой жезл, — сказал Каролинус, — они бессильны полностью лишить нас света, дыхания и силы воли. Не выходите из зоны действия жезла, иначе я не смогу защитить вас. Пусть наши враги придут сюда сами.

— Где они? — спросил Джим, оглядываясь вокруг.

— Терпение, — сардонически произнес Каролинус. — Они скоро появятся, и несколько в ином обличье, чем ты ожидаешь.

Джим посмотрел в конец дороги: камни и Башня. Было безветренно, а воздух тяжел и бездвижен. Нет, легкое движение ощущалось. Он слабо дрожал в колеблющейся неестественности, словно тепловые потоки в атмосфере. Только сейчас все поблекло и было по-зимнему прохладно. Сразу же, едва Джим заметил дрожь воздуха, до него донеслось пение. Голос был высоким и выводил бессвязную мелодию, какая сопровождает порой горячку или бред.

Когда Джим снова посмотрел на Башню, ему показалось, что внешний вид сооружения под воздействием происходящего исказился. Теперь он видел старинную полуразрушенную постройку. Но и она менялась с каждым биением сердца Джима.

Башня менялась, и на какое-то мгновение Джиму почудилось, будто он увидел ее целой и обитаемой. Сердце забилось сильней; дорога и Башня, казалось, сотрясались с каждым движением груди, входили и выходили из фокуса зрения.

Затем он увидел Энджи.

Он понимал, что стоит слишком далеко и не может видеть ее так отчетливо, как сейчас. На этом расстоянии, в этом свете, лицо ее было бы трудно различимо. Но он увидел Энджи так, словно она находилась рядом: резко и отчетливо. Девушка стояла на балконе, чуть в тени полуразрушенной арки дверного проема. Ее блузка двигалась в такт дыханию, губы были приоткрыты.

— Энджи! — закричал Джим.

Он и представить себе не мог, насколько соскучился по ней.

Он и представить себе не мог, насколько жаждал ее.

Джим сделал шаг вперед, но был остановлен чем-то внушительным, солидным, неподдающимся — как железные прутья, вмурованные в цемент. Он посмотрел вниз: жезл, который Каролинус держал в руке, служил непреодолимым для Джима барьером.

— Куда? — спросил маг.

— Туда! На балкон Башни! Смотрите! — Джим показал, и остальные подняли головы, вглядываясь в указанном направлении. — Дверь! Неужели вы не видите? Сбоку Башни, в дверном проеме!

— Ничего там нет, — раздраженно заметил Брайен, опуская руку, которой прикрывал глаза.

— Возможно, — сказал водяной дракон с сомнением в голосе. — Возможно… совсем в тени. Но я не уверен…

— Джим! — звала Энджи.

— Там! — крикнул Джим, — Слышали?

Он попытался убрать в сторону жезл, но безрезультатно.

— Я слышу тебя, Энджи, — закричал он.

— Не надо кричать, — тихо отвечала она. — Я слышу тебя, Джим. Просто остальные здесь лишние. Если ты придешь за мной один, мы отправимся домой, и все будет в порядке.

— Я не могу! — закричал Джим, почти всхлипывая.

Жезл Каролинуса блокировал дорогу.

— Они не пускают меня!

— Они не имеют права удерживать тебя, Джим. Спроси Каролинуса, вправе ли он удерживать тебя, и маг сразу же тебя отпустит. Но — настойчиво! Спроси, а затем приходи за мной. Один.

Джим в ярости повернулся к Каролинусу.

— По какому праву… — начал он.

— Прекрати!

Голос Каролинуса пушечным выстрелом прозвучал в ушах. Сразу же закружилась голова, Джим почувствовал себя оглохшим и полуослепшим. Зрение и слух оказались заблокированы толстыми мягкими барьерами. Неестественно отчетливое видение Энджи исчезло, но он по-прежнему считал, будто продолжает видеть ее на балконе, в тени дверного проема.

— Почему? — гневно спросил Джим.

Маг стоял, не двигаясь, его темные глаза сверкали.

— Клянусь Всемогущими Силами! — закричал он, и эти слова донеслись до Джима совершенно отчетливо. — Неужели ты, как слепой котенок, попадешься в первую же ловушку, которую они поставили на тебя?