Переинкарнация (СИ) - Сергеева Александра Александровна

Кроме Сарга – подсказал Сли в ответ на мою заминку. Они с Фааф-харом и вправду как-то незаметно пропали. Я нащупала сознание Вейтела: сын был спокоен, как мамонт, которому сообщили, что он не умеет читать. И сосредоточен на мне – ответил моментально, дескать, он предложил Саргу новую пакость, и тот посчитал её дельной. Гра-ара с Фааф-харом тоже, и вот-вот всё случится. Но, если, мама, мы не правы, скажи, что делать, и я сделаю. Кто бы мне сказал – пожаловалась я Сли.

– Просто следи! – долетел до меня еле уловимый посыл Тармени. – Без надобности не вмешивайся!

Где он – уточнила я. На горе – флегматично оповестил Сли. Бог сумел быстро вернуться, но ближе ему никак не подобраться: снова выбросит прочь. А ты чего такой смелый – удивилась я. Оказалось, что никакой магией «воспрявшего духа» тут и не пахло: Сли просто проанализировал мои резоны по поводу недоступности нашего тела. Счёл их разумными и достаточными. Нет, его тоже мутит от фонового панического страха самки – инстинкты, язви их! Но, пока терпимо, Сли будет держаться, чтобы досмотреть всё до конца: очень поучительный опыт.

Я мысленно расцеловала собственные мозги, не спуская глаз с хоровода нартий. Верней, с двух хороводов, вертевшихся уже над венчиками. Щупальца тянулись к ним и чуть покачивались, будто змеи, вставшие на хвосты. Они больше не мотылялись в своих пируэтах – они поджидали. Фон самки искрил хрустальными кристаллами дикого напряжения. Все эти иновселенские УА – и тупые, и умные – совершенно не умеют бояться по-человечески. Даже паникуют как-то нелепо расчётливо. Беситься же – поняла я сегодня – по-настоящему умеют лишь их матери.

Но даже это бешенство практично и разборчиво. Оно не затмевает глаза, не парализует сознание. И не сводит все усилия воли к одному единственному желаемому результату: бить куда попало, пока не убьёшь опасность. Нет, самка с хладнокровным бешенством урагана ожидала нападения, чтобы спустить самою себя с поводка в нужный момент. И продолжала зависать в неподвижности, спасая оставшиеся в живых икринки. Она не боялась за них – она боролась за них.

А со стороны горы к ней полным ходом шёл Фааф-хар. Я прикоснулась к его сознанию: никакого мстительного ажиотажа, никаких пагубных слепых порывов души. Нарт был собран до предела и беспредельно хладнокровен. Он не подкрадывался – пёр вперёд, постепенно разгоняясь, словно решился идти на таран.

Никакими суицидальными намерениями там и не пахло. Манёвр – подсказал Сли – и лучше бы нам быть наготове. Тармени, конечно, мудр и дальновиден. Он велел не вмешиваться без надобности. Однако же к этой надобности лучше приготовиться загодя – бубнил Сли, подбираясь к ретрансляционному узлу самки. Разнести его нам не по силам, но напакостить, отвлекая внимание, запросто.

И тут завертелось. Нартии перенесли свои хороводы из горизонтальных плоскостей в вертикальные. То и дело кто-то срывался вниз, съезжая по параболе и вновь возносясь по ней в небо. Щупальца каждый раз вздрагивали, дёргались в непреодолимом рефлекторном порыве достать мерзавцев. Но самка стойко удерживала себя от преждевременной атаки.

Она поджидала того единственного, кто тащил к ней нечто непонятное. То, что враги упорно сбрасывали с неба. Попав в дыхало, это не причиняло боли. Но породило какое-то смутное беспокойство: опасность, не имеющая названия, и оттого опасная втрое. Может, я и завралась, приписывая иновселенской заразе подобные чувства. Но, кажется, ощущала в ней именно это.

А нартии вдруг развели свои хороводы по сторонам и чуть снизились, потянув за собой рефлекторно дёрнувшиеся щупальца. Из одного хоровода камнем, выпущенным из пращи, вырвалась Эби. Самоуверенная поганка ухнула с высоты, как на качелях. Прошмыгнула прямо над дыхалом и вознеслась в небо, уходя от ринувшейся следом пары щупалец. Неуклюжие удавы прихлопнули хозяйку по макушке, не убив худенького юркого комара. Поднялись, шатаясь, и вернулись в извивающийся строй. Тотчас из другого хоровода выстрелило телом Харлата. Он проделал тот же финт с тем же успехом, хотя на него покушались уже шесть конечностей.

Я сидела на ретрансляционном узле самки, как партизанка на взрывателе, и подпрыгивала в ожидании своего паровоза. Тот нёсся на всех парах. Вот-вот будет здесь… И тут я увидала ЭТО. Полный бред, но в лапах Фааф-хара торчала не только последняя бочка, но и распоследний дурак – мой такой разумный опекун Сарг. Он примотал себя к правой лапе, как Одиссей к мачте. И явно рулил всем этим балаганом, телеграфируя команды через голову подельника.

Иначе не объяснить, отчего это дамы ни с того ни с сего покинули шумное гульбище. А остальные мужики принялись рисоваться, шмыгая перед носом щупалец всякообразно и страшно рискованно. Те всё больше расходились по сторонам трепещущими лебедиными крыльями. Казалось, ещё чуть-чуть, и самка их усилиями начнёт подниматься над болотом.

Тут-то два заряженных безумца и спикировали вниз. Одного трагического опыта Фааф-хару не хватило, чтобы признать: в его возрасте при таких габаритах уже не пошмыгаешь юрким ужиком. Но комэск ни за что бы ни послал на смерть любого другого – сам, всё сам.

Не успеют – прикинул Сли – как и в прошлый раз. Он прочно сидел в канале самки, затаившись, как таракан под мойкой. Я подняла голову, высмотрела в небе Гра-ару и позвала подругу. Та снизилась, насколько смогла – Вейтел всем телом свесился в мою сторону, дескать, я готов. Наводку мы с Саргом дали одновременно: я на удар, он на прицельный сброс под своими ногами. Бочка полетела вниз и рухнула прямиком в дыхало. А Вейтел по моей наводке ворвался в канал самки заполошным решительным воробьём. Собрал все силёнки и принялся буянить.

Слизнячиха опешила ровно на пару секунд. А потом затопила собственный канал парализующей ментальной блевотиной – её запах до сих пор стоял в моих мозгах после попыток уа-туа-ке-тау там похозяйничать.

Вейтела мы со Сли буквально вырвали из канала, отшвырнув прочь. Два щупальца, что захлестнули-таки лапы Фааф-хара, конвульсивно дёрнулись. Нарт вырвался за секунду до безумия, охватившего всю эту иновселенскую фисгармонию.

Самка, наплевав на икру, поднималась из воды огромным пузырём, грозящим лопнуть так, что мало не покажется всем. Щупальца метались в беспорядке: одни молотили по воде, другие по воздуху, третьи вообще по хозяйке. Баба рвала на себе волосы, грозила врагам и разносила своё жилище одновременно – как я её понимала. И немножко жалела: не её вина, что ей тоже хотелось жить по-человечески. На свой лад.

Взмокший перепуганный Сли забился в свою нору и хлюпал носом. Я так и висела над бушующим болотом: то ли в ступоре, то ли от любопытства. Нартии тоже не торопились уносить ноги, хотя весть об их подвиге уже разносилась по всему материку. И не факт, что безмозглые всем составом кинутся, сломя голову, на спасение матери. Она ещё чуток побуянит и угомонится. Сразу-то не помрёт – не повод срываться с места в ущерб намеченным военным планам. Тем более что к ним добавился архи важный пункт: поймать дерзнувших. Так что обратно придётся пробиваться с боем…

– Что ты имеешь в виду? – удивился на своём наблюдательном пункте Тармени.

Я обернулась к нашей горе, высунула язык и напомнила о том цирке, что пришлось устраивать по пути сюда.

– Думаешь, разумней возвращаться тем же путём? – с плохо скрытой иронией осведомился муженёк. – Южный путь через Катаяртан вызывает у тебя негативные эмоции?

– Через южный материк? – обалдела я от столь очевидно простого решения, что не пришло мне в голову.

– Ну да, – снисходительно хмыкнул Тармени. – Теперь, полагаю, у нас нет причин чрезмерно торопиться.

Хотела, было огрызнуться, но вдруг ощутила себя выжатой до последней капли всего, что можно выжать. Даже не сдулась, а просто лопнула: чпок и всё, дырка от бублика. Стало как-то болезненно тошно и неприкаянно.

Я задрала голову – нартии продолжали вяло валандаться в воздухе, хотя устали, как собаки. Им нестерпимо хотелось узреть, как беснующаяся под ними мерзость сдохнет. Тармени напомнил героям-победителям, что желанный конец подзадержится, невесть, на какой срок – взбудораженные диверсанты встретили его ремарку почти в штыки. Ещё не отошли от горячки боя – пояснила я Сли. Хочу домой – разнылся тот.