Том 9 - Агата Кристи

— Что сильно осложнило бы положение Хантера, если бы он не встретил случайно Лин Марчмонт в том месте, где он никак не мог ожидать ее встретить, — сказал Пуаро.

— Да, осложнило бы. Поезд девять двадцать — последний из Вормсли Хит. Уже темнело. Этим поездом всегда едут игроки в гольф. Никто не заметил бы Дэвида, да станционные служащие и не знают его в лицо. А в Лондоне он не взял такси. Так что в этом случае только слова его сестры подтверждали бы, что он действительно вернулся в Шепердс-Корт тогда, когда он говорит.

Пуаро молчал, и Спенс спросил:

— О чем вы думаете, мосье Пуаро?

Пуаро сказал:

— Продолжительная прогулка вокруг Белой виллы. Встреча в Мардонском лесу. Позднее — телефонный звонок… А Лин Марчмонт помолвлена с Роули Клоудом… Очень бы мне хотелось знать, о чем они тогда говорили по телефону?

— Вами движет свойственное людям любопытство?

— О да! — ответил Пуаро. — Мною всегда движет именно такого рода любопытство.

Глава 8

Становилось поздно, но Пуаро хотел нанести еще один визит. Он подошел к дому Джереми Клоуда. Там маленькая, смышленая на вид служанка провела его в кабинет, в котором хозяина не было.

Оставшись один, Пуаро с интересом огляделся. Даже дома у Джереми все очень правильно и сухо, как пыль, подумал он. На письменном столе стоял большой портрет Гордона Клоуда. Другая выцветшая фотография изображала лорда Эдварда Трентона верхом на коне. Пуаро рассматривал этот портрет, когда вошел Джереми Клоуд.

— А, простите, — в некотором смущении Пуаро поставил назад фотографию.

— Отец моей жены, — сказал Джереми с горделивой ноткой в голосе. — И одна из его лучших лошадей Честнат. Пришла второй на дерби тысяча девятьсот двадцать четвертого года. Вы интересуетесь скачками?

— Увы, нет.

— Поглощают массу денег, — сухо сказал Джереми. — Лорд Эдвард обанкротился из-за них, был вынужден уехать за границу и жить там. Да, этот спорт — дорогое удовольствие.

Но все же в его голосе по-прежнему звучала та же горделивая нотка.

Пуаро решил, что сам Джереми скорее выбросил бы деньги на улицу, чем вложил в лошадей, но люди, поступающие так, вызывают у него тайное восхищение. Клоуд продолжал:

— Чем могу быть полезен, мосье Пуаро? Вся наша семья в долгу перед вами за то, что вы разыскали майора Портера, который опознал убитого.

— Кажется, вся семья ликует по этому поводу, — сказал Пуаро.

— О, это несколько преждевременная радость, — сухо возразил Джереми. — Еще много воды должно утечь. Ведь смерть Андерхея в Африке была установлена. Нужны годы, чтобы опровергнуть такого рода факт. К тому же показания Розалин были очень определенны. Она произвела хорошее впечатление на суд…

Казалось, Джереми Клоуд не хотел рассчитывать на какое-либо улучшение в своем будущем.

Затем, раздраженным и усталым жестом отодвинув какие-то бумаги, он сказал:

— Но вы хотели видеть меня.

— Я хотел спросить вас, мистер Клоуд, вполне ли вы уверены, что ваш брат не оставил завещания? Я имею в виду завещания, сделанного после женитьбы…

На лице Джереми отразилось удивление.

— Не думаю, чтобы когда-нибудь возникало такое предположение. И до отъезда из Нью-Йорка он, безусловно, не делал завещания.

— Он мог его составить за два дня пребывания в Лондоне.

— У юриста?

— Или написать его самолично.

— И заверить его? А кто бы его мог заверить?

— В доме было трое слуг, — напомнил ему Пуаро. — Трое слуг, которые погибли в ту же ночь, что и он.

— Гм… Да… Но даже в том случае, если он поступил, как вы предполагаете, завещание тоже погибло при бомбежке.

— Ну, это еще вопрос. Недавно множество документов, которые считались полностью утраченными, было расшифровано новым способом. Например, документы, испепеленные внутри домашних сейфов, но не настолько поврежденные, чтобы их не удалось прочитать.

— В самом деле, мосье Пуаро, ваша идея чрезвычайно интересна. Чрезвычайно интересна. Но я не думаю… Нет, я просто не верю, чтобы из этого что-нибудь вышло… Насколько мне известно, в доме на Шеффилд-Террас не было сейфа. Гордон все ценные бумаги и прочее держал в своей конторе, а там завещания, безусловно, не было.

— Но ведь можно сделать запрос, — настаивал Пуаро. — Навести справки. Вы можете уполномочить меня сделать это?

— О, конечно, конечно. Было бы очень любезно с вашей стороны заняться этим. Но, боюсь, у меня нет никакой веры в успех этой затеи. Разве что случайно… Так вы, значит, сразу возвращаетесь в Лондон?

Глаза Пуаро сузились: в тоне Джереми прозвучало явное нетерпение.

«Возвращаетесь в Лондон»… Неужели они все хотят, чтобы он ушел с дороги?

Прежде чем он смог ответить, открылась дверь и вошла Фрэнсис Клоуд.

Пуаро поразили два обстоятельства. Во-первых, то, что она выглядела совершенно больной. Во-вторых, очень сильное сходство ее с фотографией отца.

— Мосье Пуаро пришел навестить нас, дорогая, — сказал без всякой необходимости Джереми.

Она пожала ему руку, и Джереми Клоуд немедленно сообщил ей предложение Пуаро поискать завещание.

Фрэнсис выразила сомнение.

— Очень мало шансов, мне кажется.

— Мосье Пуаро возвращается в Лондон и любезно предложил навести справки.

— Насколько я знаю, майор Портер возглавлял противовоздушную оборону в этом районе, — сказал Пуаро.

Странное выражение мелькнуло на лице миссис Клоуд.

— А кто такой этот майор Портер?

Пуаро пожал плечами.

— Офицер в отставке, живущий на пенсию.

— Он действительно был в Африке?

Пуаро с любопытством посмотрел на нее.

— Конечно, мадам. А почему бы и нет?

Она сказала с отсутствующим видом:

— Не знаю. Он изумил меня.

— Да, миссис Клоуд, — произнес Пуаро. — Это мне понятно.

Она быстро взглянула на него. Что-то похожее на страх промелькнуло в ее глазах.

Повернувшись к мужу, она сказала:

— Джереми, мне очень жаль Розалин. Она совсем одна в Фэрроубэнке и, наверно, очень подавлена арестом Дэвида. Ты не будешь возражать, если я приглашу ее пожить пока здесь, у нас?

— А ты думаешь, что это было бы желательно, дорогая? — спросил Джереми с сомнением в голосе.

— О, желательно? Я не знаю, но нужно быть гуманным. Она так беспомощна.

— Вряд ли она согласится.

— Но, во всяком случае, я могу пригласить ее.

Адвокат спокойно сказал:

— Ну, сделай так, если от этого почувствуешь себя счастливее.

— Счастливее?

Это слово вырвалось у нее со странной горечью. Затем она быстро взглянула на Пуаро.

Пуаро вежливо пробормотал:

— Разрешите мне попрощаться с вами.

Она проводила его в переднюю.

— Вы возвращаетесь в Лондон?

— Я поеду туда завтра, но самое большее на двадцать четыре часа. А потом я вернусь в гостиницу «Олень», где вы найдете меня, мадам, если я вам понадоблюсь.

Она резко спросила:

— Зачем вы можете мне понадобиться?

Пуаро не ответил на вопрос и просто повторил:

— Я буду в «Олене»…

Позже, в ту же ночь, Фрэнсис Клоуд говорила мужу:

— Я не верю, что этот человек едет в Лондон по той причине, которую называет. Я не верю всем этим разговорам о том, что Гордон составил завещание. А ты веришь этому, Джереми?

Безнадежный, усталый голос ответил ей:

— Нет, Фрэнсис, нет, он едет по какой-то другой причине.

— По какой?

— Понятия не имею.

Фрэнсис спросила:

— А что мы будем делать, Джереми? Что нам теперь делать?

Помолчав, он ответил:

— Я думаю, Фрэнсис, остается делать только одно…

Глава 9

Испросив у Джереми Клоуда необходимые полномочия и документы, Пуаро быстро получил ответы на все свои вопросы. Ответы были вполне определенны.

Дом был разрушен до основания. Участок был расчищен только совсем недавно, при подготовке к новой стройке. Никого не осталось в живых, кроме Дэвида Хантера и миссис Клоуд. В доме находилось трое слуг: Фредерик Гейм, Элизабет Гейм и Эйлин Карриган. Все трое погибли сразу. Гордон Клоуд был вынесен живым, но скончался по дороге в больницу, не приходя в сознание.

Пуаро записал фамилии и адреса родственников троих слуг. «Возможно, — объяснил он, — что слуги сообщали своим друзьям какие-нибудь сплетни или пересуды, и это может дать мне ключ к некоторым крайне необходимым сведениям…»

Чиновник, с которым он говорил, был настроен очень скептически. Геймы были родом из Дорсета, а Эйлин Карриган — из графства Корк.

Затем Пуаро направил стопы к квартире майора Портера. Он помнил слова Портера, что тот прежде возглавлял противовоздушную оборону, и надеялся, что майор мог быть на дежурстве в ту самую ночь и видеть что-либо из происшедшего на Шеффилд-Террас.