Сорос о Соросе Опережая перемены - Джордж Сорос
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Существует известный обходной путь: догматический способ мышления. Он состоит в установлении фундаментальной доктрины, источником происхождения которой считается не человек, а нечто иное. Источником может быть традиция или идеология, которой удалось победить в конкуренции с другими идеологиями. В любом случае она объявляется высшим судьей, стоящим над конфликтующими взглядами. Те взгляды, которые ей соответствуют, принимаются, а те, которые с ней конфликтуют, отклоняются. Нет необходимости взвешивать альтернативы: любой выбор предопределен. Ни один вопрос не остается без ответа. Ужасная перспектива неопределенности снимается.
Догматический способ мышления имеет много общего с традиционным. Постулируя право быть всеобщим источником знания, он стремится удержать или воссоздать естественную простоту мира, в котором доминирующие взгляды не подлежат сомнению, а вопросы не возникают. От традиционного способа мышления его отличает именно отсутствие простоты. При традиционном способе мышления отсутствие изменений является общепринятым фактом; при догматическом способе мышления оно является постулатом. Вместо одного общепринятого взгляда существует много возможных интерпретаций, но только одна из них согласуется с постулатом. Остальные должны быть отклонены. Усложняет положение вещей то, что догматический способ мышления не может признать, что он провозглашает постулат, поскольку это подорвало бы безусловную власть, которую он стремится установить. Для того чтобы преодолеть это усложнение, могут потребоваться невероятные умственные построения. Догматический способ мышления не может воссоздать простоты, которая характеризует традиционный способ мышления. Основное различие между ними состоит в следующем: подлинно неизменный мир не имеет истории. Как только люди узнают о конфликтах, прошедших и текущих, постулаты теряют свою неизбежность. Это означает, что традиционный способ мышления ограничивается более ранними стадиями развития человека. Если бы люди могли забыть свою историю, только тогда стало бы возможным возвращение к традиционному способу мышления.
Прямой переход от критического способа мышления к традиционному можно, таким образом, полностью исключить. Если догматический способ мышления доминирует в течение определенного длительного периода времени, история может стать менее четкой, но в настоящее время к этому не стоит относиться как к практической возможности. Выбор может быть сделан только между критическим и догматическим способами мышления.
Догматический способ мышления стремится апеллировать к сверхчеловеческой силе, как, например, Бог или История, которая раскрывается перед человечеством тем или иным способом. Раскрытие это является единственным и конечным источником истины. В то время как люди с их несовершенным интеллектом ведут бесконечные споры о способах приложения и последствиях этой доктрины, доктрина сама по себе продолжает сиять в царственной чистоте. Пока наблюдение фиксирует постоянный поток изменений, правило сверхчеловеческой силы остается неприкосновенным. Этот способ хорошо поддерживает иллюзию хорошо определенного, постоянного миропорядка перед лицом значительного объема доказательств, которые иначе дискредитировали бы его. Иллюзия усиливается тем фактом, что догматический способ мышления, если он будет успешным, стремится поддерживать социальные условия в неизменном состоянии. Догматический способ мышления, даже когда он является наиболее успешным, не может обладать той простотой, которая была присуща традиционному способу мышления.
Традиционный способ мышления имел дело только с конкретными ситуациями. Догматический способ мышления опирается на доктрину, которая применима ко всем вообразимым ситуациям. Его постулаты являются абстракциями, которые существуют за пределами непосредственного наблюдения, часто невзирая на него. Использование абстракций приносит всевозможные усложнения, которых был лишен традиционный способ мышления. Будучи и так далеко не простым, догматический способ мышления может стать даже более сложным, чем критический. Это едва ли удивительно. Поддерживать предположение об отсутствии изменений, не признавая того, что это предположение вообще было сделано, – значить искажать реальность. Необходимо прибегнуть к сложными построениям для того, чтобы добиться некоторого правдоподобия, и за это приходится платить высокую цену в плане умственных усилий и напряжения. Более того, было бы трудно поверить в то, что человеческий ум вообще способен на подобный самообман, если бы история не предоставляла примеров. Кажется, что разум является инструментом, который способен разрешить любые порожденные им самим противоречия, порождая новые противоречия в ином месте. Эта тенденция свободно правит в догматическом способе мышления, поскольку, как мы видели, его постулаты находятся в минимальном контакте с наблюдаемыми явлениями.
Поскольку все усилия посвящены разрешению внутренних противоречий, догматический способ мышления предоставляет очень узкие возможности для совершенствования имеющихся знаний. Он не может принять прямое наблюдение в качестве доказательства, поскольку в случае конфликта власть догмы будет подорвана. Он должен ограничиться применением доктрины. Это ведет к спорам о значении слов, особенно тех, которые являются фундаментальными, -к софистическим, талмудическим, теологическим, идеологическим дискуссиям, которые, как правило, создают новые проблемы для каждой из решаемых ими проблем. Поскольку мышление имеет лишь незначительный контакт с реальностью или вообще не имеет его, размышления становятся все более запутанными и нереальными. Сколько ангелов могут танцевать на острие иглы?
Реальное содержание доктрины зависит от исторических обстоятельств и не может быть предметом обобщения. Традиции могут предоставить часть материала, но для того, чтобы это сделать, они должны подвергнуться радикальным трансформациям. Догматический способ мышления требует универсально применимых утверждений, которые традиция первоначально облекла в конкретные выражения. Их теперь необходимо обобщить и сделать применимыми по отношению к более широкому спектру событий, чем тот, для которого они были предназначены. Каким образом это может быть достигнуто, ясно демонстрируется развитием языков. Один из способов, которым языки приспосабливаются к изменяющимся обстоятельствам, заключается в использовании образного значения слов, которые первоначально имели лишь конкретные коннотации. Образное значение сохраняет только один признак, характеризующий некогда конкретное употребление, и может быть применено к другим конкретным случаям, обладающим тем же самым признаком. Тот же метод используется священниками, которые основывают свои проповеди на библейских притчах.
Доктрина может также включать идеи, порожденные в открытом обществе. Каждая философская или религиозная теория, предлагающая объяснение проблемы существования, обладает признаками доктрины;
им необходимы лишь повсеместное согласие и повсеместное введение. Создатель сложной философской теории, возможно, не намеревался выдвинуть доктрину, которая должны была быть универсально применимой и повсеместно введенной, но личные намерения оказывают слабое влияние на развитие идей. Как только теория становится единственным источником знания, она воспринимает некоторые дополнительные свойства, которые существуют независимо от первоначальных намерений.
Поскольку критический способ мышления является более сильным, чем традиционный, то идеологии, разработанные с помощью критического способа мышления, с большей вероятностью могут служить основой для догмы, чем сама традиция. Такие идеологии могут принимать традиционную форму Если язык является достаточно гибким для того, чтобы позволить образно использовать конкретные утверждения, то он также может привести и к противоположному процессу: абстрактные идеи могут быть персонифицированы. Примером может служить Ветхий завет, а в книге Золотой рог Фрейзер предлагает множество иных примеров. Мы можем видеть на практике, что то, что мы называем традицией, включает множество продуктов критического мышления, переведенных в конкретные термины.
Основное требование к догме заключается в том, что догма должна быть всеобъемлющей. Она должна предоставлять меру, с помощью которой могут быть оценены любая мысль и любое действие. Если человек не может оценить все что угодно в свете этой догмы, ему необходимо искать иные методы решения вопроса о том, что верно, а что нет. Подобный поиск разрушил бы догматический способ мышления. Даже если ценность догмы не подвергается прямым сомнениям, применение иных критериев вело бы к подрыву ее власти. Если доктрина должна служить основанием любого знания, то ее превосходство должно быть утверждено во всех областях. Не обязательно каждый раз упоминать о ней. Земля обрабатывается, создаются картины, ведутся войны, отправляются в космос ракеты. Все идет своим путем. Но как только идея или действие приходят в противоречие с доктриной, должна победить доктрина. Таким образом, даже более крупные области человеческой деятельности могут попасть под ее контроль.