На высотах твоих - Артур Хейли

Маргарет взяла “Дейли стар” и принялась листать страницы.

– Смотри, Джейми, а здесь, оказывается, гороскопы. Ты прочитал свой?

Обернувшись к ней, Хауден ответил довольно раздраженно:

– Нет, и мне бы не хотелось, чтобы ты начинала все сначала.

Про себя же он подумал, не пытается ли Маргарет слегка отомстить ему за их небольшой спор из-за таможни. В самое последнее время их отношения стали несколько натянутыми, возможно, потому, предположил Хауден, что они так мало бывают вместе. Когда же в последний раз им удалось поговорить как следует?.. Ах да, в тот самый вечер, когда произошел инцидент с Уоррендером в правительственной резиденции. Он понимал, что ему следует уделять Маргарет больше внимания, но день так короток, а дел так много, и все важные, и сделать их может только он сам. Вот, может быть, когда все подготовительные мероприятия, которые он наметил, будут завершены, у него будет оставаться побольше времени…

– Господи, какая же невообразимая чушь! – Маргарет брезгливо шелестела страницами. – Нет, правда! “Стар” вроде бы такая праведная в разоблачении то того, то этого, а тут публикует подобное вранье, да еще каждый день.

– А может быть, им самим стыдно, – прокомментировал ее замечание муж. – Но они должны учитывать, что это помогает продавать газету. Поэтому и помещают гороскопы на самых последних страницах в надежде, что их никто не заметит, кроме людей, которые их читают.

– Ты только послушай! Предсказание тебе на сегодня, Джейми. Стрелец, – Маргарет, повернув страницу к свету, прочитала с расстановкой:

– “Важные и благоприятные колебания Венеры. Не тревожьтесь за последствия ваших усилий, они были правильными и принесут плоды в будущем. Продолжайте их и не теряйте веру в себя. Но опасайтесь облаков, они все увеличиваются в размерах”.

Маргарет с негодованием отбросила газету.

– Что за чушь! Просто какая-то потрясающая чепуха!

– И не говори, – согласился Джеймс Хауден.

А про себя подумал: все же весьма странно, опять это упоминание об облаке. Как он там читал всего недели полторы назад? “Остерегайтесь небольшого облачка не крупнее мужской ладони” – именно в этих выражениях. Но ведь это же фраза из Ветхого завета, точно. Предание об Илии, узревшем поднимавшееся из моря облачко.., а потом его коснулся ангел, и он совершил помазание царям.., а еще позже разделил воды Иордана и вознесся на небеса в огненной колеснице. Но для Илии облачко стало знамением силы. А как для него, Джеймса Хаудена? Предупреждение? Но против чего? Неожиданно на память пришли слова старушки миссис Зидер.., в тот день в суде Медисин-Хэта… “Я родилась под знаком Стрельца, дорогуша. Вот увидите”.

– Джейми! – окликнула его Маргарет.

– Что такое? – он с трудом оторвался от своих мыслей.

– О чем это ты так задумался?

– Ничего, дорогая, просто немного отключился. Несколько минут спустя Маргарет гордо объявила:

– Командир Гэлбрейт приглашает меня к себе в кабину. Думаю, мне нужно пойти.

– Несомненно, дорогая, – кивнул он. – И пожалуйста, извинись за меня на этот раз. Он посмотрел на часы.

– Пока тебя нет, я переговорю с нашим юным Праузом. Последние два дня его буквально распирает. Видимо, по его мнению, важные новости.

Несмотря на внушительный антураж в составе трех министров кабинета и старших сотрудников его аппарата, летевших сейчас в носовом отсеке, премьер-министр во время пребывания в Вашингтоне виделся почти исключительно с Артуром Лексингтоном.

– Хорошо, – сказала Маргарет. – Я пошлю его тебе. Эллиот Прауз, вошедший в салон из носового отсека после ухода Маргарет, был одним из двух помощников премьер-министра. Молодой, привлекательной атлетической внешности, состоятельный и поэтому независимый с финансовой точки зрения обладатель диплома об отличном окончании Макгиллского университета, он проходил в этой должности политическую стажировку, что в наши дни стало довольно распространенным среди тех молодых людей, чьи устремления имели целью куда более высокие посты. Через несколько лет он подаст в отставку и выдвинет свою кандидатуру в члены палаты общин.

Пока же партия на всю катушку пользовалась его умом и знаниями, а он, в свою очередь, получал уникальную возможность изучать внутреннее устройство исполнительной власти, что в конечном итоге сократит ему путь к министерскому креслу.

Джеймс Хауден так и не смог определить для себя, насколько ему по сердцу Прауз, который временами бывал невыносимо, раздражающе серьезен. Однако сейчас, в упоении успехом вашингтонских переговоров, премьер-министр решил блеснуть широтой и щедростью души. Приглашающим жестом руки указав помощнику на кресло напротив, он поинтересовался:

– Итак, Эллиот? Вижу, вы чем-то озабочены?

– Да, сэр. – Прауз аккуратно разместился на краешке кресла, конечно, как всегда, с выражением необычайной серьезности. – Если помните, я начал докладывать вам вчера…

– Помню, помню, – подтвердил Хауден, – и очень сожалею, что не дослушал. Возникли особые проблемы – часть из них вам известна – и я просто не смог уделить времени…

Ему показалось, что молодой собеседник начинает проявлять признаки нетерпения. Ну-ну, этому тоже следует научиться, если хочешь заниматься политикой, – привыкнуть к бесконечным разговорам, по большей части пустым и ненужным, но это уж издержки производства, так сказать.

– Мне звонили мистер Ричардсон и мисс Фридмэн, – сообщил Эллиот Прауз. – По поводу того дела в Ванкувере. По линии иммиграционной службы.

– Помилуйте, ради Бога! – взорвался Джеймс Хауден. – Я об этом уже столько наслушался, что на всю жизнь хватит!

– Судя по всему, в Оттаве, кажется, придерживаются другого мнения. – Прауз просмотрел какой-то лист в папке, которую он принес с собой.

Хауден вспылил:

– Неужели людям больше нечем занять свои куриные мозги? Они разве не знают, что в мире происходят еще и другие события – причем куда поважнее!

Объявление о союзном акте начисто вытеснит с газетных страниц всю эту трескотню об иммиграции. Когда он выступит с сообщением, у газет и места-то ни для чего больше не найдется. Однако сейчас еще слишком рано…

– Я ничего не могу ответить вам, сэр, по этому поводу, – самым серьезным тоном заявил Прауз, который неизменно буквально понимал все вопросы, в том числе и риторические. – Но у меня есть все данные на сегодняшний день относительно поступивших на ваше имя телеграмм и почты, касающихся упомянутого предмета, сэр.

– Докладывайте, – соизволил Хауден.

– С момента вашего отлета из Оттавы и по сегодняшнее утро на ваше имя поступило двести сорок телеграмм и триста тридцать два письма. За исключением двух телеграмм и восемнадцати писем, все остальные содержат выступления в защиту того человека на судне и критику правительства.

– И то ладно, – проворчал Хауден, – хотя бы двадцать человек в своем уме отыскалось.

– Произошли также некоторые новые события. – Прауз вновь сверился со своими записями. – У этого человека на судне, как оказалось, есть адвокат, который позавчера добился ордера ниси. Слушание состоится в Ванкувере сегодня днем.

– Ничего не выйдет, – скучающе заявил Хауден. – Древняя юридическая уловка, я сам ею сколько раз пользовался.

– Да, сэр. Насколько я понимаю, в Оттаве придерживаются такого же мнения. Однако мистера Ричардсона очень беспокоят масштабы и тон газетных публикаций. Он просил меня доложить, что статьи неуклонно увеличиваются в размерах, и большинство из них помещается на первых полосах. Некоторые из ежедневных газет Востока направили в Ванкувер для освещения этого дела собственных корреспондентов. Опубликовано четырнадцать редакционных статей с критикой вашего заявления перед отлетом в Вашингтон. Мистер Бонар Дейтц также при любой возможности выступает с заявлениями, содержащими нападки на правительство. Как выразился мистер Ричардсон, “оппозиция раздувает шумиху”.

– А что, он думал, они станут делать? – сердито буркнул премьер-министр. – Поддержат нас дружными аплодисментами?

– По правде говоря, я не знаю, что он думал по этому поводу, – удрученно признался Прауз.

– Слушайте, а почему вы должны отвечать на каждый вопрос? – в раздражении сорвался Хауден.

– Я всегда полагал, что вы ждете ответов на свои вопросы, – тон молодого человека выражал вежливое недоумение.

Несмотря на охватившую его злость, Хауден невольно улыбнулся.

– Ладно, вы ни в чем не виноваты. Да и никто, наверное, не виноват, кроме… – премьер-министр оборвал себя, мысли его вернулись к Харви Уоррендеру.

– И еще одно, – услышал он голос Эллиота Прауза. – Мистер Ричардсон просил предупредить вас, что в аэропорту вас ждет куча репортеров со множеством вопросов. Он говорит, что не знает, как вы сможете от них уклониться.

– А я вовсе и не собираюсь уклоняться, – мрачно, чуть ли не угрожающе пообещал Джеймс Хауден. Он посмотрел прямо в глаза своему помощнику. – Вы, говорят, умнейший молодой человек. Так что бы вы мне предложили? – – Ну-у… – в нерешительности заколебался Прауз.