Василий Шуйский - Вячеслав Козляков

После этого становится понятно, почему князь Михаил Васильевич не пошел сразу на Москву, как хотел царь Василий Шуйский. Из Новгорода полкам пришлось бы идти не обычным маршем, а пробиваться с боями мимо городов и уездов, находившихся под тушинской властью. Позднее князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский в своих грамотах сам рассказал об основных событиях, связанных с начальными действиями его рати. Первым делом стало очищение новгородских дорог: «На многих боех в Старой Русе, и в Староруском уезде у Николы на Камонках, и под Порховым, и у Спаса на Холмицах, и подо Псковом, и подо псковскими пригороды во многих местех воров побили, и живых многих поимали, и наряд, и знамена, и литавры взяли, и воровские их таборы совсем разорили, и полон, которой они поимали в селех и деревнях, весь отполонили»[364].

Одновременно с освобождением новгородской дороги нужно было обезопасить путь на Москву от удара вражеских войск с тыла, от Вологды, Костромы и Ярославля. Еще в феврале 1609 года из Новгорода была налажена связь со всем Севером и поморскими городами. Князем Михаилом Васильевичем Скопиным-Шуйским был послан передовой отряд во главе с воеводами Никитой Вышеславцевым и Евсеем Рязановым, начавший с Вологды новое освободительное движение против тушинцев. Не только в столице, но и во всех «заволжских» городах ждали прихода рати Скопина-Шуйского, поэтому появление его посланцев оказалось очень кстати. Соединив свои силы с передовым отрядом скопинской рати, города смело выступали против тушинцев, хотевших наказать войною «отложившиеся» территории. По некоторым известиям, тушинцы, отвоевав Кострому и Галич и наложив на них денежную контрибуцию в двадцать рублей с сохи, планировали поход к Вологде с 22 января 1609 года. Что именно привлекало их в этом городе, объясняет письмо командира тушинских отрядов и сборщика кормов Тимофея Бьюгге (шведа Лоуренса Биугге) Яну Сапеге: «А ныне на Вологде собрались все лутчие люди московские гости с великими товары и с казною, и государева казна тут на Вологде великая, от карабелные пристани, соболи из Сибири…»[365] Вологодский воевода Никита Пушкин якобы тайно писал «в полки к Вору» о готовности сдать город: «А я де вам Вологду сдам, треть де и стоит, а два жеребья сдаются, и как придете, и мы де Вологду сдадим». Захватив же Вологду, тушинцы намеревались отправиться из нее в поход в богатейшее Поморье, Вятку, Пермь, земли Строгановых. Приход воеводы Никиты Вышеславцева опроверг все их расчеты, показав, что соотношение сил изменилось уже в пользу настоящего, а не тушинского, царя.

Когда стало ясно, что поход к Вологде не даст результатов, тушинцы снова устремили все свои взоры к Ярославлю. Но и сюда успел прийти отряд Никиты Вышеславцева и Евсея Рязанова. Воеводы соединились с ратью поморских городов и местным ополчением из дворян и детей боярских Вологды, Пошехонья, Ярославля, Костромы, Галича, Ростова и Романова. Как писали в городовой грамоте из Ярославля в Сольвычегодск в мае 1609 года, «и вором всем Ярославль стал болен добре». Осада Ярославля тушинскими войсками началась еще 1 апреля 1609 года и продолжалась до 4 мая. В этот день защитники города, затворившиеся «в меньшем остроге в рубленом городе и в Спасском монастыре», отбили крупный штурм и заставили тушинцев отойти от города. Но радость была преждевременной, потому что появился «пан Лисовский с прибылыми людьми», а этот зря в походы не ходил. Осада Ярославля возобновилась, от перебежчиков узнали, что готовится новый штурм после получения новых подкреплений и большого наряду. В свою очередь, ярославцы просили у Строгановых помощи: «А и сами, господа, ведаете что без людей и без наряду и каменной город яма». Ярославский городовой совет во главе с местным воеводой князем Силой Гагариным и Никитой Вышеславцевым очень доходчиво объяснил грозящую всем сторонникам царя Василия Шуйского перспективу в случае, если им не удастся отстоять Ярославль: «И от воров повольским и завольским городом никак будет от тех воров не устояти, быти все в разоренье, как Кострому или Романов разорили»[366].

Царь Василий Шуйский обнадеживал недовольных москвичей скорым приходом рати князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского. Ее ждали на Николин день — к 9 мая. Однако поход из Великого Новгорода к Москве начался только на другой день после этого срока, 10 мая 1609 года[367]. В распоряжении царского боярина оказалось более 18 тысяч наемников из Англии, Франции, Шотландии, Любека и Швеции. Обещанные войска, привлеченные жалованьем и возможностью хорошей добычи, все подходили и подходили, идя через Выборг и Ругодив на службу в Великий Новгород. Один вид необычного строя и железных доспехов рыцарей и драбантов (пеших воинов) устрашал противника. В Тушине даже рядовым людям было известно, что «князь Михаил Васильевич идет с рускими и немецкими людми с великим собраньем, а немцов с ними десять тысяч окованых, да простых конных десять же тысяч, да пять тысяч дрябей (драбантов. — В. К.), да пятьдесят тысяч руских людей»[368]. Силы польско-литовских сторонников Лжедмитрия II, наоборот, были рассредоточены по разным местам. Полк Яна Сапеги продолжал осаждать Троице-Сергиев монастырь, Лисовский находился на Волге, Млоцкий и Бобовский были под Коломной, рота Мархоцкого сторожила дороги в столицу, а запорожские казаки во главе с полковником Чижом заняли Вязьму[369].

Князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский был верен своей осторожной тактике и двигался вперед со всем войском, только будучи уверенным, что города и уезды по московской дороге поддержат его. Он действительно был хорошим полководцем, и главным для него было не личное участие во всех битвах, а создание армии, обучение и сохранение ее. С помощью своих воевод он осуществлял общий стратегический план. Выйдя из Новгорода, князь остановился на какое-то время в Устюжне Железопольской, превратившейся в своеобразную ставку, где собирались войска и откуда шла переписка[370]. 16 мая он получил известие из Торжка, все жители которого, местное духовенство, дворяне, дети боярские и посадские люди «били челом» царю Василию Шуйскому «о своих винах». Сразу же туда был послан воевода Корнила Чоглоков, о чем князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский немедленно известил царя: «А велел ему в Торжок идти на спех, чтоб в Торжок пришед твоим государевым делом промышляти и Торжок и Новоторжской уезд до моего, холопа твоего, приезду от воров оберегати». Следом к Торжку отправили другого воеводу Иваниса Одадурова с «рускими и немецкими ратными многими людми», а затем еще отряд под командованием воеводы Семена Васильевича Головина и Федора Васильевича Чулкова. Туда же пришли воевать и «немецкие ратные люди». Рассказывая вологжанам о своих действиях, «Михайла Шуйский» (именно так, без упоминания княжеского титула и каких-либо других чинов) писал в мае 1609 года: «А городы, господа, Торжок, Старица, Осташково, да дворяне и дети боярские ржевичи, и зубчане, и тверичи, клиняне, да после того городы ж Холм, Торопец, Ржева Пустая, Невль, Луки Великие, посады и дворяне и дети боярские государю добили челом»[371].