Марсельская сказка - Елена Букреева

тихо подползла к оружию. Дрожащая рука намертво сжала рукоять. Что делать дальше? Стрелять? Сердце трепыхнулось в груди, но все мысли улетучились, стоило мне услышать короткие хрипы Реми. Я бросилась к бандиту, на ходу меняя положение пистолета, и, замахнувшись над его головой, с силой ударила тяжёлой рукоятью по затылку. Мерзавец замер, я замерла, и казалось, весь мир оцепенел, ожидая, что будет дальше. И спустя секунду он мешком повалился на бок. Я упала на колени, оттаскивая его обмякшее тело от Реми — он лежал, уставившись небо и жадно глотая воздух. Осторожно схватив мужчину за плечи, я помогла ему приподняться.

— Живой? — заикаясь, спросила я.

Он растерянно кивнул, хотя я не уверена, что мой вопрос был им понят.

— Нам нужно убираться отсюда, — голос мой дрожал, нервы сдавали, и больше всего на свете я боялась повернуть голову в сторону бестирийца. — Т-ты можешь встать?

Реми снова кивнул. Я перекинула его тяжёлую руку через свое плечо и вместе с ним попыталась подняться. Вышло это с трудом — он был ещё слишком слаб. Пыхтя и тяжело дыша, я всё же довела его до авто. Опершись плечом о дверь, Реми поднял голову и посмотрел на меня. Я тихо ахнула: его бровь была рассечена, из носа тонкой струйкой текла кровь, россыпь мелких ссадин украшала всё лицо, на шее отпечатались следы чужих пальцев, а рубашка его была порвана и измазана грязью. Сердце болезненно сжалось в груди, стало нечем дышать, но подступающую панику оглушил вопрос:

— Реми, где те двое, что держали тебя?

Он ответил не сразу, и его изменившийся голос я совсем не узнала.

— В лесу.

— Они… живы?

Снова слабый кивок.

— Что делать с ним? — я покосилась в сторону бестирийца.

Тишина, последовавшая за моим вопросом, тяжёлым грузом осела где-то в душе. Я не знала, было ли достаточно этого удара для того, чтобы его убить, нет, я просто не хотела этого знать. Но я строго верила в то, что Реми не убивал остальных. Как он вообще мог справиться с ними? Охваченная мыслями, я не заметила, как он оттолкнулся от двери и, положив руку на мою талию, отодвинул меня в сторону.

— Садись в машину, — тихо сказал он. — И жди меня.

Я широко распахнула глаза, оборачиваясь к нему.

— Реми, ты ещё…

— Со мной все нормально, — он, прихрамывая, медленно двинулся в сторону бестирийца.

Я уставилась на безжизненное тело, лежащее на земле, и вдруг заметила, как оно несколько раз дёрнулось — очевидно, бандит медленно приходил в себя. С губ слетел облегчённый вздох, но, быстро накрыв рот рукой, я без лишних слов обошла машину и села на пассажирское сиденье. Мне оставалось лишь в оцепенении наблюдать за тем, как Реми медленно бредёт в его сторону. Взгляд случайно зацепился за единственные окна, в которых горел свет — особняк Вернов. Ах, если бы они знали, что творится рядом с их домом! А может, они знали? Сердце забилось быстрее, к горлу подступила тошнота. Нет, нет, не может быть… даже если иного способа узнать наше местоположение у бестирийцев не было. Или нас продал Артур?..

За тяжёлыми и тревожными предположениями, я не сразу заметила Реми, который схватил бандита под руки и потащил его по земле, как набитый землёй мешок. Я следила за ним испуганным взглядом, и вскоре его силуэт скрылся в тёмном островке леса справа от дороги. Шумно выдохнув, я откинулась на спинку сиденья и обхватила голову руками. В висках запульсировала тупая навязчивая боль. Слёзы, застывшие в глазах, никак не хотели находить свой выход, в горле застрял тяжёлый ком. Я всего на мгновение осталась наедине с собой, но это время было худшим, свежие воспоминания замелькали перед глазами ослепляющими вспышками: вот кто-то прикладывает дуло к моему виску, вот меня тащат в сторону леса, вот я несусь к Реми, вот слышу выстрел, свой собственный крик, его короткие хрипы… Голова моя закружилась, И когда фигура Реми вновь осветилась светом фар, я немедленно перегнулась через сиденье и рывком распахнула дверь. Ночной воздух выгнал из головы тяжёлый туман паники.

Реми сел за руль, не говоря ни слова и прямо уставившись перед собой. Когда он нервно, неслушающимися пальцами завёл мотор, я заметила знакомый отблеск металла, быстрым движением свободной руки мелькнувший и исчезнувший под сиденьем. Это был пистолет. Тот самый, которым я ударила бестирийца. Я громко сглотнула и прикусила язык, решив никак это не комментировать.

— Нам надо выбираться отсюда. Сейчас же, — Реми сдал назад, как можно дальше от особняка, и через несколько ярдов авто остановилось.

— Бестириец вёл меня в сторону шоссе, — немедленно ответила я. — Там их ждёт машина.

Реми тихо чертыхнулся и выключил фары.

— В отель нам нельзя. Они будут искать нас в Венеле. А если это дело рук Бартема, — его голос надломился, когда он бросил взгляд в сторону особняка, — то он наверняка сказал им, где мы остановились. Нам нужен бензин, чтобы добраться до Парижа.

— И куда мы поедем, если ни в Венель, ни к шоссе нам нельзя?

Решать нужно было немедленно. С минуты на минуту бестирийцы очнутся или Бартем решит остановить нас — произойти может все, что угодно. И когда автомобиль вновь тронулся с места, я напряжённо вжала голову в плечи и вздрогнула от хриплого голоса внезапно заговорившего Реми.

— Вперёд, Эйла. Мы поедем вперёд.

Глава 21. Сломленные

Вот уже больше получаса мы едем в абсолютной тишине сквозь темноту, слабо разгоняемую мерцающим серебряным светом луны. Отключены фары, а фонари остались позади ещё десять минут назад, и сейчас всё, что у нас есть — крохотный фрагмент просёлочной дороги, уходящей в сплошное чёрное никуда.

Я не чувствую, что еду к своей свободе, не чувствую, что еду домой.

Ведь я с ног до головы окутана страхом. Что, если впереди в нас ударит ослепляющий свет чужих фар? И это окажутся бестирийцы. Если луна — наша главная сообщница — спрячется за случайным облаком, позволив ночи полностью окутать нас, и мы врежемся во что-то, или сорвемся с обрыва в море? Или если Реми вдруг заглушит мотор, повернётся ко мне и скажет: «Ты не стоила таких жертв. Добирайся дальше сама»?

Отогнав морок дурных мыслей, я позволила себе украдкой взглянуть на Реми. Я знала, что кровь наверняка запеклась на его лице, и нам стоило бы промыть раны, нам обоим, но ещё было слишком рано, чтобы останавливаться. А он и не думал заглушать мотор,