Самый неправдоподобный роман - Юлия Коротина

— Послушай, Макс, я не хочу с тобой драться. Нам действительно надо о многом поговорить, но сейчас не тот случай. Может, перенесем этот разговор на другое время?

— По-моему, я и так слишком долго ждал, — отозвался Колфилд, наступая на Дэна. — Куда уж дальше?..

Теперь Дэн окончательно разозлился на него. Какого черта он приходит к нему домой с явным намерением выместить на нем свою злобу, да еще нарывается на драку? Неужели ему до сих пор ничего не ясно? Мужчина не удержался от искушения задать своему гостю этот вопрос, только в несколько иной форме.

— Ты, что, так и не понял? Я люблю Джессику, а она любит меня. Все предельно просто. Даже ребенок поймет.

В ответ последовал еще один удар теперь уже в солнечное сплетение, от чего у Дэна искры из глаз посыпались, и на мгновение он лишился дыхания. Затем Макс сказал с ненавистью:

— Я тебя ненавижу, Уайтхорн! Ты мне жизнь сломал!

И Дэн не мог не ответить на его удар. Максвелл просто вынудил его. Завязалась драка. Мужчины мутузили друг друга, как разгоряченные азартом школьники. Оба были в превосходной физической форме, а потому им было сложно победить. Едва кто-либо из них сваливал с ног другого, тот моментально вскакивал, и они менялись местами. Временами, когда кто-нибудь из них оказывался на лопатках, другой восседал на нем верхом, и тогда удар следовал за ударом, выбивая противника из сил. Дэн почти не чувствовал боли. Мыслей тоже никаких не было. Он то защищался, то нападал, тоже защищаясь. Максвелл же вообще, казалось, потерял контроль над собой, и кулаки его работали, как мельничные жернова.

В гостиной царил полнейший беспорядок. Мебель была опрокинута, а кое-что и вовсе разбито, поэтому порой приходилось падать на острые осколки стекла или зеркала. Дэн уже чувствовал, что начинает ослабевать, но не хотел сдаваться. И дело было вовсе не в Джессике — уже не в ней. Им руководил чисто мужской интерес, даже, скорее, инстинкт первобытного человека — одержать верх над соперником. В какой-то момент он настолько не владел собой, что, повалив Максвелла на лопатки, Дэн сомкнул пальцы на его шее, сидя на нем верхом. Тот вцепился в его запястья, надеясь таким образом ослабить железную хватку, но у него ничего не выходило.

— Ну, что? — Спросил Уайтхорн, задыхаясь. — Ты все еще хочешь продолжать или поговорим, как нормальные люди?

Возможно, в этот момент он ослабил хватку, потому что вместо ответа Максвеллу каким-то образом удалось сбросить его с себя. Все произошло в доли секунды. Пока Дэн поднимался на ноги, Макс со всего размаху ударил его ребром ладони по шейному позвонку, тем самым оборвав драку. Дэн моментально отключился, даже не поняв, что произошло. На некоторое время Макс обессилено развалился рядом с Дэном, пытаясь восстановить дыхание и собраться с силами. Так прошло две — три минуты. Он ничего не чувствовал: ни боли, ни усталости, ни гнева, ни обиды, ибо обрушил все это на Дэна. Наверное, им обоим это было нужно. Дэн потом поймет, почему он так поступил. Жаль только, что дружбы между ними больше все равно быть не может.

Через несколько минут Колфилд тяжело поднялся. Дэн все еще лежал без сознания. На мгновение Максу показалось, что он уж очень перестарался, но он отогнал эту мысль, сказав себе, что Дэн — крепкий орешек. Затем он отряхнулся от осколков, пригладил волосы и бесшумно вышел из квартиры, закрыв за собой дверь.

Дэн с трудом разлепил сомкнутые веки и понял, что лежит на полу, на осколках стекла и зеркала. Пару секунд он недоумевал, почему ему вздумалось полежать на полу, а потом вспомнил: он подрался с Максвеллом, и, похоже, тот его вырубил, вместо того, чтобы честно признать свое поражение. Дэн тяжело поднялся, чувствуя, как от ушибов болит тело. В довершение всего отчаянно болели ссадины и порезы от осколков. Уайтхорн огляделся по сторонам в поисках соперника, но кругом стояла тишина. Было слышно лишь тиканье напольных часов, у которых в пылу драки кто-то из них разбил стекло. Придется заказывать для них новое. Как, впрочем, и для многого другого. Дэн поморщился, поняв, что они с Максвеллом нанесли весьма ощутимый ущерб его гостиной. Но не выставлять же ему счет! Это было бы глупо и нелепо. Как и их драка. Честное слово, они, как школьники!.. И что он теперь должен говорить Джессике? Что у него состоялось объяснение с Максвеллом? Ничего себе объяснение! Мило поговорили!

Мужчина вышел из гостиной, переступая через битое стекло, и прошел в ванную, чтобы привести себя в порядок. Вид у него, наверное, был ужасный. Самое досадное, что завтра ему предстоял полет в Мериленд — последний на этот раз; а если быть точным — крайний. Ведь летчики никогда не говорят "последний полет", чтобы не искушать судьбу. Может быть, кто-то скажет, что летчики — суеверный народ — пусть так. Дэн не относил себя к числу суеверных людей, но остерегался резких слов, разговаривая о своей работе. Так вот, завтра перед полетом он собирался подать мистеру О'Ниллу рапорт об увольнении, который сейчас лежал в его столе. Осталась только подпись управляющего грузовыми перевозками "Пан-Американ Эйрлайнз". А там — тихая семейная жизнь с Джессикой и руководство "Уайтхорн Интерпрайзис". Ведь отец наверняка сдаст ему все дела, как только Дэн немного освоится.

Дэн поморщился, чувствуя, как антисептик жжет рану на щеке. Неприятная процедура, но что поделаешь! Не предстанет же он перед Джессикой весь взъерошенный, побитый и поцарапанный. Он плеснул водой на лоб, промывая ссадины.

"Ох, Макс! — Подумал мужчина. — И стоило тебе лезть в драку. Ты же сейчас выглядишь точно так же, как и я. А это означает, что в аэропорту все будут перешептываться на наш счет. Мне-то это безразлично. Вот только Джессике не понравится, что здесь сегодня произошло".

Зазвонил домофон, и у Дэна вырвалось:

— А, черт! Надеюсь, что это не Джес…

Он вышел в коридор и взял трубку.

— Да, слушаю!..

— Привет, милый… — Услышал он голос Джессики, от которого у него сладко замерло сердце. — Надеюсь, я не помешаю тебе, если загляну ненадолго?

— Джесси!!! — Дэн не мог не обрадоваться ее визиту. При любой возможности он старался видеться с ней. Ему это было жизненно необходимо. — Я сейчас тебе открою. Поднимайся.

Он быстро нажал на соответствующую кнопку, а сам бросился в гостиную, чтобы хоть наполовину придать ей прежний презентабельный вид. Теперь он точно знал, что разговора о Максвелле не избежать. Если бы у него было время хотя бы до вечера, он придумал бы, как уберечь Джес от очередного приступа самобичевания. А сейчас она моментально раскусит любую его ложь. Так что придется говорить правду и только правду. Как в суде…