Сталинские войны: от мировой войны до холодной, 1939 – 1953 - Джеффри Робертс

791

Проблемой литвиновского подхода было то, что британцы не хотели показать, что они склонны заключать любые дополнительные соглашения, кроме очень неопределённого и ограничивающего сферы влияния "процентного" договора. К тому же было ясно, что оппозиция США к сферам влияния будет весьма весомой внутри Великого Альянса, и что "большой торг", проталкиваемый Литвиновым не пройдёт. Это не было концом подготовки раздела советско-западных сфер влияния, и политика, проводимая Сталиным, и Молотовым, продолжилась.

792

Проблемой было то, что пределы и характер советских, и западных сфер влияния оставались неустановленными, и между двумя сторонами развилось весьма серьёзное непонимание, и трения. Конфликт был дополнительно осложнён сталинским последовательным продвижением в послевоенной Европе своих идеологических, коммунистических и политических целей. Сталин не рассматривал свою идеологическую политику, как несовместимую с его политикой безопасности. Но в Лондоне и Вашингтоне сочли угрожающим коммунистическое политическое наступление в Европе после войны, как форму "идеологического наступления".

793

Литвинов был не одинок в своём увлечении великими спекуляциями. В начале января 1944 года Майский представил Молотову обширный меморандум с изложением своих взглядов по достижению мира и на вероятный характер послевоенного мирового порядка. Отправной точкой Майского был послевоенный мир. Главной задачей Москвы после войны он считал продление мира на 35-50 лет, при гарантии советской безопасности. Достичь этой цели Советский Союз может несколькими путями. Границы СССР должны быть установлены по линии июня 1941 года, с Финляндией и Румынией необходимо заключить договоры о взаимопомощи, и сотрудничестве с Советским Союзом, и разместить на их территориях военные базы.

794

Необходимо восстановить независимость французов и поляков, но нельзя допустить, чтобы они стали достаточно сильными, и получили возможность угрожать Советскому Союзу в Европе. Чехословакия должна стать опорой, ключевым союзником и подписать договор о взаимном сотрудничестве с Югославией, и Болгарией. Германия будет идеологичеси и экономически разоружена, и ослаблена в военной области, с целью сделать страну безвредной на 30-50 лет. Советскому Союзу необходимо (Стр.232)разгромить Японию, но не впутываться в дальневосточную войну, если он хочет достигнуть своих территориальных целей – приобретения Южного Сахалина и Курильских островов на мирной конференции.

795

Поскольку пролетарской революции в Европе не случилось, то Майский не предвидел других острых конфликтов с Британией, или США после войны. Майский считал США динамичным и экспансионистским империалистическим государством, тогда как Британия, являясь консервативным империалистическим государством, будет заинтересована в сохранениии статус-кво после войны. Это означало хорошую основу для установления послевоенного сотрудничества между Британией и СССР. Обе страны были заинтересованы в послевоенной стабильности, и Советы нуждались в усилении Британии в поротивовес Америке. Советско-американские отношения виделись в розовом свете.

796

Не существовало прямого конфликта между советскими и американскими интересами, и, в контексте их империалистического соперничества с Великобританией, Вашингтон был заинтересован в нейтралитете Москвы. Не существовало причин, по которым Советский Союз не мог установить хорошие отношения с Британией и США. В согласии с другими советскими аналитиками, Майский исследовал обе тенденции, реакционую и прогрессивную, в британской, и американской внутренней политике, и видел сложности в отношении враждебных элементов к новому демократичесому порядку, который Советы желали видеть в Европе.

797

Молодой генерацией советского дипломатического корпуса был будущий министр иностранных дел Андрей Громыко. 14 июля 1944 года Громыко представил Молотову объёмный документ, озаглавленный "К вопросу советско-американских отношений", один из многих подобных документов, поступавших к Молотову в военное время по теме о советско-американской "разрядке" и её укреплении. Взгляд Громыко на советско-американские отношения был в общем положительный. Он указывал, что политика Рузвельта по сотрудничеству с Советским Союзом имеет твёрдую поддержку конгресса, обеих партий, демократической и республиканской, и среди народа.

798

В отношении оппозиции политике Рузвельта, он (Стр.233)отмечал роль реакционных, антикоммунистических элементов в прессе и католической церкви. В США проживало 23 миллиона католиков, указывал Громыко, включая 5 миллионов американцев польского происхождения. Громыко также отмечал несогласие американцев на коммунистические революции и советизацию, особенно в восточной Европе. Однако, он полагал, что советско-американское сотрудничество будет после войны продолжено. Изоляционистская внешняя политика США перестала быть фаворитом, усилилось их вовлечение в европейские и международные дела.

799

США имели общие интересы с Советами в вопросе немецкой угрозы и обеспечении безопасности в условиях наступавшего мира. Громыко также подчёркивал важность торговли и экономики для советско-американского послевоенного сотрудничества, и заключал, что "несмотря на трудности, которые могут возникать время от времени… без сомнения существуют условия для продолжения сотрудничества между двумя странами… Повышение уровня отношений между двумя странами в послевоенный период будет определяться отношениями, сформировавшимися и продолжающими формироваться в военное время".

800

В другом письме Молотову, десять дней спустя, Громыко анализировал причины для замены на посту вице-президента Генри Уоллеса Гарри Трумэном, сотрудником Рузвельта в предвыборной кампании президента 1944 года. По мнению Громыко Уоллес был смещён потому, что был радикалом, известным в деловых кругах, как правый консервативный элемент в демократической партии и в "южном блоке" сенаторов от демократической партии, и конгрессменов. Но Громыко подчёркивал, что Трумэн "всегда поддерживал Рузвельта. Он поддерживал сотрудничество между США и их союзниками, он был сторонником сотрудничества с Советским Союзом. Он высказывался положительно о Тегеранской и Московской конференциях",

801

Как посол в США, Громыко отвечал за информирование Москвы об отношении к Ялтинской конференции. В своих документах Громыко освещал широкий круг вопросов, по которым могли возникнуть разногласия – Польша, Греция, Югославия, Думбартен Оукс, роль ЕАС – и давал предложения по тактике защиты своих интересов Советами в этих сферах. Но в анализе Громыко не было намёков, что он считает любые затруднения для договора непреодолимыми, или неразрешимыми. По Польше он полагал, что Рузвельт, в конце концов, признает Люблинское временное правительство.

802

По Греции он заявлял, что Советы не должны вовлекаться в борьбу между Британией и коммунистическими партизанами (ЕLАS-ЕLАМ), но должны ясно выразить свою симпатию к прогрессивным элементам. По Югославии он думал, что со стороны Британии и США можно оказывать больше поддержки Тито. Как глава советской делегации на конференции в Думбартен Оукс, Громыко (Стр.234)имел особый интерес к введению права вето. По этому вопросу он придерживался жёсткой линии – Советский Союз не может отказаться от принципа единогласия без права вето. Не обладая правом вето Советский Союз не может набрать больше голосов в ЕАС, также будет и в Совете Безопасности ООН.

803

Что говорили и предлагали Громыко, Литвинов и Майский не имело значения. Важно было, что думал Сталин. Но в сталинской России дискуссии были весьма ограничены и обычно проводились с ведома советского диктатора. Даже такая независимая фигура, как Литвинов, не решалась переступать черту, обозначенную Сталиным. Эти три политических деятеля среднего уровня, согласно мнению историков, пытались понять, что думал Сталин читая их тексты, что скрывалось за публичными заявлениями прессы и секретной информацией, имевшейся в их распоряжении.

804

Преимущество перед историками из будущего у этих трёх в том, что все они лично имели дело со Сталиным и ещё чаще со своим непосредственным начальником Молотовым, который всегда был в курсе, каких взглядов придерживался великий вождь. В случае Литвинова, его весьма широкое сотрудничество лично со Сталиным сложилось исторически, но в ходе войны значительно снизилось, так как Молотов, его персональный соперник, постарался Литвинова изолировать. Майский продолжал иметь дело со Сталиным в ходе войны, особенно после возвращения из Лондона в Москву.