Твердая рука - Густав Эмар

-- Я, конечно, польщена предложением кабальеро, но не находишь ли ты, отец, несколько несвоевременным это сватовство, особенно в дни, когда над нами нависла грозная опасность войны?

-- Как знаешь, дитя мое. Я не собираюсь торопить тебя. Я так и отвечу пока секатору. Да, но как быть, если он сам явится за ответом?

-- Тогда и подумаем, что ему ответить,-- улыбаясь, сказала донья Марианна.

-- И это правда! Напрасно я так настаиваю. Спокойной ночи, дочка! А мы тут с твоим братом, возможно, всю ночь будем корпеть над письменным столом заделами. Донья Марианна едва успела удалиться, как в комнату ворвался Паредес.

-- Простите, что беспокою вас так поздно, сеньор маркиз,-- сказал он,--но в асиенду прибыл тигреро Мариано со своей семьей! Он привез невероятные и ужасные вести. Хорошо бы вам самому расспросить его...

-- Что же он рассказывает? -- тревожно спросил вошедший в комнату дон Руис.

-- Что индейцы восстали, захватили и сожгли Кзитовак, перебив всех его жителей.

-- Какой ужас! -- воскликнул маркиз.

-- Бедный дон Маркое! -- вырвалось у дона Руиса.

-- Да-да, ведь он комендант Квитовака! Какое несчастье? -- вздохнул маркиз.

Вошел Мариано. Он рассказал подробности штурма Квитовака, не преминув, правда, несколько приукрасить события, о которых мы рассказали в предыдущей главе.

Каждодневная жизнь изобилует непонятными явлениями. Но самое необъяснимое из них -- это та быстрота, с которой распространяются плохие вести. Как могло, например, в какие-нибудь три часа дойти до тигреро известие о взятии Квитовака, да еще в более или менее точных подробностях, тогда как тигреро находился на расстоянии десяти лье от места происшествия? Сам Мариано не мог ответить на этот вопрос. Кто-то ему сказал, но кто? Он сам этого не помнил. Эти неутешительные вести заставили призадуматься маркиза. Теперь, когда дороги были наводнены мародерами и перехвачены индейцами, нечего было и думать о поездке Паредеса в Ариспу. Надо было прежде всего привести в боевую готовность замок, нападения на который можно было ожидать с часу на час.

Несмотря на позднее время, все мгновенно пришло в движение в асиенде дель Торо. Сторожевые посты были усилены, в разных местах асиенды были сосредоточены резервы. В этих хлопотах прошла вся ночь.

Часа два спустя после восхода солнца, когда маркиз, утомленный бессонной ночью, собирался пойти немного отдохнуть, часовые заметили многочисленный отряд конницы, карьером мчавшийся к асиенде.

Маркиз, вооруженный подзорной трубой, взобрался на башню и убедился, что это мексиканцы; однако за дальностью расстояния трудно было распознать, солдаты это или земледельцы. На всякий случай он приказал приготовиться к приему этих людей, явно спешивших укрыться от врагов в асиенде. Прошло немало времени, прежде чем всадники достигли ворот асиенды. Теперь уже не оставалось сомнения: это были солдаты во главе с полковником де Ниса и доном Руфино. И кони, и люди едва держались на ногах; лица и разодранные мундиры всадников были черны от пыли и вымазаны в крови; по всему было видно, что эти изнуренные люди, вырвавшись из горячего боя, искали спасения в стремительном бегстве. Маркиз, ни о чем пока не расспрашивая новоприбывших, распорядился, чтобы им была оказана помощь и отведены помещения для отдыха.

Дон Маркое и дон Руфино едва сумели выговорить несколько слов в объяснение своего внезапного вторжения и, мертвые от усталости, свалились в бесчувственном состоянии, из которого их даже и не пытались вывести. Их так и снесли в отведенные комнаты.

Исполнив таким образом свой долг гостеприимства, маркиз удалился в свои апартаменты, поручив сыну наблюдать за охраной асиенды.

В три часа пополудни в поле был замечен новый довольно многочисленный конный отряд. Дон Руис, видя, что он состоит исключительно из белых охотников и трапперов, принял его за своих и приказал не открывать огня. Он решил, что этот отряд из сотни кавалеристов будет весьма желанным подкреплением для защитников асиенды.

Однако, когда дон Руис увидел, в каком стройном порядке и с какой уверенностью в себе поднимаются эти всадники по тропинке к асиенде, у него зародилось сомнение, и мысль об измене, словно молния, мелькнула в его голове. Он бросился к Паредесу с приказанием не отворять ворот. Но Паредес прервал его с первых же слов:

-- Вы, вероятно, не разглядели их, ниньо.

-- Напротив, я потому и приказываю, что слишком хорошо разглядел.

-- Значит, плохо смотрели. Разве вы не узнали в человеке, который ведет этих людей, преданного нам друга?

-- О ком вы говорите, не понимаю.

-- Ну конечно, о Твердой Руке!

-- Твердая Рука с ними?

-- Точнее, он во главе колонны, ниньо.

-- Ну, тогда отворяйте.

И охотникам даже не понадобилось вступать в переговоры: без единого выстрела они проникли в асиенду через открытые ворота. Дон Руис тотчас же узнал Твердую Руку в человеке, который, приблизившись, протянул ему руку.

-- Прошу оказать мне услугу, дон Руис,-- обратился к нему охотник.

-- Я слушаю вас,-- отозвался дон Руис.

-- Мне надобно сказать вам два слова, но в присутствии вашей сестры... Да, вот еще что: меня будет сопровождать одна особа. Кроме того, по причинам, основательность которых вы сами вскоре признаете, эта особа желает сохранить до поры до времени полное инкогнито'. Вы согласны? Дон Руис колебался.

-- Чего вы опасаетесь? -- продолжал охотник.-- Неужели не верите мне? Или вы принимаете меня за человека, способного злоупотребить вашим доверием?

-- О нет! Даже и в мыслях этого не имею, даю вам слово.

-- А я вам свое, дон Руис.

-- Хорошо. Поступайте как хотите. Инкогнито -- появляться скрытно, не называя своего настоящего имени, часто под вымышленным именем.

300 По знаку охотника один из всадников сошел с коня. Широкие поля его шляпы были низко опущены на глаза, а длинный плащ совершенно скрывал его фигуру. Подойдя поближе, человек этот молча поклонился доку Руису. Появление таинственного незнакомца разожгло любопытство дона Руиса, но он ни словом на выдал себя. Поручив прибывших заботам управителя, он повел охотника и "инкогнито" в голубую гостиную, где донья Марианна вышивала на пяльцах. На. скрип двери она машинально повернула голову.

-- А!.. -- радостно воскликнула она.-- Твердая Рука!

-- Как видите, сеньорита,-- произнес охотник, низко кланяясь.-- Я пришел за обещанным.

-- И вы его получите.

-- Благодарю вас.

-- Руис,-- обратилась тогда донья Марианна к брату,-- впредь до нового распоряжения отец ничего не должен знать о приезде этих сеньоров.

-- Ты задаешь мне трудную задачу, сестра! Подумай, какую огромную ответственность принимаю я на себя, поступая таким образом.

-- Я понимаю, брат, но дело идет о моем счастье. Чего ты боишься? Разве ты не знаешь этого охотника?

-- Его-то я знаю, но его спутник... Кто он?

-- Я отвечаю за него, Руис.

-- Ты его знаешь?

-- Не спрашивай меня ни о чем, Руис, и делай так, как я прошу тебя.

-- Хорошо, я буду молчать ради тебя, сестра.

-- Благодарю тебя, брат, благодарю!

В эту минуту из смежной комнаты донеслись шаги.

-- Что теперь делать?! -- прошептала девушка. Твердая Рука, дав ей знак молчать, увлек за портьеру своего спутника, закутанного в плотный плащ и походившего скорее на призрак, чем на человека. В то же мгновение на пороге другой двери появились полковник Маркое де Ниса и дон Руфино Контрерас. Они едва успели поздороваться с доном Руисом и с доньей Марианной, как в комнату вошел маркиз.

-- Наконец-то вы на ногах! -- весело произнес маркиз.-- Vivo Dios! пминаю, в каком жалком состоянии вы прибыли... Но все хорошо, что хорошо кончается!

-- Мы весьма благодарны, кузен, за ваше гостеприимство -- ведь мы так нуждались в нем!

-- Полноте!.. А я как раз собирался писать вам, дон Руфино.

-- Но, дорогой мой сеньор...-- начал было, поклонившись, сенатор.

-- Разве вы не ждали моего ответа?

-- Да, но я не смел надеяться...

Маркиз не дал ему договорить:

-- Начнем с самого спешного дела. Случилось такое чудо,-- ибо ничему другому я не могу приписать счастливую перемену в моих делах,-- которое дает мне возможность рассчитаться с вами. Но будьте уверены, что это обстоятельство не заставит меня позабыть о том, что вы вели себя как настоящий друг. Я никогда не забуду, как много сделали вы для меня!

Сенатор, застигнутый врасплох, заметно побледнел. Словно моля о помощи, он искоса взглянул на полковника.

-- Он сделал для вас гораздо больше, чем вы думаете, кузен! -- с жаром воскликнул полковник.

-- Что вы хотите этим сказать? -- удивился маркиз.

-- А вот что! Дон Руфино, не будучи осведомлен о счастливой перемене в ваших делах и желая вывести вас из тупика, в котором вы очутились, скупил все ваши векселя и вручил их мне, умоляя при этом уничтожить их. Вот смотрите! -- добавил полковник, вытащив из кармана связку бумаг.-- Тут они все. Слова эти были по-разному восприняты присутствующими. Брат и сестра обменялись взглядами, полными отчаяния, ибо им стало ясно, что маркиз не сможет теперь отказать сенатору в руке своей дочери.