История России с древнейших времен Том 3 - Сергей Соловьев

Взглянем теперь, что происходило в других княжествах во время этой первой половины борьбы между Москвою и Тверью. В год смерти великого князя Андрея Александровича (1304) вспыхнул мятеж в Костроме: простые люди собрали вече на бояр, и двое из последних были убиты; в следующем году в Нижнем Новгороде черные люди избили бояр князя Андрея Александровича; но в том же году возвратился из Орды князь Михаил Андреевич и перебил всех вечников, которые умертвили бояр. Здесь представляется вопрос: кто был этот князь Михаил Андреевич? До сих пор утверждено было мнение, что все князья суздальские происходят от Андрея Ярославича, брата Александра Невского, в таком порядке: Андрей - Михаил - Василий - Константин - Димитрий и т. д. В самом деле, летопись говорит, что после Андрея Ярославича осталось двое сыновей - Юрий и Михаил. Юрий умер в 1279 году, и вместо него садится в Суздале брат его Михаил; потом летопись упоминает о смерти сына Михаилова Василия в 1309 году; потом встречаем Александра и Константина Васильевичей суздальских, которых легко принять за детей Василья Михайловича. И действительно, в большей части родословных эти князья показаны происходящими от Андрея Ярославича. Но вот под 1364 годом читаем в летописи известие о кончине князя Андрея Константиновича суздальского, и этот князь называется потомком не Андрея Ярославича, но Андрея Александровича, сына Невского, в таком порядке: Андрей - Михаил - Василий - Константин. В известии о кончине брата Андреева, Димитрия Константиновича, повторена та же родословная. Эта последняя родословная объявлена ошибочною; утверждено, что князь Михаил Андреевич был сын Андрея Ярославича, а не Александровича, у которого детей не было, кроме Бориса, умершего при жизни отца. Но на чем же основано такое утверждение? Основываются на том, что по смерти Андрея Александровича бояре, не имея государя, уехали к Михаилу тверскому. Но если б Михаил Андреевич был сын Андрея Александровича, то бояре последнего могли по разным причинам отъехать к Михаилу тверскому, имея за собою право отъезда. Мы привели известия летописи об избиении бояр черными людьми в Нижнем Новгороде и о наказании мятежников великим князем Михаилом Андреевичем; но если Михаил Андреевич был сын Андрея Ярославича, а не Александровича, то почему бояре последнего являются в его княжестве и распоряжаются так, что возбуждают против себя черных людей? Это показывает, с другой стороны, что не все бояре Андрея Александровича отъехали в Тверь; часть их, и может быть большая, дожидалась в Нижнем прибытия князя Михаила Андреевича, сына своего прежнего князя. Итак, отъезд бояр - не причина признавать Михаила Андреевича сыном Андрея Ярославича, а не Александровича. Но есть еще другие указания, подтверждающие родословную летописи: царь Василий Иванович Шуйский в грамоте о своем избрании, говоря о происхождении своем, ведет общий род до Александра Невского, которого называет своим прародителем, и после Александра начинает разветвление рода на две отрасли: отрасль Андрея Александровича, от которого пошли они, князья суздальские - Шуйские, и отрасль Даниила Александровича, от которого пошли князья, потом цари московские: «Учинились мы на отчине прародителей наших, царем и великим князем на Российском государстве, которое даровал бог прародителю нашему Рюрику, и потом в продолжение многих лет, до прародителя нашего великого князя Александра Ярославича Невского, на Российском государстве были прародители мои, а потом на Суздальский удел отделились, не отнятием, не по неволе, но как обыкновенно большие братья на большие места садились». Линия Андрея Александровича отделилась на Суздальский удел, как обыкновенно большие братья сажались на большие места: в самом деле, Андрей Александрович был большой брат Даниилу Александровичу, и Суздаль был большое место относительно Москвы. Итак, вопрос о происхождении князей суздальских-нижегородских не может быть решен окончательно.

В Ростове в 1309 году умер князь Константин Борисович, и место его заступил сын Василий; другого, Александра, мы видели в Угличе; под 1320 годом упоминается о смерти сына его, Юрия Александровича. В Ярославле в 1321 году умер князь Давыд, сын Федора Ростиславича Черного, смоленского; место его занял сын, Василий Давыдович. В Галиче упоминается под 1310 годом князь Василий Константинович, внук Ярослава Всеволодовича, княживший, как видно, по брате своем, Давыде. В Стародубе по смерти внука Всеволода III, Михаила Ивановича, княжил сын его Иван, умерший в 1315 году; место покойного заступил сын его, Федор Иванович. В Рязани после Константина Романовича, убитого в Москве, княжил сын его Василий, который был убит в Орде в 1308 году; в 1320 году видим в Рязани двоюродного брата Василиева, князя Ивана Ярославича, против которого предпринимал поход Юрий московский. В 1313 году умер князь Александр Глебович смоленский, оставив двоих сыновей, Василия и Ивана.

Касательно внешних отношений упоминается под 1308 годом о нашествии татар на Рязань, имевшем, как видно, связь с убиением тамошнего князя Василия Константиновича в Орде. В 1318 году приходил из Орды лютый посол, именем Конча, убил 120 человек у Костромы, потом пошел и весь Ростов повоевал ратию. В 1320 г. посол Байдера много зла наделал во Владимире; в 1321 г. татарин Таянчар был тяжек Кашину; в 1322 году посол Ахмыл наделал много зла низовым городам, Ярославль взял и повел много пленников в Орду. На северо-западе продолжалась старая борьба - у Новгорода со шведами, у Пскова с ливонскими немцами. В 1310 году новгородцы в лодьях и лойвах вошли в Ладожское озеро, в реку Узерву, и построили на пороге новый город, разрушивши старый. В следующем году под начальством князя Димитрия Романовича смоленского они отправились войною за море, в шведские владения, в Финляндию (емь); переехавши море, повоевали сначала берега Купецкой реки, села пожгли, людей побрали в плен, скот побили; потом взяли всю Черную реку, по ней подплыли к городу Ванаю, город взяли и сожгли; шведы заперлись во внутренней крепости, или детинце, построенном на высокой неприступной скале, и прислали к новгородцам с поклоном просить мира, но те мира не дали и стояли трое суток под городом, опустошая окрестную страну: села большие пожгли, хлеб весь потравили, а из скота не оставили ни рога; потом пошли, взяли места по рекам Кавгале и Перне, выплыли этими реками в море и возвратились в Новгород все здоровы. Шведы отомстили новгородцам сожжением Ладоги в 1313 году. Мы уже видели попытки корелы отложиться от Новгорода и попытки шведов утвердиться в Корельской земле; видели и причину неудовольствия корелы в жалобе новгородцев на княжеского наместника, Бориса Константиновича, который своими притеснениями заставлял корелян бежать к шведам; в 1314 году встречаем новое известие о восстании корелян: они перебили русских, находившихся в Корельском городке, и ввели к себе шведов; новгородцы, однако, недолго позволяли короле оставаться за шведами; в том же году пошли они с наместником великого князя Михаила Ярославича Феодором к городу и перебили в нем всех шведов и переветников корелян. Через два года неприятельские действия возобновились: шведы в 1317 году вошли в Ладожское озеро и побили много обонежских купцов; а в следующем году новгородцы отправились за море и много воевали: взяли Або и находившийся недалеко от него епископский замок. В 1322 году шве ды опять пришли драться к Корельскому городку, но не могли взять его; вслед за этим новгородцы с великим князем Юрием пошли к Выборгу и били его 6 пороками, но взять не могли, перебили только много шведов в городе и взяли в плен; из пленников одних перевешали, других отправили в Суздальскую землю (на Низ), потеряли несколько и своих добрых мужей. Надобно было ждать мести от шведов, и новгородцы в 1323 году укрепили исток Невы из Ладожского озера, поставили город на Ореховом острове (Орешек); но вместо рати явились послы шведские с мирными предложениями, и заключен был мир вечный по старине. Юрий с новгородцами уступил шведам три корельских округа: Саволакс, Ескис и Егрепя. Под 1320 годом встречаем известие о враждебном столкновении с норвежцами: какой-то Лука, сказано, ходил на норвежцев, которые разбили суда какого-то Игната Молыгина.

По смерти Довмонта для Пскова наступило тяжелое время; на востоке князья заняты усобицами, там идет важный вопрос о том, какому княжеству пересилить все остальные и собрать землю Русскую; Новгород занят также этими усобицами и борьбою со шведами; притом же у него со Псковом начинаются неприятности, переходящие иногда в открытую вражду, причины которой в летописи не высказаны ясно. Стремление Пскова выйти из-под опеки старшего брата своего Новгорода мы замечаем с самого начала: после это стремление все более и более усиливается; новгородцы, разумеется, не могли смотреть на это равнодушно и не могли близко принимать к сердцу затруднительное положение младших братьев: отсюда жалобы последних на холодность новгородцев, оставление без помощи, что еще более усиливало размолвку; притом же, не имея возможности давать чувствовать псковичам свое господство в политическом отношении, новгородцы сильно давали чувствовать его в церковном, вследствие того что Псков был подведомствен их владыке: отсюда новые неприятности и стремление псковичей отложиться от новгородского владыки, получить для себя особого епископа. Когда князья русские приезжали во Псков, то граждане принимали их с честью, от всего сердца; но эти князья не могли ходить с псковичами на немцев или отсиживаться в осаде от них; так, были во Пскове по необходимости на короткое время князья Димитрий Александрович и Юрий Данилович. Не видя помощи от русских князей, псковитяне принуждены были посылать за литовскими. В 1322 году немцы во время мира перебили псковских купцов на озере и рыболовов на реке Нарове, опустошили часть Псковской волости; псковичи послали в Литву за князем Давыдом, пошли с ним за Нарову и опустошили землю до самого Ревеля. В марте 1323 года пришли немцы под Псков со всею силою, стояли у города три дня и ушли с позором, но в мае явились опять, загордившись, в силе тяжкой, без бога; пришли на кораблях, в лодках и на конях, со стенобитными машинами, подвижными городками и многим замышлением. На первом приступе убили посадника; стояли у города 18 дней, били стены машинами, придвигали городки, приставляли лестницы. В это время много гонцов гоняло из Пскова к великому князю Юрию Даниловичу и к Новгороду, со многою печалию и тугою, потому что очень тяжко было в то время Пскову, как вдруг явился из Литвы князь Давыд с дружиною, ударил вместе с псковичами на немцев, прогнал их за реку Великую, машины отнял, городки зажег, и побежали немцы со стыдом; а князь великий Юрий и новгородцы не помогли, прибавляет псковский летописец.