Криминальная история масонства 1731–2004 года - Олег Платонов

Проехал через Константинополь в Прагу, где поступил в общество земледельческих машин, засим был в Берлине, служа в издательстве Отто Кирхнера. В Париже с декабря 1924 года сперва служил в автомобильной школе, а засим в бриллиантовом деле Гитмана. Прослужив у Гитмана 1 год и 9 месяцев, полюбовно оставил место, занялся сам продажей бриллиантов и антиквариата, чем живет и сейчас.

По политическим убеждениям профан заявляет, что он антибольшевик; он склонен видеть возрождение России в новых формах, определить которые он затрудняется. Россия будущая совсем не сходна с Россией теперешней, — заявляет он. Многие формы социальной жизни в России укоренились так глубоко, что переменить их будет очень трудно. «Да вряд ли кто и будет их искоренять», — говорит профан. Надеясь принципиально на скорый конец большевизма, он совершенно не видит, как это произойдет. «Я не мечтаю о том, что на вид невозможно» и далее «что-то новое должно создаться, но во что это выкристаллизуется, я вижу лишь очень туманно», — заявляет он.

По своим склонностям профан всегда интересовался философией, не считая себя, однако, обладающим большой эрудицией в этой области. Когда мог, читал о греческой философии и о литературе.

Профан признает свое «интеллектуальное падение», как он говорит, из-за отсутствия общения с интересными людьми, и поэтому надеется найти недостающую духовную пищу в масонстве.

Будучи православным по религии, однако религиозным себя не считает; чисто религиозными вопросами не интересовался, поскольку это не касалось общефилософских вопросов. Церковь посещает иногда, когда делать «actede presence». Не отрицая существование Бога, религии симпатизирует с бытовой стороны, поскольку Православие связано с Россией.

Я буду голосовать за принятие профана в нашу среду, сознавая, что он масонству дать абсолютно ничего не может в своем теперешнем состоянии. Это типичный профан, Профан с большой буквы. Все в нем как будто на месте, всему он как будто научился. Однако все в нем выражено бледно, туманно, неуверенно.

Он не Муссолини, не Наполеон, не ученый, не активный работник.

Про него можно сказать словами онегинскими: «Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь». Однако масонство может его переделать, дать ему более определенную окраску, сделать из него полезного человека. Его ответы на мои вопросы были осторожны, он как бы боится сказать что-нибудь лишнее, как бы проговориться, он идет ощупью. Но самое его желание придти к нам я хочу истолковать как то, что в нем не погасла какая-то маленькая искра к Свету, и наша задача дать этой искре разгореться в красивое, яркое пламя.

Повторяю, я буду голосовать за его принятие.

Алексей Бобринский. 14 о»[328]

И профан Тиханович был благополучно принят в масонскую ложу, более того, «братья» способствовали ему в получении нужных кредитов для его ювелирной торговли.

Вот из какого материала складывалось и неуклонно развивалось российское масонство.

Уже 15 ноября 1921 года возобновлен русский розенкрейцеровский Капитул Астреи в Париже (председатели: 1921–1924 — Л. Д. Кандауров, 1925 — террорист Н. В. Чайковский, 1926 — граф А. П. Беннигсен, 1927 — П. А. Половцов, 1928–1929 — В. А. Нагродский, 1930–1931 — граф А. А. Бобринский)[329]. Мы недаром перечисляем имена руководителей — все это были опытные теневые политиканы, руки многих из которых запачканы в крови.

14 января 1922 года в Париже в юрисдикции Великой Ложи Франции открыта первая русская символическая ложа «Астрея», учредителями которой были Ф. Ф. Макшеев (позднее, в 1929 году, радиирован и выбыл), А. И. Мамонтов, граф А. П. Беннигсен, В. Н. Скрябин (секретарь, радиирован и выбыл в 1927 году), П. А. Соколов (оратор), Н. И. Наумов (казначей), В. Д. Аитов (дародатель), Л. Д. Кандауров (привратник), Д. С. Навашин, князь П. И. Кугушев, граф А. А. Бобринский, А. И. Путилов (позднее перешел в ложу «Юпитер»), Ю. О. Бурнштейн, Н. В. Маринович, Н. В. Чайковский (умер в 1926 году), Г. Б. Слиозберг, М. А. Артамонов, В. А. Нагродский (перешел в ложу «Гермес»). Досточтимыми мастерами этой ложи были: Ф. Ф. Макшеев (1922–1924), В. Д. Аитов (1925–1926), князь В. Л. Вяземский (1927–1930), С. Я. Смирнов (1931). Высокую степень в этой ложе имел террорист Б. В. Савинков.

На несколько дней позже открытия ложи «Астрея» в Париже, в январе 1922 года в Берлине возникает российская масонская ложа «Великий Свет с Севера», принадлежавшая к системе Великой Национальной Прусской Ложи «Трех Глобусов». «Братья» этой ложи (а их было около 50) находились в тесном контакте с масонами шотландского устава, а некоторые были приобщены сразу к обеим системам.

Досточтимыми мастерами ложи «Великий Свет с Севера» были: А. П. Веретенников (1922–1924), А. А. Давыдов (1925), А. Д. Лаврентьев (1926–1927), А. К. Элухен (1928–1931)[330].

В 1924 году создаются еще две ложи шотландского устава: а) «Северное Сияние» (14 января), учредили ее преимущественно бывшие военные (досточтимые мастера: А. И. Мамонтов (1924–1925), П. А. Половцов (1926), В. В. Лыщинский-Троекуров, князь (19271928), граф А. П. Беннигсен (1929–1931); б) «Гермес» (24 декабря).

Ложа «Гермес» предполагалась как центр, объединяющий на масонской основе известных представителей русской науки, индустрии и служилого класса, которые смогут путем изложения докладов высказать свои взгляды на будущее устройство России, «возбудить крупный интерес в тех же классах иностранной общественности и у Правительств главнейших государств». Однако, как признается Кандауров, ожиданию этому не суждено было оправдаться: «после двух или трех докладов… имевших атмосферу смертельной скуки, ложа эта перестала посещаться даже своими собственными членами, а с весны 1925 года перестала собираться». В результате на непорядки обратила внимание администрация Великой Ложи Франции, которая произвела перевыборы, поставив у власти более активных масонов (досточтимые мастера: Ф. Ф. Макшеев (с марта 1925 года), А. И. Мамонтов (1926), В. А. Нагродский (сентябрь 1926–1928), Н. В. Тесленко (1929–1931).

25 января 1925 года возникает ложа «Золотое Руно». Целью этой ложи было внесение «масонского света в среду инородческих жителей Кавказа, дабы дать им возможность учредить впоследствии на Родине у себя собственные масонские ложи». Охвату подлежали грузины, армяне, горцы Северного Кавказа, азербайджанцы.

При основании ложи было установлено между «русскими» и «инородческими» учредителями (последние принадлежали по посвящению к ложе «Астрея»), что «первые будут заниматься вторыми в видах надлежащего их масонского обучения и назидания только два года, после чего «братья» либо покинут ложу «Золотое Руно» и образуют свою самостоятельную ложу, либо все останутся в первой, из которой уйдут русские в этом случае». «Масонскими пастырями» этой ложи были в 1925 году Кандауров и в 1926-м граф Д. А. Шереметев. Как пишет не вполне вразумительно Кандауров: «Когда двухлетний срок истек, то оказался возможным только первый из предусмотренных случаев, так как члены ложи армяне от русских отделяться не пожелали, но и тут встретились некоторые затруднения, так как братья инородцы (не армяне), в порядке исполнения вышеуказанного условия, предъявляя разнообразные, порой противоречивые требования, и у некоторых из тех братьев, которым пришлось с ними братски беседовать, получилось впечатление, что они сами не знают вполне точно, чего хотят (т. е. разгорелась скандальная склока. — О. П.).

Однако после надлежащего братского отеческого воздействия, все эти братья коллективно подали в отставку из ложи «Золотое Руно» (декабрь 1926 года). Отставка была тотчас принята ложей, которую к тому времени покинули и некоторые из русских братьев. После чего ложа «Золотое Руно» была переименована в «Юпитер». После «подавления бунта» инородцев ложу возглавляли следующие «Досточтимые Мастера»: С. Г. Лианозов (1927 год), А. В. Давыдов (19281930), Д. Н. Вердеревский (1931).

«Братья»-инородцы, ушедшие из «Золотого Руна» — всего 25 человек, — образовали в юрисдикции Великой Ложи Франции ложу «Прометей», которую возглавил А. Зильберштейн, а позднее, в 1928–1929 годах, Г. Хагандоков. Ложа пользовалась материальной поддержкой богача масона Чермоева. Однако, несмотря на это, она стала глохнуть, ее перестают посещать, не поступают членские взносы. В результате большую часть «братьев», преимущественно грузин, пришлось либо радиировать, либо просто исключить, а в конце 1929 года Великая Ложа Франции принимает решение — ложу «Прометей» «усыпить», что и было осуществлено в 1930 году.

Высшие руководители Великой Ложи Франции были огорчены неуспехом в образовании «самостоятельного инородческого масонства из национальностей Кавказа». По их мнению, неуспех «был вызван ошибочным расчетом учредителей ложи «Золотое Руно», переоценивших данные тех досточтимых братьев, которыми имели в виду заниматься только два года. Для поставленной цели требовалось, по-видимому, гораздо более продолжительное о них попечение»[331].