Магическая академия. Достать василиска! - Ева Никольская

Эллис

— Это точно не друид? — трогая острыми концами вилки хорошо прожаренную отбивную, спросила я.

— Точно-точно, — покивал мой ползучий гад, то есть муж… тьфу ты, жених, уплетая с огромного серебряного блюда уже пятую котлету. Выглядел он весьма комично в белом платочке, повязанном на шею (или на ту часть длинного туловища, что располагалась сразу под головой). И я бы, наверное, посмеялась, если б не чувствовала себя по-идиотски. Да еще и эти отбивные смущали… Вдруг все-таки из человечины?

Два ушастых поваренка синего и зеленого цвета, конечно, заверили меня, что в меню отборная свинина, но есть мясо все равно не хотелось. Хотя, возможно, виной тому было наскоро смешанное зелье бодрости, в которое я чего-то явно недолила, потому что действовало оно не совсем обычно. Спать больше не хотелось, это факт. Но и есть — тоже. А обижать радушного хозяина, заставившего двух суетливых орсизов готовить нам ужин, было как-то некрасиво. Полоз ради меня свернулся в три погибели — вернее, в три кольца, пытаясь устроиться за сервированным на двоих сундуком, игравшим роль стола. На нем размещались столовые приборы, кубки, салфетки и вазочка с цветами. Правда, с металлическими, но все равно красиво. Еще горели свечи в серебряных чашах, и пахло лесными ягодами, которые в меню вроде как не значились.

Я сидела на маленьком ящике, вполне сошедшем за табуретку, ковыряла вилкой еду и думала о друиде. Змей поскрипывал своей чешуей, пытаясь принять положение поудобней, тщательно пережевывал отбивные и тоже думал о друиде, так как я спрашивала о нем уже не первый раз. Орсизы потягивали йад, сидя на люстре, и думали… нет, не о друиде, а о том, как бы откосить от мытья посуды. Одним словом, свидание наше проходило в спокойной, дружественной обстановке, которую портила лишь неясность, связанная с участью одного «зеленого капюшона». Решив, что я не начну ужинать, не выяснив правду, полоз велел своим разноцветным помощникам притащить из соседней кладовой волшебное зеркало, дабы гостья лично смогла убедиться, что с ее обожаемым охотником все в порядке. После чего пространно высказался о девочках, которые втюриваются в плохих мальчиков, а потом становятся женами, уверенными, что мужья их бьют исключительно из большой любви. На что я без всяких околичностей заявила:

— Плохой мальчик или хороший, — даже если ты умеешь их готовить, это не означает, что я должна их есть!

Змей закатил глаза, прошипел что-то на тему моей гипертрофированной недоверчивости и снова шикнул на орсизов, тянувших время из-за нежелания спускаться с насиженного места и тащиться на поиски какого-то зеркала. Загонял хозяин этих разноцветных бедолаг, мне их даже жалко стало, особенно когда они проходили мимо, понуро опустив свои острые ушки и волоча, словно неподъемную тяжесть, пушистые хвосты. Не уверена, что зверьки действительно так сильно устали, как пытались показать, но изображали загнанных деспотичным полозом слуг они виртуозно. Я точно прониклась. Змей — нет. А потом нам, наконец, принесли зеркало, и, прошипев над ним какое-то заковыристое заклинание, жених потребовал показать Алана Джодока.

— Или то, что от него осталось, — подсказала я, подавшись вперед, чтобы лучше видеть проступающее изображение на мутном стекле. В результате мы с полозом нависли над лежащим на сундуке артефактом, едва не столкнувшись лбами, и оба удивленно выдохнули, увидев вместо искомого друида рассекающего по территории АРиС Рэдгрувера.

— А я думал, он на болоте от комаров отбиваетс-с-ся, — задумчиво прошипел змей.

— А я думала…

— Достаточно, — оборвал жених мою очередную попытку подвергнуть сомнению качество его ужина. — Тебе вообще вредно думать, Эллис-с-с.

— Это почему же? — возмутилась я.

— Потому что придумываешь всякие пакос-с-сти, а некоторые потом еще и в жизнь воплощаешь, — отозвался хозяин логова и, не дав мне проникнуться его выводами, вернулся к нашим баранам… то есть к Аланам. — И что это за хмырь? — спросил он, разглядывая господина градоправителя. — Вернее, что у него есть от друида? Вещ-щ-щь какая-нибудь? Ты же именно об этом спрашивала, когда запрос формулировала, думающ-щ-щая моя ведьмочка, верно?

— Хочешь сказать, моя вина, что нам не того Алана показали? — Я посмотрела в упор на огромного змея, вызывавшего во мне куда меньше страха, нежели маленькие ши-ранчики, сбежавшие из контейнеров.

— А, так ты этого хмыря по имени, значит, знаеш-ш-шь, — прищурил голубые глазищи полоз.

— И по фамилии, и по месту работы, а еще по крайне неприятной ситуации! — огрызнулась я, отодвинувшись от собеседника. — Как его вообще пустили на территорию академии?

— А почему нет? У нас тут не тюрьма без права посещ-щ-щений.

— У нас? — вскинула брови я.

— Ну, раз невес-с-ста моя оттуда, значит, у нас-с-с, — нагло оскалился выкрутившийся женишок и тут же сменил тему, зашипев очередное заклинание для зеркала. После чего, предупреждающе взглянув на меня, потребовал у волшебной стекляшки показать Алана Джодока.

И снова мы узрели господина градоначальника, о чем-то мило беседующего с ректором.

— Сломано! — вынесла вердикт я.

— Сама ты сломана, — отмахнулся змей кончиком хвоста, на котором по-прежнему красовался мой браслет. Проследив за этим жестом, я схватила свое украшение… вместе с хвостом. Но, к моему огромному сожалению, браслет без боя сниматься отказался. И с боем отказался, с какого-то перепуга решив, что является естественным продолжением змея.

— Уже прис-с-стаешь? — пакостно ухмыльнулся тот, глядя на меня, пытающуюся стянуть мамин подарок с чешуйчатого основания. — Так, да, дорогая, — блаженно прищурившись, протянул он, — еще погладь и почеши… о, да-а-а!

Я оттолкнула от себя змеиный хвост, будто это было что-то неприличное, и почувствовала, как к щекам приливает краска. Смущение разозлило даже больше, чем ехидный смешок ползучего комедианта. И, переполненная праведным гневом, я сморозила первое, что пришло в голову: