Закон оружия - Силлов Дмитрий Олегович sillov

Рискуя получить порцию пламени под хвост, изрядно подуставший Лис разогнался по прямой, чувствуя кончиком хвоста горячее дыхание преследователя. И когда тот с шумом втянул в себя воздух, готовясь теперь-то уж гарантированно сбить жертву огненным плевком, Лис, рискуя вывихнуть крылья, резко послал свое тело вверх.

Горящая слюна противника пронеслась у него под брюхом, но Лис больше не думал о бегстве. Его тело, испытывая серьезные перегрузки в области суставов, описало замкнутую мертвую петлю, в конечной точке оказавшись точно позади черного дракона. Тот, сбросив скорость, озадаченно крутил головой, пытаясь понять, куда делась его жертва.

И в это время Лис, собрав все свои оставшиеся силы, плюнул огнем…

Ему почти повезло. В последний момент черный наконец понял, что жертва его перехитрила, сама превратившись в охотника. Мощным взмахом крыльев он сместился в сторону, но плевок Лиса не пропал даром. Огненная слюна ударила в левое крыло, мгновенно превратив огромный кожистый парус в столб пламени.

Лис возликовал, от восторга даже зависнув в воздухе на мгновение…

И это оказалось роковой ошибкой.

Черный плюнул, выбросив одним мощным выдохом все оставшееся содержимое второго желудка.

Это было похоже на огромное огненное облако. Распыленная в воздухе огнесмесь летела немного медленнее концентрированного плевка, но ее размеры втрое превосходили самого Лиса. Расстояние между противниками было слишком маленьким для того, чтобы уйти, даже уклониться в сторону не получилось бы. Лис успел лишь заметить, как черный дракон рывками летит в сторону Бедфьорда, пытаясь сбить пламя с горящего крыла, – и закрыл глаза.

В следующее мгновение море огня окутало его тело. Лис не почувствовал, а услышал, как от страшного жара трещит его серебристая чешуя и лопаются перепонки крыльев…

А потом пришла боль. Страшная, всеобъемлющая, от которой было лишь одно спасение – забвение, когда мозг, перегруженный страданиями тела, затухает, словно свеча, отгоревшая свое. Последнее, что ощутил Лис кроме боли, был свист ветра в ушах и ощущение свободного падения… во мрак, черный и холодный, которому и положено быть за Темным порогом, отделяющим Обитель мертвых от мира живых.

– Три!

«Ну, вот уж хрен вам! – пронеслось в голове Снайпера. – Хоть одного-то я с собой точно заберу!»

Он резко отпрянул от стены избы, увеличивая угол обзора и глядя прямо перед собой расфокусированным зрением. Теперь любая тень, которую он заметит краем глаза, точно получит свою пулю из бесшумного ПСС. Вернее, одна тень, появившаяся первой. На остальные просто не останется времени. У них же будет отличная возможность выполнить приказ господина Сомерта. Ну что ж, все когда-нибудь заканчивается, и жизнь в том числе. Остается лишь окончить ее так, как сам считаешь нужным.

Силуэт человека появился справа, звякнула тетива арбалета. Но Снайпера уже не было на том месте, где он находился только что. Послав пулю в ответ, стрелок тут же ушел в перекат, понимая, что, если сейчас слева появится второй латник и пошлет болт ему в спину, он ничего не успеет сделать. А мечник, готовящийся спрыгнуть с крыши ему на спину, вообще сводит шансы на выживание к нулю. Господин Сомерт все рассчитал правильно.

Но второй арбалетчик не появился, а сверху на покатой соломенной крыше послышалось лишь странное шуршание. Снайпер вскочил на ноги и отпрыгнул в сторону, готовясь пристрелить нерасторопного латника.

Стрелять не потребовалось. Вместе с пластом слежавшейся соломы на землю рухнул мечник, из шеи которого торчала длинная охотничья стрела, – такими опытные лучники берут в лесу крупного зверя.

Снайпер продолжал стоять на месте, готовый стрелять в любой момент. Если твоего врага кто-то убил, это не значит, что надо немедленно бежать к убийце с распростертыми объятьями. Вполне возможно, что для него ты тоже враг, которого нужно немедленно положить рядом с вон тем мертвым мечником.

Но и сейчас стрелять не пришлось.

Из-за соседнего дома неторопливо вышел хмурый старик с седой бородой до пояса. В руке у него был длинный лук, который, если поставить одним концом на землю, другой точно был бы вровень с макушкой лучника. Недобро посмотрев на Снайпера из-под густых бровей, дед подошел к мертвому мечнику, подобрал с земли его оружие, скривился, словно только что гусеницу пальцами раздавил, но меч не бросил. Напротив, бережно положив лук на траву, отстегнул ножны с пояса мертвеца, вложил в них меч, взял трофей в одну руку, лук – в другую и кивнул Снайперу: пошли, мол.

Тот перечить не стал. Пошли – значит пошли, местному патриарху виднее. Авось преисполненные благодарностью жители деревни накормят, напоят и дадут отлежаться.

Завернув за угол дома, Снайпер понял, почему не выстрелил второй арбалетчик. Та крепкая девка, которую стрелок спас от латника, как раз пыталась вытащить вилы, глубоко всаженные между шлемом и нагрудником арбалетчика, валяющегося на пропитанной кровью земле. Проходя мимо, Снайпер кивнул девке в знак благодарности. Та не ответила – то ли, занятая делом, не заметила короткого кивка, то ли не сочла нужным ответить. Ну и ладно, невелика потеря. Он помог ей, она – ему. Значит, квиты и никто никому ничего не должен.

Между тем Снайпер с дедом подошли к тому самому деревенскому кабаку, из дверей которого с четверть часа назад вывалились вполне себе живые и здоровые латники. Сейчас же перед крыльцом питейного заведения рядком лежали четыре тела, с которых деревенские деловито стаскивали доспехи, окровавленную одежду и исподнее не первой свежести. Если более-менее состоятельные воины в этом мире порой проходят мимо тряпья покойников, то жители нищих селений такой роскоши себе позволить не могут.

Тут же толпилось почти все население убогой деревни – дюжина мужиков, в чьи ладони и лица намертво въелась грязь, их ширококостные жены с ничего не выражающими лицами биологических машин, предназначенных для грубой работы и деторождения, немногочисленные беззубые старики, умудрившиеся в таких условиях дожить до своего возраста. Детей видно не было. Их, вероятно, заперли в домах, приказав под страхом смертной порки сидеть за печками тише воды ниже травы.

Аборигены, толпящиеся на вытоптанном пятачке, вероятно, заменяющем здесь площадь, Снайперу совсем не понравились. Очевидно, что эти забитые, замордованные существа привыкли гнуть спину перед сильным, а слабого забивать толпой и обирать до нитки. Закон выживания, ничего не попишешь.

Мысленно Снайпер похвалил себя, что, пока шел за бородатым лучником, успел перезарядить пистолет. Радушным приемом и земными поклонами в знак благодарности здесь и не пахло, скорее наоборот. Ну что ж, в случае наоборот он так просто не сдастся. Хотя, признаться, последний бой дался ему нелегко. Действие инъекции постепенно сходило на нет, и если эти первобытные ему не помогут, то до следующего селения он точно не дойдет.

Снайпер смотрел на людей, люди смотрели на него. Минута молчания затягивалась. Ну что ж, пока силы есть, можно поизображать памятник самому себе. Только вот сил этих с каждым ударом сердца становится все меньше и меньше, а вместо них измученное тело, словно нижнюю часть песочных часов, постепенно заполняют усталость, боль и дурнота, вызванная ожоговыми токсинами…

Впрочем, ждать пришлось недолго. Четверо жилистых парней приволокли трупы мечника с арбалетчиком и бросили их рядом с остальными.

– Начальника ихнего нет нигде, – сказал, вытирая руки об рубаху, парень с бельмом на глазу. – Убег, значица.

– Плохо, – произнес старый лучник.

– Это все он! – раздался голос из толпы.

Расталкивая соплеменников, вперед вылез староста деревни, которому Снайпер спас руки. Сейчас же одной из этих рук спасенный тыкал в сторону своего спасителя, брызгая слюнями на метр впереди себя:

– Ежели бы он не появился, сборщики собрали б, что нашли, повесили кого-нить, как обычно, и ушли себе восвояси. А теперь ихний главный городскую стражу приведет, а то и самих Чистильщиков Веры. И мы все на кострах сгорим, помяните мое слово, все сгорим к кутрубам!