Финишная черта - Мари Милас

– Бордовый отлично смотрится на тебе.

– Ты отлично смотришься на мне, – отвечает он, обводя глазами мое лицо и тело, скользя рукой по внутренней поверхности бедра. – В буквальном смысле.

Я хихикаю, и Лиам снова обхватывает рукой мой затылок, сближая наши губы.

– А теперь самый главный вопрос, Королева. На тебе красивые трусики?

Его ладонь скользит все выше и выше по ноге. Я уже чувствую жар его прикосновения в своде бедер.

– Проверь, – шепчу ему на ухо.

Лиам откидывается назад и опускает взгляд вниз. Платье собирается почти что на моей талии, открывая вид на нижнее белье.

Мы синхронно втягиваем воздух, крадя весь кислород из этой комнаты.

– Очень красивые, – говорит он грубо и хрипло, не сводя глаз с черного тонкого кружева, которое не скрывает почти ничего.

Я тоже опускаю взгляд. На брюках Лиама, в месте, где мы соприкасаемся, виднеется влажный след. От меня. И я уверена, что он тоже его видит. Жар поднимается от груди и накрывает лицо.

Лиам возвращает взгляд к моим глазам и приказывает:

– Не смей стесняться. Ты не стесняешься, Рора. Никогда. Потому что ты Королева.

Боже, этот мужчина читает мои чувства и мысли раньше, чем я успеваю их осознать сама.

– Хорошо, – тихо говорю я.

Горячая ладонь ласкает мое бедро, и когда достигает самого верха… останавливается. Я закрываю глаза, потому что знаю: Лиам чувствует это. Отвратительные шрамы.

– Что это, Рора? – Он снова опускает глаза и слегка отклоняет меня назад, чтобы рассмотреть. – Что это за шрамы? – Его взгляд, в котором плещется тревога, смешанная с яростью, переходит на второе бедро.

Я хватаю его за подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза.

– Мы можем поговорить об этом потом? Я обещаю, что расскажу тебе. Но сейчас я не хочу говорить о своих шрамах, потому что рядом с тобой они не тревожат меня. Рядом с тобой мои шрамы не существуют, Лиам.

Лиам стискивает челюсти, борясь с желанием возразить и выпытать у меня каждую тайну. Однако я знаю, что он сдастся. Что он дождется момента, когда я сама захочу ему рассказать.

Его губы призрачно скользят по моей ключице, а пальцы оставляют горячие следы на ногах. Когда Лиам касается влажного нижнего белья, мы втягиваем воздух и смотрим друг другу в глаза до тех пор, пока он не начинает выводить мягкие круги. Я запрокидываю голову, издаю стон и желаю, чтобы это ощущение длилось вечно. Чтобы его руки никогда не покидали мое тело.

– Ты просто завораживаешь, Рора, – хрипит он, тяжело дыша. – А теперь сядь мне на лицо. Мне нужно лучше рассмотреть эти трусики.

Лиам откидывается на спину и, положив руки на мою задницу, тянет меня за собой.

Я почти задыхаюсь, как будто вдохнула дым. Что неудивительно, потому что внутри меня абсолютно точно пожар.

– Я…

– Сядь мне на лицо, Андерсон, – еще строже приказывает он, сжимая мои бедра мертвой хваткой.

Я сбрасываю туфли и, подтянув платье, приближаюсь к лицу Лиама. Мой взгляд не отрывается от глубокого серого, почти черного цвета, растекающегося в его глазах.

– А что, если я сломаю твой аристократический нос? – Слова вылетают из моего рта, прежде чем мой мозг успевает их отфильтровать.

Чертова Натали, уйди из моей головы.

Лиам смеется так громко и хрипло, что я тоже не сдерживаюсь и хихикаю.

– Не сломаешь, Рора. Сядь уже, ради всего святого.

– Я не уверена, что можно упоминать что-то святое, когда моя вагина будет на…

Лиам резко притягивает меня к своему рту, и его горячий язык касается моего клитора поверх тонкой ткани нижнего белья.

– О-о-о, боже, – ошеломленно протягиваю я. Мои руки скользят назад и опираются на голую грудь Лиама.

– А Бога упоминать можно?

Я чувствую его коварную ухмылку между своих ног. Мои ногти впиваются в его грудь.

– Заткнись.

Он так и делает.

Обжигающие поцелуи обрушиваются на меня, вытесняя из головы весь шум и ненужные мысли. Я ощущаю себя пьяной от каждого прикосновения и вибрирующего стона в груди Лиама. Он наслаждается этим так же, как и я. И почему-то это еще больше подстегивает меня полностью расслабиться и раскрепоститься.

Я сама подаюсь ему навстречу, требую большего и гонюсь за нарастающим оргазмом. В ушах стоит гул, смешанный с грохотом пульса, а в животе зажигается множество спичек, которые не догорают, а только становятся ярче.

Лиам отводит трусики в сторону, и воздух снова сотрясает треск.

– Хватит рвать мою… – Я не могу договорить, потому что его язык начинает рисовать круги на моем клиторе. Голос срывается, а руки дрожат, пытаясь удержать мое наэлектризованное тело.

Лиам глубоко вдыхает, словно наслаждаясь ароматом возбуждения, исходящим от меня. Я бросаю взгляд через плечо и вижу, как его таз дергается вверх, ища давления, в котором он нуждается.

Вопреки всем утверждениям (даже моим собственным), что я эгоистка, это не так. Я думаю и забочусь о других намного больше, чем о себе. Именно поэтому мне важно, чтобы не одна я получала удовольствие и распадалась на сотню атомов.

– Лиам… – хриплю я, зажмурив глаза от пелены похоти. – Нам надо что-то сделать с твоим членом.

После этого вечера я обязательно возьму в руки словарь и научусь говорить.

Лиам смеется у меня между ног, посылая потоки воздуха и вибрацию на особо чувствительное место.

– Это пройдет, Королева. Я в порядке. – Он проводит пальцем по клитору, вырывая у меня громкий стон. Мои бедра дрожат, как и все тело. Этих чувств и ощущений слишком много. Так много, что у меня скапливаются слезы оттого, как паутина возбуждения окутывает каждый нерв.

Как бы мне ни было хорошо, и где бы ни находился мой мозг, мне удается приподняться на коленях и оторваться ото рта Лиама. Я смотрю ему в глаза снизу вверх.

– Нет. Лирора так не работает. Мы все делаем вместе. Оргазмы тоже к этому относятся. Быстро скажи мне, что делать, иначе я не опущусь на твое лицо до скончания этого века, Рассел.

Он приподнимает бровь, шлепает меня по заднице, посылая разряд тепла в позвоночник, и говорит:

– Очень властно, дорогая. Разворачивайся.

Я делаю, как он говорит. Его руки направляют меня, располагают так, чтобы моему лицу открылся вид на его таз. При очередном взгляде на огромную выпуклость в брюках у меня во рту скапливается слюна, и я с трудом сглатываю.

Грудь кажется слишком тяжелой в узком лифе платья. Соски болят