История царствования императора Александра I и России в его время. т.1. (1869) - Unknown

совершенно от преобладающих над ними держав, Австріи и Пруссіи, и образовать

из второстепенных германских государств более тесный союз? Таков был вопрос,

требовавшій, по мненію Государя, зрелаго обсужденія, коль скоро настанет время

устроить судьбу Германіи.

„Руководимыя одними и теми-же видами и чувствами, обе союзныя державы легко

могли согласиться между собою, на счет образа действій в отношеніи к прочим

государствам, которыя примут участіе в войне. Австрія будет действовать

355___

по их внушеніям, из опасенія лишиться помощи Россіи и англійских субсидій. Но

едвали можно надеяться на добровольное присоединеніе Пруссіи к союзу против

Франціи, и потому предстоял вопрос—не лучше-ли заставить ее силою пристать к

одной из воюющих сторон, нежели признать ея неутралитет? Впрочем, каковы-бы

ни были сподвижники коалиціи, великобританское министерство, убедясь в пользе

предлагаемых видов, согласится в необходимости сохранять ихъвътайне,

ограничиваясь направленіем общих усилій к желаемой цели".

По мненію Государя, Россія и Англія должны были войти в искреннее соглашеніе

на счет судьбы Оттоманской Порты. Неподлежало сомненію, что слабость сей

державы, безначаліе ея управленія и безпрестанно возрастающее неудовольствіе

христіан, ея подданных, постоянно угрожали спокойствію Европы, и потому

следовало принять какіялибо меры, сообразныя с благом человечества и с

правами здравой политики. Конечно — главным препятствіем тому было

нраводушіе, от котораго обе союзныя .державы не захотят отклониться даже в

отношеніи к столь тиранскому правительству; тем не менее, однакоже, еслибы

Турки вошли в союз с Французами, или еслибы, по другим обстоятельствам,

дальнейшее существованіе Турецкой Имперіи в Европе соделалось невозможно,

то союзныя державы должны были распорядиться устройством различных частей

ея. По мненію Государя, надлежало обсудить основательно все помянутыя

соображенія, прежде нежели Россія и Турція решатся на возобновленіе союзных

трактатов, предлагаемое Портою, и, по крайней мере, при заключеніи новых

условій, следовало обезпе-

23*

356

чить и улучшить бедственное положеніе христіан, состоящих под турецким игом, и

извлечь всевозможную пользу из слабаго правительства Оттоманской Порты в

предстоявшей войне Союзных держав с Франціею. По этому предмету,

Новосильцов лолучил особую инструкцію для веденія переговоров с англійскил

министерством.

Далее было упомянуто „о вознагражденіи по окончаніи войны обеих держав за

сделанныя ими пожертвованія, могущем послужить свидетельством, что но.іьзы их

народов не были ими оставлены без вниманія".

По мненію Императора Александра, из всех предметов негоціаціи с

великобританским правительством наиболее затруднительным был Морской

Кодекс, в изиененіи коего настояла неотлагательная необходимость. Нарушеніе

Англичанами народнаго права в отношеніи неутральных держав подавало Франціи

возможность возбуждать общественное мненіе в защиту начал свободной

торговли, и потому некоторое снисхожденіе со стороны Англіи ію этому предмету

могло внушить доверіе к Союзникам и послужить в пользу общему делу (23).

Император Александр, поручив открытіе переговоров по всем помянутым

иредметам, (как уже сказано), Новосильцову, повелел однакоже ему действовать

так, чтобы наш иосол при лондонском дворе, граф Сем. Роман. Воронцов не счел

себя оскорбленным его поступками. Для этого он должен был наводить графа

Воронцова на те идеи, которыя заключались в инструкціи, и даже внушать их

графу чрез англійских министров, „Долговременныя заслуги и личныя достоинства

графа Воронцова—иисал Государь—требуют от

357

Меня в отношеніи к нему особеннаго благоволенія, и Я не хочу огорчить его.

Поэтому, Я желалъбы, насколько это совместно с успехом дела, чтобы он вел, и

даже окончил, переговоры" (24). Таким образом, несмотря на полномочіе, втайне

данное Новосильцову, гласная цель его поездки в Англію ограничивалась

знакомством^ с известнейшими юристами сей страны, для пріобретенія от них

сведеній и данных, могущих принести пользу при составленіи нашего новаго

уложенія. Что-же касается до офиціальнаго веденія переговоров о заключеніи

союза между Россіею и Англіею, то оно было предоставлено графу Воронцову, и

Новосильцов, входя в прямыя сношенія с англійскими министрами, должен был

вести себя так. чтобы не возбудить неудовольствія Воронцова. В числе предметов,

порученных негоціаціи Новосильцова. находились совершенно неизвестныя

нашему послурезиденту сообщенія великобританскому министерству: во 1-х,

проект перемен и дополненій. которых Император Александр был намерен

домогаться от Турціи. при возобновленіи трактата с сею державою, и во 2-х.

соглашеніе с СенъДжемским Кабинетом. на счет Іонической Республики (Семи-

Островов) и Греціи. На основаніи помянутой инструкціи. Новосильцов сообщил

документы по этим делам Питту. секретно от графа Воронцова. Великобританскій

министр. найдя все предложенныя измененія удобными, завел сам разговор о них

с Воронцовым. выдав сделанныя ему сообщенія за собственныя идеи, пришедшія

будтобы ему в голову после разговора с Новосильцовым: таким образом граф

Воронцов получил возможность вести офиціально переговоры по всем предметам.

Впрочем. по мненію салаго

358

Новосильцова, несмотря на готовность англійскаго министерства усвоить все виды

Императора Александра и заключить союз с Россіей на предложенных основаніях,

надлежало довершить это дело в Петербурге, — так сказать — под глазами

Государя (25).

В первом-же разговоре с Питтом, Новосильцов, беседуя о различных предметах,

коснулся необходимости образовать общую коалицію, для введенія Франціи в ея

древніе пределы и для отнятія у ней средств к посягательству на спокойствіе и

самостоятельность прочих держав. Сознавая полъзу такой цели, Питт сказал, что

для достиженія ея надлежало открыть глаза тем государственным людям, кои,

несмотря на уроки опыта, не видят, что возрастаніе могущества Франціи, вместе с

необузданным властолюбіем Бонапарта, угрожали разрушеніем Европе. По его

мненію, следовало убедить всех и каждаго, что Россія и Англія, ополчась против

Бонапарта и его правительства, и составляя с этою целью союз, не руководились

никакою себялюбивою целью, а желали избавить прочія самостоятельныя

государства от постыднаго ига и возстановить основанія народнаго права. Он

полагал, что коалиція не должна была ограничиться освобожденіем стран занятых

Французами, и что надлежало упрочить общую безопасность, положив преграду

покушеніям Франціи. По мненію Питта, достиженію сей цели могло содействовать

возстановленіе в сей стране прежней монархіи, но этот вопрос был так щекотлив,

что неследовало касаться его, пока того не пожелала-бы сама Франція. Конечно,

союзники вошлибы в соглашеніе с Бурбонами скорее и легче, нежели со всяким

другим французским прави-

359

тельством, но только тогда, когда возстановленіе прежней династіи было-бы

вызвано желаніем народа. Как эти идеи великобританскаго министра совершенно

совпадали с видами Императора Александра, то Новосильцову оставалось только

объяснить определительнее цель и средства предполагаемой коалиціи.

В отношеніи к субсидіям, Питт обещал, что Англія сделает все, невыходящее из

пределов возможности. „Мы дадим *) 5 милліон. фунтов стерлингов (около 35-ти

милліонов рублей), и даже может статься несколько более" — сказал он. „Мы не в

состояніи значительно увеличить эти субсидіи, но за то станем уплачивать их с 1-

го января, следовательно — тремя или четырьмя месяцами прежде, нежели

откроется кампанія, и это составить довольно значительную сумму, которая

послужить для пріуготовленій к войне".

По соглашеніи с Питтом, на счет всех важнейших пунктов заключавшихся в

инструкціи, (кроме Морскаго Кодекса, коего обсужденіе было отложено впредь на

неопределенное время), Новосильцов завел речь о недоверіи к русскому

правительству, выказанном англійским министерством в некоторых случаях, и

одним из примеров тому—сказал он—может служить внезапное открытіе

враждебных действій против Испаніи без сообщенія Петербургскому Двору

настоящих причин, побудивших Англію к такому поступку. По словам

Новосильцова: Обычная подозрительность Сен-Джемскаго Кабинета в отношеніи к

Россіи подала повод ему вывести из депеши князя Чарторыскаго графу

Воронцову, будто-бы наше прави-