Влюбленная Пион - Лиза Си
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жэнь дотронулся до руки Цзе.
— Это же твоя копия «Пионовой беседки»? Ведь это над ней ты работала так долго? Та самая книга, в которой сначала писала...
Цзе смотрела прямо перед собой, словно он говорил с кем-то другим.
— Кому принадлежат эти прекрасные слова? — спросил Хун Шэн.
Неужели он тоже прочитал мой комментарий? Я с усилием подавила желание закричать от радости. Племянница Жэня совершила нечто поразительное. Она забрала книгу домой и рассказала о моих мыслях не только своему учителю, но и самым известным писателям страны.
Тем временем Цзе надела маску сильнейшего замешательства, словно она совершенно забыла, кто писал на полях книги.
— Это сделал ваш муж? — подсказал учитель.
— Мой муж? — Цзе наклонила голову, как подобает скромной жене. — Мой муж? — умильно повторила она. Затем, после длинной паузы, она сказала: — Да, это он.
Вааа! Неужели эта женщина никогда не прекратит мучить меня? Когда-то она была такой понятливой и послушной, но она слишком хорошо выучила мои уроки. Теперь она стала чересчур примерной женой.
— Но, Цзе, я ничего не писал об опере, — горячо возразил Жэнь. Он оглядел остальных и добавил: — Я знаю о комментарии, но я не писал его. Пожалуйста, — обратился он к Шэнь, — можно мне посмотреть?
Шэнь кивнула служанке, чтобы она принесла книгу. Все ждали, чувствуя себя неловко из-за того, что стали свидетелями размолвки между супругами. А я? Я изо всех сил старалась стоять неподвижно на своих «золотых лилиях», но едва удерживала равновесие. Во мне бушевали эмоции: страх, изумление, любопытство, недоверие и надежда.
Служанка вернулась с книгой и передала ее Жэню. Гости наблюдали за тем, как он переворачивает страницы. Когда он читал мои строки, я хотела подбежать к нему, встать на колени и заглянуть ему в глаза. Слышишь ли ты меня? Но я старалась сохранять спокойствие. Если бы я вмешалась — намеренно или нечаянно, — это бы все испортило. Он листал страницы, останавливаясь время от времени, а затем поднял глаза вверх. На его лице было написано странное сочетание тоски и растерянности.
— Я не писал этого. Этот комментарий был начат женщиной, которая должна была стать моей женой. — Он повернулся к своим родственницам Линь Инин и
Ли Шy. — Вы помните, что я должен был жениться на Чэнь Тун. Она начала это сочинение. Моя жена продолжила его и записала свои комментарии во второй половине. Уверен, мои родственники подтвердят, что я говорю правду.
Если это так, — заметил учитель, прежде чем женщины успели ответить, — то почему манера Цзе излагать свои мысли так похожа на стиль Чэнь Тун, что мы не в состоянии отличить их друг от друга?
— Возможно, только муж, человек, который хорошо знает обеих женщин, слышит два голоса...
— Любовь становится сильнее, когда возлюбленные находятся наедине, — согласился Хун Шэн. — Когда Луна светит над Западным озером, вы не увидите мужа, сидящего в комнате в одиночестве. Когда нефритовая заколка падает на подушку, вы не увидите жену в одиночестве. Но, пожалуйста, объясните нам, откуда незамужняя девушка так много знает о любви? И как вы можете распознать ее голос, ведь вы так и не поженились?
— Думаю, господин У говорит правду, — застенчивым голосом перебила его одна из женщин, спасая Жэня от необходимости отвечать на неудобные вопросы. — По-моему, слова Чэнь Тун очень романтичны. Вторая жена также сделала немало, добавив свои мысли о цин.
Другие женщины закивали в знак согласия. Цзе словно ничего не слышала.
— Мне было бы интересно прочитать их мысли, даже если бы я не знала оперы, — заявила Шэнь.
Да! Именно это мне хотелось услышать.
Сюй Ицзюнь пренебрежительно фыркнул:
— Какая женщина захочет, чтобы ее имя трепали за пределами спальных покоев? Женщинам не следует давать людям повод говорить, что они унизились до поисков славы.
И это говорит мужчина, который выступал за образование женщин, выказал такое сочувствие к печальной судьбе Сяопин и получил известность благодаря тому, что он поддерживал издание написанных женщинами книг?
— Женщины, а тем более две замужние дамы, не хотят, чтобы их сокровенные мысли выставлялись на всеобщее обозрение, — добавил один из мужчин, поддерживая неожиданное утверждение Сюй Ицзюня. — Для этого у них есть внутренние покои. Вольные порядки, прогулки, мужчины, поощрявшие женщин писать и рисовать на продажу, — все это привело к Перевороту. Мы должны радоваться, что сейчас многие женщины возвращаются к старым традициям.
Меня замутило от этих слов. Что случилось с людьми, хранившими верность династии Мин? И почему писательницы Ли Шу и Линь Инин не возражают ему?
— Женщины должны учиться грамоте, — сказал учитель, и на минуту мне стало легче. — Они должны знать о высочайших законах, чтобы учить им своих сыновей. Но, к сожалению, не всегда это происходит именно так. — Он сокрушенно покачал головой. — Мы позволили женщинам читать. И что из этого вышло? Разве они воспаряют к благородным мыслям? Нет. Они читают пьесы, оперы, романы, стихи. Они читают для развлечения, и это только ослабляет их способность к размышлениям.
Жестокость этих слов заставила меня оцепенеть. Неужели всего за девять лет после моей смерти все так изменилось? Отец не позволял мне покидать усадьбу, а маме не нравилось, что я читаю «Пионовую беседку», но сам образ мыслей этих людей казался мне чуждым.
Значит, загадка разгадана, — заключил учитель Шэнь. — У Жэню удалось создать поистине уникальный труд. Он открыл нам окно, чтобы мы полюбовались значением и причинами любви. Он великий художник.
— Такой чувствительный, — сказал один из мужчин.
— Слишком чувствительный, — с заметной долей горечи добавила Линь Инин.
Все это время Цзе молчала. Она вела себя очень вежливо и казалась такой искренней. Ее глаза были опущены, а руки спрятаны в рукава. Никто не мог обвинить ее в том, что она не является примерной женой.
Сюй Ицзюнь забрал комментарий с собой и опубликовал его, написав предисловие, в котором рассказал о Жэне и восхитился его мыслями о любви, браке и меланхолии. Он рассказывал о комментарии, путешествуя по стране. Он говорил, что автор этой великолепной работы — У Жэнь. Так мои слова, мысли и эмоции стали известны ученым и литераторам не только в Ханчжоу, но и во всем Китае.
Жэнь отказывался принимать похвалы.
— Я тут ни при чем, — говорил он. Я всем обязан мой жене и девушке, которая должна была ею стать.
На это ему всегда отвечали: «Вы слишком скромны, господин У».
Несмотря на его заверения, а может, благодаря им, наша с Цзе работа помогла ему заслужить солидную репутацию. Издатели разыскивали его, чтобы опубликовать его стихи. Литераторы приглашали его на собрания. Он прославился и часто путешествовал по нескольку недель. Он заработал много денег, что очень радовало его жену и мать. Наконец, Жэнь начал принимать похвалы. Когда люди говорили: «Ни одна женщина не способна написать нечто столь же содержательное», он наклонял голову и не возражал им. Никто из тех женщин, бывших в тот день в доме Шэнь, не выступил в мою защиту. Времена изменились, и люди боялись упоминать о достижениях женщин и восхищаться ими.