Авиатор: назад в СССР 3 (СИ) - Михаил Дорин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Всё хорошо. В больнице лежит.
— Странное у тебя понимание о хорошем. Он всегда такой балбес? — спросил он у Куркова.
— Периодически. Света со дня на день должна родить просто, — улыбнулся Макс.
— Ооо, ждём тогда новостей хороших. Справляешься с капризами? Или в училище скрываешься от неё? — усмехнулся Ульянов.
— От неё и здесь не спрячешься, — ответил Темыч.
— Всем взводом решаем проблему, — сказал я.
— Надо помогать. Держаться всегда надо вместе, даже в таких ситуациях, а на войне тем более. Тааак, всем сесть! Писать не надо. Слушаем, запоминаем. У кого не получится, ощутите в полёте.
— Пал Палыч, так мы уже знакомы со всей экипировкой, — сказал Макс.
— С гермошлемом ГШ-6? — выложил преподаватель перед нами на стол данное приспособление, похожее на шлем космонавта.
— Пару раз уже летали в таком, — сказал я.
— Это хорошо. Самое главное, что эта штука защитит вас на высоте от последствий разгерметизации. Но это не значит, что вы должны продолжать полёт в таких условиях. Это не война.
— Предлагаете тихо и мирно заходить на посадку, если у нас с фонарём кабины что-нибудь случится? — спросил Макс.
— Курков, по каждому пункту действий в случае разрушения фонаря на такой высоте проходится не будем. Не моя вотчина, но тихо и мирно снижаться не получится. Теперь вот эта приблуда, — сказал Швабрин, выкладывая на стол ВКК.
Высотный компенсирующий костюм ВКК-6М представляет из себя цельный комбинезон с кучей молний и затяжек. Основное, оно же главное его предназначение, создание на поверхности тела противодавления, равного внутрилегочному при дыхании под избыточным давлением. Используют его как раз таки в полётах в стратосфере, то есть на высотах более 11 000.
— Я согласен, что вы уже летали в подобном обмундировании. Тем не менее, запомните, что правильно подогнанный ВКК лётчика, предотвращает чрезмерное растяжение легких. Если произойдёт разгерметизация, соответственно упадет давление в кабине, то этот костюм спасёт ваши лёгкие. Ну и вообще он повышает устойчивость к перегрузкам. Кто расскажет состав? Рыжов, будущий отец, отдыхай. Давай, Серёга Родин, — указал он на меня, хотя я не особо хотел блистать своими знаниями.
Ну раз дело того требует, расскажем аудитории из чего состоит комбинезон.
— Устройство противоперегрузочное, устройство натяжное, компенсатор брюшной... — продолжал я рассказывать о частях этого обмундирования, показывая на представленном образце все составные части.
— Правильно. При полетах в разгерметизированной кабине в камеры натяжного устройства подается кислород для механического обжатия тела. Обжатие компенсирует избыточное давление в легких.
Остаток занятия посвятили общению на, пожалуй, главную тему сейчас в армии. Про Афганистан бывший ВДВшник Ульянов слышал тоже обрывисто, но уже успел пообщаться кое с кем из вернувшихся оттуда.
— Что они вам рассказывают? — спросил Костя.
За Бардина я сейчас переживаю. Ульянов — мужик прямой. Рассказывать сказки про мирную деятельность наших войск не будет. Костян может немного и приуныть, как многие из сидящих. С другой стороны, врать об истинном положении вещей, значит оттягивать момент испуга. Лучше знать заранее, с чем придётся столкнуться в Афганистане.
— Ребята, честно вам скажу, там война. У пехоты и десантуры работы очень много. Но и авиация работает по полной. Вертолёты, бомбёры, истребители подымаются на прикрытие постоянно. На ваш век, как говорится, выпало пройти это испытание.
— Много погибших? — спросил Басолбасов.
— Не знаю, но они есть. Мне жаль, что слишком я стар и не могу быть там со своими. Да и что там стар — попросился тут недавно в армию, и только посмеялись надо мной. Иди и учи, Пал Палыч, — томно вздохнул Ульянов.
В своё время он дошёл до Праги сначала во времена Великой Отечественной, а затем и в период так называемой «Пражской весны» участвовал в операции «Дунай». Человек с таким опытом мог бы пригодиться, особенно когда он полный кавалер ордена Славы.
— Что посоветуете? — спросил я.
— Учиться и быть готовыми, особенно морально и теоретически. Когда ты полностью готов к выполнению поставленной задачи, будь то нанесение бомбового удара с воздуха или зачистка каких-то территорий от противника, всё получится. И живым вернётесь.
На удивление парни спокойно перенесли эту беседу со знающим человеком, который не стал юлить и рассказал всё как есть.
Утро началось как обычно — ранний подъём, завтрак и на медосмотр перед полётами. Пока шла разведка погоды, мы успели и газовку провести на бортах, и нагоняй от Реброва получить.
Когда мы ждали Артёма у самолёта, пока он вылизал из кабины, Вольфрамович уже ожидал свою жертву у левой консоли крыла.
— Куда ты, чайник с глазами, этот шлем напялил? Он только с ВКК одевается, — начал отчитывать Тёмыча комэска, который сегодня сначала летит с ним контрольный полёт на практический потолок, а затем отправляет его на тренировочный вылет на сверхзвук.
— Товарищ подполковник, да я шлемофон оставил, вот...
— Рыжов, удивляюсь тебе, — сказал Ребров и подошёл ближе к нему. — Опять всю ночь со Светланой общался?
— Нет. Вот и странно, что сегодня не звонила.
— Мда, ну ты не переживай. Как отлетаешь, отпущу тебя к ней. Только в полёте думать о задании, а не о... Басолбасов!
Комэска усмотрел какой-то косяк у Васи и перекинулся на него. Из эпицентра раздачи люлей нужно было мотать.
Мой полёт как раз был в самом начале смены. Вообще, самое хорошее время для вылета это утро. Атмосфера спокойная, земля ещё не нагрета тёплыми лучами солнца. Восходящие потоки от него влияют на величину болтанки на посадке. Главное, дождаться, когда сойдёт дымка в приземном слое, если она имеется, и вперёд.
Облачившись в комнате высотного снаряжения в ВКК и надев гермошлем, я медленно вышел к своему любимому борту. Сегодня мне достался самый хороший из имеющихся в эскадрилье. Модификация у него с обозначением ПФМ. Он одноместный, в отличии от наших привычных МиГ-21УМ.
В кабине помимо всей предполётной проверки и основных действий на запуске, надо проверить ещё и систему жизнеобеспечения. Закрыв смотровой щиток шлема, я включил вентиляцию шлема ВУШ на специальном пульте. Теперь на протяжении всего полёта выключать её нельзя.
Проверил включение чистого кислорода, который сразу почувствовал при дыхании. Глянул на индикатор
