Авиатор: назад в СССР 3 (СИ) - Михаил Дорин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В любом случае, в заграничные части можно ехать, но через определённое время нужно оттуда драпать. Не за горами возможный развал Организации Варшавского Договора и самого Союза.
В Кубинке было бы неплохо. Там и к пилотажным группам можно попробовать примкнуть в будущем.
С Дальнего Востока можно и не уехать, ввиду постоянной нехватки там народа в частях. Зато оклады выше и пенсия в тех районах больше.
— Значит так, с Борщевым я разговаривал насчёт тебя. Он только за, чтобы ты остался в одном из училищных полков. Места есть, перспективы по должностям тоже, ротация отсутствует.
Теперь всё понятно. Оберегают меня друзья Сергея Родина-старшего.
— Есть места в Белогорске и Антайске. Города неплохие, работы достаточно. Лётный класс налетать будет не проблема, а там либо академия, либо испытатели. Там уж сам определишься, — улыбнулся Добров, предвкушая моё согласие.
Зря он так думает. Становиться лётчиком-инструктором в мои планы не входит.
С одной стороны, в учебном полку не так уж и плохо. Многие знаменитые люди для авиации начинали свой путь с должности инструктора, например космонавт Владимир Джанибеков, дважды Герой Советского Союза.
В семейном плане тоже всё хорошо будет. Командировок почти нет, места расположения полков не какие-то забытые деревни или сёла, а вполне себе города. Нагрузка, правда, как у дагестанского ослика в горах.
— А если откажусь? — спросил я, зная, что именно так и сделаю.
Не хотел я оставаться в учебной системе. В обычный полк хотелось, а может и на войну. Сам не понимаю почему, но тянет меня «за речку». Не отпускает, видать, прошлая жизнь, когда не мог я себя представить в мирной обстановке.
— Тогда мне нужно узнать от тебя причину отказа.
— Не хочу, чтобы за меня просили и утирали сопли. Да и не моё это дело учить летать.
— А что тебе по душе? Война? В Афганистан собрался? — резко спросил Добров, доставая пачку «Стюардессы». — Не начал курить?
— Вредно для здоровья.
— Да, да. Слышал. От ответа не уходи — почему не хочешь в учебный полк? — задал свой очередной вопрос Добров, подкуривая сигарету.
— Я не говорил, что не хочу...
— Серёга, не умничай. Пока я курю, рекомендую тебе ответить.
— В обычный полк хочу. Чтоб был боевой и с хорошей подготовкой. В Туркестанском округе есть, как мне кажется, парочка таких.
Добров задумался, услышав, что я назвал один из двух ближайших к Афганистану округов.
— Ничем от отца не отличаешься, — сказал он, затушил в пепельнице только начатую сигарету. — Время у тебя есть ещё, чтобы подумать.
— Своего решения я не изменю, товарищ полковник. Разрешите идти? — встал я со своего места, вытягиваясь по стойке «Смирно».
— Идите, товарищ курсант.
Следующие несколько дней, пока шла очередная наземная подготовка, я размышлял по поводу разговора с Добровым. И ведь его предложение вполне себе хорошее. Оставаясь в структуре училища, вряд ли я столкнусь с бытовыми проблемами. Можно относительно расслабиться, хотя работа инструктора очень напряжённая и ответственная.
— А чего ты отказываешься, Серый? — спрашивал меня Костян, когда мы стояли на плацу полка в ожидании очередного построения.
— Согласен. Тем более, если он предлагает свою помощь, — поддерживал его Макс.
— Серёга, я от тестя слышал, что Добров вскоре может в командование училища уйти, а может и после Борщева начальником училища станет, — сказал Тёмыч. — Я вообще не против такого развития события.
— Артём, тебя другая учесть и не ожидает. Света тебя дальше нашего аэродрома никогда не отпустит, — улыбнулся я.
— Ага, как там в больнице дела? — спросил Макс, интересуясь здоровьем Светы.
— Ой, да нормально всё. Ночью опять звонила в роту. Целый час разговаривали. Я уже стоя засыпать стал.
— Чего-то случилось? — спросил я.
— Случилось, — недовольно воскликнул Артём. — Ей показалось, что скоро дождь начнётся. Сказала, что скучно одной ждать, вот и мне позвонила, чтоб я ей компанию составил.
— Ну ладно тебе. Потерпи немного, — улыбнулся я, толкая своих товарищей, чтобы они прекратили смеяться. — Скоро родит, и расслабишься.
— Да поскорее бы. А ведь вначале столько счастья было. Буквально, на седьмом небе мы летали, — словно передразнивая Свету, сказал Артём.
— Теперь ты медленно приземляешься все девять месяцев, — рассмеялся Макс.
— Да вот же! Сколько можно так названивать. Меня и Ребров вызывал к себе по этому вопросу.
— И чего сказал? — поинтересовался Костя.
— Чтоб я держался. Мол, это испытание все мужики проходят. По его словам беременность — вирус, который разносится мужчинами, а болеют им исключительно женщины.
Вот уж в правду говорят, что капризнее беременной женщины может быть только её муж. Недовольство Артёма продолжалось ещё несколько минут, пока Макс не подал команду «Становись». Перед строем эскадрильи показался Ребров.
— Команду не подавать! — громко сказал Ребров, за несколько метров до строя. — Завтра продолжим дальнейшее освоение МиГ-21. Наземку все прошли? — спросил он у своего заместителя.
— Так точно. Отчётный материал и зачёты сданы. Все готовы к вылету, — доложил ему майор, стоявший на правом фланге.
— Прекрасно. Итак, дикобразы аэродромные, не хочу сглазить, но пока мы не оправдываем своё подпольное звание «пьющей». Это радует, и не смейте меня огорчать. Инструкторский состав это тоже касается, — сказал Ребров, прохаживаясь перед строем, сложив руки за спиной. — Подготовка будет со своими особенностями. Есть ли необходимость кому-либо объяснять, с чем это связано? — кивнул комэска в сторону Рыжова.
— Выпускной скоро, товарищ подполковник. Надо готовиться, — ответил он.
— Рыжов, готовиться нужно ко всему. И не только к выпускному. У тебя и вовсе скоро забот прибавится, что ты очень сильно полюбишь свою казарму.
— Почему? — не понял Артём, но ведь ответ был очевиден как никогда.
— Да потому, что спать ты будешь только здесь, а дома не будешь. Маленький Артёмыч или Артёмовна, а может и оба сразу, не позволят тебе подобной роскоши. Ясно?
— Так точно.
— Ладно, — отмахнулся Ребров. — Не о вашем
