О Набокове и прочем. Статьи, рецензии, публикации - Николай Мельников

Шарж Виктора Вейза

Разумеется, проза Ивлина Во сохраняет привлекательность для российского читателя не только благодаря щекочущим аналогиям, узнаваемости социальных типов и хирургической точности, с какой препарируются всевозможные общественные уродства и безобразия.

Терпкое вино своей сатиры писатель вливал в отнюдь не ветхие мехи одной из самых привлекательных разновидностей романного жанра – авантюрно-плутовского романа с его строгой кольцевой композицией, чередой нелепых случайностей, недоразумений (квипрокво), курьезных происшествий и неожиданных развязок, резко выписанными картинами нравов и паноптикумом колоритных персонажей, воплощающих общечеловеческие пороки (которые, как мы понимаем, практически не зависят от национальности или социально-политических систем).

Именно в этом ключе выдержан дебютный роман Ивлина Во «Упадок и разрушение» (1928), обративший на начинающего автора благосклонное внимание публики. В нем была задана базовая сюжетная схема, которая варьируется в большинстве довоенных произведений писателя: простодушного, не искушенного в жизни молодого человека внезапно подхватывает вихрь головокружительных приключений; после целого ряда забавных авантюр и трагифарсовых ситуаций он так же неожиданно возвращается в исходное положение, приобретя горький жизненный опыт и осознав жестокие законы абсурдного мира.

К концу повествования главный герой, скромный студент Оксфорда, изучавший богословие, убеждается, что «общепринятый кодекс чести, которым руководствуется любой британец, <…> разъедает червоточина», что традиционные этические ценности и высокие идеалы, вычитанные из книг, не выдерживают соприкосновения с некнижной реальностью. Случайная жертва разбушевавшихся великосветских оболтусов из привилегированного Боллинджер-клуба (прямо посреди улицы они стащили с него штаны), Поль Пеннифезер с позором выгоняется из колледжа «за непристойное поведение», так как не способен заплатить штраф; опекун, даже не удосужившись выслушать объяснения, лишает его денежного содержания (и прикарманивает деньги себе); образцовая закрытая школа для мальчиков, куда Поль устраивается преподавателем, основана, как утверждает ее директор, «на идеалах товарищества и служения общественному благу», но на самом деле оказывается убогим заведением (в духе диккенсовских школ из «Дэвида Копперфильда» и «Николаса Никльби»), где в качестве педагогов подвизаются невежественные неудачники. Побывав в роли школьного учителя, Поль становится репетитором одного из учеников и влюбляется в его мать, светскую львицу, овдовевшую при загадочных обстоятельствах. Любвеобильная дама вроде бы отвечает ему взаимностью и дает согласие на брак. Что не мешает ей впутать наивного простака в свои махинации (она содержит сеть подпольных борделей в Южной Америке и поставляет туда «белых рабынь», завербованных в Англии), а затем, когда буквально накануне свадьбы тот попадает в тюрьму, завести себе любовника и для полноты счастья выйти замуж за влиятельного политика…

И хотя в конце концов Полю удается выбраться из тюрьмы и даже вновь поступить в Оксфорд, на тот же факультет богословия, прежний миропорядок навсегда оказывается поколеблен – и в глазах самого протагониста, и в глазах автора, вовсе не случайно назвавшего свой роман в оглядке на классический труд Эдуарда Гиббона «Упадок и разрушение Римской империи» (1776–1788).

Как и Поль Пеннифизер, как и главные герои других романов (как правило, это не приспособленные к жизни «маленькие люди», беспомощные жертвы обстоятельств или энергичных негодяев, лишь пассивно противостоящие окружающему их злу), Ивлин Во, безусловно, осознавал себя очевидцем «упадка и разрушения» Британской империи: не столько ее политической и экономической мощи (для этого понадобилась Вторая мировая война), сколько скрепляющих ее духовных и нравственных ценностей.

К моменту издания романа он, младший сын известного критика и издателя Артура Во, окончил Хартфордский колледж Оксфорда, а до этого – закрытую школу для мальчиков в Лэнсинге, о которой оставил весьма нелицеприятные воспоминания. «Уровень нашего общего развития был таков, что разве что позволял решать кроссворды в “Таймс”»321, – утверждал Во в незаконченных мемуарах, красноречиво озаглавленных «Недоучка» (1964). Там же он цитирует свою юношескую статью, опубликованную накануне выпуска из Лэнсинга и поступления в Оксфорд. В этой, на мой взгляд, весьма любопытной статье, которую пожилой мемуарист назвал «абсурдным манифестом разочаровавшегося», юный Во писал о своем поколении, представители которого, вступая в жизнь, «будут смотреть на себя, возможно, с большей самовлюбленностью, нежели молодые люди девяностых годов, но одновременно и с циничной усмешкой», поскольку «старики оставили им странный мир, полный фальши, и у них будет мало идеалов и иллюзий, которые бы утешили их»322.

Неудивительно, что «странный мир», полный фальши и обесцененных идеалов, вызвал у Ивлина Во циничную усмешку, желание забыться в кутежах, попойках и экстравагантных выходках, вроде лая под окнами декана колледжа, спьяну заподозренного в зоофилии. Именно этим увеселениям отдавал предпочтение будущий классик английской литературы, в свои оксфордские годы вспоминавший об учебе изредка, как правило накануне экзаменов. Пренебрегая лекциями, немало времени он посвящал творчеству: исправно поставлял в студенческий журнал «Оксфордская метла» рассказы и очерки, а также снабжал это и другие издания рисунками, карикатурами, экслибрисами, виньетками. Основатель «Метлы», предводитель оксфордских эстетов, космополит, признанный законодатель мод Гарольд Эктон (отчасти ставший прообразом для Антони Бланша из «Возвращения в Брайдсхед») в своих «Мемуарах эстета» изображает юного Во «фавном, наполовину укрощенным в Средневековье, который, бывало, месяцами скрывался в некоем пригородном убежище, а потом внезапно появлялся <…> и откалывал забавные номера»323. Другой приятель Во, писатель и критик Питер Куиннел, долго еще помнил об одном из «забавных номеров», когда ночью стены баллиолского колледжа дрожали от громовых восклицаний подвыпившего Ивлина: «Декан Баллиола трахается с мужиками! Декан Баллиола трахается с мужиками!!!»324

О подобной же выходке с ужасом вспоминал и старший брат Ивлина, Алек Во. Изрядно набравшись во время одной из лондонских вечеринок и прозевав последний поезд до Оксфорда, Ивлин в поисках ночлега завалился в дом, где Алек снимал комнату. Шествуя по коридору, бесшабашный ночной гуляка останавливался перед каждой дверью и орал: «Здесь спит лысый развратник?!» На следующий день хозяин дома попросил Алека поискать себе жилье в другом месте325.

Развеселая студенческая жизнь, позже с ностальгией описанная в одном из лучших романов писателя, «Возвращение в Брайдсхед», завершилась печально: в 1924 году обремененный долгами «гуляка праздный» покинул Оксфорд с позорным дипломом третьей степени. Бесславно окончились и занятия живописью в Школе искусств Хартли. Продолжая по инерции вести разгульный образ жизни (и все глубже залезая в долги), тратя время, здоровье и силы «на какие-то неописуемые сборища, по большей части превращавшиеся в пирушки <…> в разных районах Лондона», Ивлин Во, как он сам вспоминал, «был неспособен воспринимать то, что нам преподавали»326.

Пытаясь разделаться с долгами и хоть как-то заработать на жизнь, Во устраивается преподавателем в закрытую школу для мальчиков (ставшую прообразом лланабской школы в «Упадке и разрушении»). Затем, когда его увольняют за пьянство, на короткое время становится репортером «Дейли экспресс» и всерьез подумывает о карьере дизайнера по мебели: к тому времени он обручился с Ивлин Гарднер, младшей дочерью лорда Бергклера, и лихорадочно искал средства к существованию.

К счастью для английской, да и мировой литературы, мебельщика из Ивлина Во не получилось: в поисках заработка он обратился к писательству. После нескольких рассказов, опубликованных в различных журналах и антологиях, он опубликовал биографию знаменитого поэта и живописца Данте Габриэля Россетти; за ней последовал роман «Упадок и разрушение», успех которого превратил «недоучку» и неудачника в одного из самых заметных английских прозаиков первой половины ХХ столетия.

Сатирическое блюдо, приготовленное молодым писателем, оказалось слишком острым для некоторых читателей, вспоенных на молочке благопристойной викторианской литературы: тут вам и торговля живым товаром, и преподаватели, пьющие горькую и вступающие в гомосексуальные связи с учениками, и продажные чиновники, и крушение веры в Бога… И обо всем этом автор пишет в холодновато-отстраненной, иронично-насмешливой манере, избегая прямолинейного морализаторства. Стоит ли удивляться, что благонамеренные редактора издательства «Дакворт», куда сначала обратился Во, с негодованием отвергли роман из-за его «непристойности». (Особенно их возмутил эпизод из «Прелюдии», когда бедняга Пеннифезер бежит по двору колледжа без штанов, – верх неприличия!)