Одна на двоих жизнь (СИ) - Гай Юлия

- Тут.

- Поезжайте на базу, больше вам тут делать нечего. Пусть медики займутся ранеными.

- Так точно.

Кортни, шатаясь, выходит из строя. Сандерс протягивает руку, чтобы придержать его за плечо.

- Разрешите обратиться, сэр.

Рагварн поворачивается к «мстителю».

- Разрешаю, капитан.

- Прошу отменить решение, сэр. Я и мои люди должны участвовать в оримской операции. Мы можем принести пользу.

Вот и хорошая новость. Я обещал Сандерсу убрать Кортни с базы, я старался. А то, что не вышло, не моя вина.

- Во дворце правительства погибла моя жена, Тара Маршалл.

- Соболезную, капитан. Если Дан согласится взять вас, тогда с богом.

Рагварн тоже понимает, что без этих парней нам придется туго. Скотти и Стикер сегодня проявили себя хорошо, да и остальные очень неплохи.

В микроавтобусе, на котором прибыл командор, хватает места для отряда. Солдаты забираются, молчаливые, уставшие, словно не пробыли на площади какой-то час, а двое суток без отдыха просидели в окопе на передовой. Рэндел, придерживая рукой раздувшуюся щеку, залезает в автобус последним.

- Дан, - зовет Веньяр.

Но я не могу сейчас ехать на базу. Мне тошно.

Это моя вина. Несмотря на все препоны, на сопротивление междумирских властей, я должен был предотвратить теракт. Только я это мог. Только я знал, на что способны суморфы. Только я мог убедить Лину – ведь она моя бывшая девушка. Но я не учел, не постарался, не дожал, не проявил обаяние и убедительность. И погибли люди. Никакие отговорки не оправдывают гибель людей.

- Сэр.

Рагварн смотрит с сочувствием.

- Сэр, можно мне… можно мне три часа личного времени?

Командор колеблется. Дает отмашку автобусу с бойцами, некоторым из них нужна срочная медицинская помощь.

- Хорошо, - кивает он, - три часа и ни минутой больше.

- Спасибо, сэр.

От разрушенной площади до уютного семиэтажного дома, где Вики снимает квартиру, всего три квартала. Вокруг дома небольшой парк, который уже начал золотиться. В Штормзвейге почти так же красиво, как в прежней Ориме. И так же тихо. Здесь, в березовом сквере, почти не чувствуется запаха дыма с площади, не слышно криков, звуки сирен доносятся далекими отголосками.

Есть ли какой-то шанс, что Ви еще не знает о случившемся? Вряд ли, она должна была слышать взрывы, и у нее есть телевизор и ноутбук.

- Дан! – Вики открывает почти в ту же секунду, когда я нажимаю на кнопку звонка. – Слава богу, ты жив!

- Да, я жив… - вхожу и приваливаюсь плечом к стене.

Вики закрывает дверь и на миг прижимается ко мне. Тут же отступает и заглядывает в лицо.

- Ты не ранен?

- Нет.

- У тебя кровь, вот тут, - аккуратные пальцы касаются моего лба, - и ты весь грязный. Иди-ка сюда.

На меня накатывает отупение, какая-то отсроченная шоковая реакция, как тогда, когда я нашел тебя в пустыне возле капища. Тогда я целый час просидел на жаре, обнимая твой труп, ничего не чувствуя и не видя ничего вокруг себя. Ко мне боялись подойти, заговорить…

- Дан, - Вики берет меня за руку и, как маленького, ведет в чистенькую жемчужно-розовую ванную.

Почему-то меня заклинивает на цвете окружающих вещей. Желтые деревья, розовая кафельная плитка, бледно-сиреневый аметист в сережке Вики. Так легче не вспоминать черный дым и яростно-оранжевое пламя.

- Присядь, - просит Вики, усаживая меня на край ванны и включая воду. Лица касается мягкая губка, смоченная теплой водой. Вики смывает грязь, бережно касаясь саднящей царапины. Губка скользит по лицу, Ви хмурится и подходит ближе, чтобы лучше все разглядеть.

- Закрой глаза.

Я послушно закрываю, и она проводит губкой по опаленным векам, стирая пыль и боль, и память о десятках трупов. О людях, которых я не сумел спасти.

- Ну вот, - Вики выключает воду, берет пушистое полотенце и осторожно прижимает к моему лицу.

А когда отнимает, я вижу, какие у нее насыщенно-синие глаза, яркие-яркие и тревожные.

- Тебе тяжело?

- Да, - признаю я, - я не такой сильный, как Корд.

- Ты такой же. Хорошо, что ты пришел, Дан. Я бы с ума сошла от неизвестности. Пойдем в комнату?

Усадив меня на диване, Вики уходит и возвращается с бутылкой холодной минералки. Это именно то, что мне сейчас так необходимо, и я жадно пью, почти захлебываясь и утирая бегущие по лицу струйки.

- Сколько у тебя времени?

- Через два часа я должен быть на базе, - закрутив крышку, отвечаю я.

- Можешь прилечь, я разбужу тебя через час и сама отвезу на базу.

- Ты читаешь мои мысли, - с усмешкой говорю я, - но нет. Возможно, другого времени поговорить у нас не будет, не хочу его тратить на сон.

Вики садится рядом и кладет руку мне на колено.

- Когда вы уходите?

- Это может произойти в любой момент. Хоть завтра. Ты же знаешь, что сегодня случилось на площади?

- В новостях говорят о трех взрывах и сотнях жертв, - испуганно кивает Вики.

- На самом деле, взрывов было пять. Бэт погибла, она оказалась в эпицентре.

- Ох, Дан! – Виктория берет мою руку и сжимает обеими своими ладошками.

- Теперь мы должны нанести ответный удар, если хотим сохранить статус-кво.

- И этот удар должен нанести ты?

- Не один, - успокаиваю я Вики, и накрываю ее руки второй ладонью. – На этот раз я буду не один, со мной Жан и еще девять крепких ребят, ветеранов, знающих, что делать с этой бедой. Не беспокойся, мы сумеем остановить лефтхэнд и вернуть Ориму.

Вики теснее прижимается к моему боку.

- Меня беспокоит только, - тихо говорит она, - чтобы ты вернулся живым. Вот и все.

В тишине тикают часы, за окном видно сквер, площадь отсюда не увидеть. И кажется, в мире ничего не изменилось. Кроме нас, да.

Вики встает и кладет руки мне на плечи, глядя сверху вниз. Интересно, эти серьги подарил ей ты или они купила их сама?

- Я не нахожу себе места, Дан. Все время думаю о тебе, все время. Просыпаюсь среди ночи и думаю, думаю, думаю. Это невыносимо. Иногда мне хочется, чтобы вы уже скорее ушли, и я могла ждать твоего возвращения, а так… Даже не знаю, чего бояться больше.

- Вики…

- Вот и Бэтти погибла, прямо здесь, в Штормзвейге, а она даже не была солдатом. Если ты умрешь, мне не перенести. Мне не перенести этого снова, Дан!

Я не знаю, как ее утешить. Вики всегда казалась такой сильной, несгибаемой. Никто из наших знакомых, не говоря уж о посторонних, не видел ни слезинки в ее глазах, не слышал ни одной жалобы на то, что ей трудно. Только со мной она могла быть открытой. А теперь я сам ее мучаю и никак не могу этого изменить.

- Ви, слушай, ты же понимаешь…

Она берет мое лицо в обе ладони, наклоняется и целует меня. В губы, сильно, страстно и отчаянно, вовсе не по-сестрински. Растерявшись от ее поступка, я позволяю ей углубить поцелуй, прижаться всем телом, обхватить руками мою голову. Возбуждение возникает враз – нельзя слишком долго быть отшельником, рано или поздно тело предаст хозяина.

Я обнимаю Ви за талию, притягиваю и опрокидываю на себя, опускаясь спиной на спинку дивана. Мой разум разрывают панические мысли. Я в жизни делал много ошибок, и это самая феерическая из всех. И самая сладкая. Как же я хочу ее. Как же я ее давно хотел.

- Вики, - со стоном отстраняю я твою жену, - Вики, пожалуйста!

Она облизывает губы, зажмуривается и берет себя в руки.

- Прости…

Мы отстраняемся друг от друга, поправляем одежду. Мне страшно смотреть ей в лицо, мне стыдно перед ней, перед тобой. Я не должен был поддаваться. Корд, почему ты опять молчишь?

- Дан, - Вики обнимает руками плечи и смотрит виновато, - если ты думаешь, что это… потому что ты похож на Корда – знай, это не так. Ты очень дорог мне.

- Ладно, - я не знаю, что сказать. Мне не было так страшно даже днем на площади.

- Дан, я любила его! Корд был моей жизнью, но его убили.

Я должен сказать ей. Объяснить, что происходит. Я так больше не могу.