Русские богатыри - Владимир Валерьевич Филиппов

Толпа любопытных теснилась и толкалась. Звонкие голоса детей, ржанье коней, топот тысяч ног, звон колоколов собора, огненные языки факелов, их отблески на стенах сливались в одно тревожное, бодрящее и возбуждающее впечатление.

— Сила! — прищелкивали языками мужики, оглядывая бесконечную вереницу конных ратников.

Разобравшись по сотням, войско двинулось к Коломне. Была середина декабря, мороз под вечер крепчал, пар курился белым дымом над вереницами ратников, закутанных в овчинные тулупы и шубы, курчавая шерсть на конях заиндевела инеем, и они с шумом отфыркивали лед из ноздрей. Снежные вихри секли в лицо. Метель завывала дурными голосами, то слышалось в её вое, как хохочет леший, то преобладали визгливые и печальные голоса ведьм, будто пугающие владимирские полки, отговаривая идти. Но теряясь в лесах, исчезающие порою в струях метелей, пересекая поля, от города к городу, от деревни к деревне, упрямо двигались полки на помощь Рязани. Дневали среди пути у костров, ночевали в лесах, кинув на еловый лапник попону, а не по избам и не по теремам боярским; ели кашу из котлов, спешили. Пешие ратники, в полушубках, валенках и лаптях, красные от мороза, толкаясь и наступая друг другу на лапти, упорно продвигались вперёд, обминая скрипучий снег.

— Пошевеливайся, мужики. Иди шибче! — торопили конные дружинники.

Князь Всеволод в который раз оторвался от войска с небольшим отрядом и скакал далеко впереди. Был он молод, нетерпелив и верил в свою счастливую звезду. Конь играл под ним и тихонько ржал, Всеволод горячил его легкими ударами тонкой сыромятной плети. А вокруг шумно качались ели.

А в это самое время где-то там, за Рязанью, уже по дорогам ползли на мохнатых низкорослых лошадях ордынские всадники, закутанные в тулупы. Уже убивали князей, грабили и жгли деревни враги, гоня скот, уводя вереницами полоняников, оставляя за собою по дорогам Рязанщины трупы тех, кто пал от злобного удара сабли. И прятались жители в погреба, и уходили в леса, и угоняли скот подальше от завидущих раскосых татарских глаз.

Только в Коломне получили печальное известие, что дальше им идти незачем, что Рязань взята и разгромлена.

Прослышав про разорение Рязани, кипела гневом вся Всеволодова дружина. Теперь уже знали они, сколь страшная Родине грозит опасность, но не боялись ее, а рвались отомстить. В свиной рулет свернуть неприятеля. Беда была в том, что после падения Рязани ситуация в корне изменилась. До этого момента всё было просто и ясно, как день. Князья Всеволод и Роман, объединив свои силы, шли к Рязани, а там под руководством князя Юрия Игоревича Рязанского они должны были встать плечом к плечу на пути монголов и разбить их. Но князь Юрий погиб, Рязань сгорела, и что делать дальше, было пока непонятно. Кто будет руководить собранной ратью, тоже оставалось загадкой.

Войска, собранные в Коломне, не представляли собой единого целого. Роман не готов был признать первенство более молодого Всеволода. Всеволод не собирался подчиняться Роману. И проистекало это не из глупого упрямства или гонора, это была неосознанная им самим привычка к первенству и влиянию. Как-никак он был старший сын владимирского властелина. Тем более и виды на дальнейшие действия между молодыми князьями разошлись, а разногласия захватывали коренные вопросы тактики и стратегии. В политической жизни, как и повседневной, большинство людей привыкло видеть и трактовать факты односторонне, в свете собственного опыта или полученного знания. Из этого никоим образом не следует, что все они более или менее не правы. Каждый может оказаться прав по-своему. Но война такой правоты не признаёт. На войне от принятия того или иного решения их зависят судьбы и жизни десятков, а порой сотен тысяч людей. Поражением в войне и собственной независимостью можно заплатить за одну единственную ошибку. Рязанский князь, например, расплатился за собственную горячность и нетерпение головой. А посему, прежде чем действовать, нужно было крепко подумать. Если растратить лучшие силы бесполезно, тогда и Владимирской Руси конец.

Роману представление о силах орды подсказывало, что надо укрепляться в Коломне и оборонять город, а заодно перекрыть путь на Владимир, Всеволод же предпочитал продолжать работать по заранее выстроенному плану, идти совместно на Рязань и бить монголов там, на пострадавшей уже территории.

Когда взгляды диаметрально расходятся, конфликта не избежать, беда в том, что рядом нет ни кого, кто бы мог выступить третейским судьёй и своим авторитетом разрешить ситуацию. А договариваться необходимо было здесь, на месте, между собой.

Особенностью их спора было то, что никто из них — ни князь Всеволод, ни князь Роман, ни даже опытный воевода Еремей Глебович, не знали всю полноту обстоятельств, которые следует принимать во внимание, и потому не могли сделать правильные выводы. И в споре они все время оперировали догадками и обострёнными чувствами, заполняя ими незнание дела. Разговор был долгим и трудным. Эмоции преобладали, поэтому, сразу уйдя от сути обсуждаемой проблемы, они вступили в словесную перепалку.

— Я и мои люди сгорают от нетерпения вступить в схватку с врагом, — произнёс Всеволод, он был лишён всяческой изворотливости и рубил напрямик.

— Тебе лишь бы самолюбие свое потешить: вот, дескать, я какой сильный, да грозный, да храбрый! — с военной прямотой, пренебрегая всяческим этикетом, язвительно говорил Роман. Он был несловоохотлив от природы, это вошло у него в привычку. — Эх, князь, — сказал он с упреком. — Ты хочешь удаль свою показать, а надо бы разум и дальновидность.

— Думай как хочешь! А только мои ребята теперь так злы, что кого хочешь в клочья разнесут! — распаляя себя, отвечал Всеволод в тон.

— Да ты не слушаешь меня!.. Не пришёл ещё час. Если мы слепо кинемся на татар, результат будет один. Наша гибель. И что в том проку! — попытался осадить его Роман. Но Всеволода было уже не унять. Он не хотел сдаваться так вот, вдруг и сразу! От сказанного однажды отступать не любил.

— Я расскажу тебе историю, которую мне однажды рассказал мой дядя, Ярослав. Однажды князь Святослав Черниговский решил атаковать противника, разорявшего его земли, хотя врагов было в десять раз больше. Он был уверен в том, что победит, но его дружина сомневалась. Тогда он остановил отряд возле церкви и сказал своим людям: «После того как я посещу святыню и помолюсь, я брошу жребий, вот эту старую монетку. Если выпадет орёл — мы победим, если решка — проиграем. Судьба держит нас в руках». Святослав вошёл в церковь и молча помолился. Выйдя, он