Чародей - Джин Вулф

Гильф коротко взглянул на меня:

– Да.

– Ты ж никогда там не был – если не считать нескольких дней сразу после рождения.

Он не ответил.

– Ты мог отправиться туда со мной. Но полагаю, ты не знал, где я. Ты думал, что я погиб.

– Да.

– Теперь я снова здесь, далеко от Дизири, но гораздо ближе к Скаю, чем находился все время, покуда был с ней. Я хочу подниматься все выше и выше, пока не увижу летучий замок. Я хочу расседлать там Облако и накормить ее зерном до отвала. Потом хочу пройти в пиршественный зал и похвастаться тобой, выпить с товарищами и рассказать славные сказки о наших приключениях в Митгартре.

– Мы туда?

– Нет. Но тебе понравился бы Скай. Ты бы в него просто влюбился. Там широкие равнины и пустынные холмы, куда ни кинь взгляд, и они все время меняются. Смотри. – Приподнявшись на стременах, я указал рукой. – Вон Утгард, черный силуэт на фоне звездного неба. Видишь?

– Плохо.

– Разумеется. Но – о Тир! – ты только посмотри на размеры замка! Если бы я когда-нибудь сомневался, что наши ангриды – истинные сыновья Бергельмира, то я бы поверил сейчас.

Повинуясь моему мысленному приказу, Облако начала спускаться вниз.

– Я поклялся не использовать способности, обретенные в Скае, когда вернусь в Митгартр, но…

– Нет?

– Ты думаешь, я использую, верно? Всякий раз, когда мы путешествуем таким образом.

– Да.

– Нет. Это способность Облака, одна из многих. Я упаду вниз, коли спешусь.

– А я нет, – пропыхтел Гильф.

– Да, но ты не умеешь ездить верхом. – Я натянул поводья. – Посмотри, там красный огонек. Это кузница, могу поклясться, и они до сих пор работают. Почему мы не слышим стука молотов?

– Я выясню.

Гильф мощными прыжками унесся вперед. Издалека до меня донесся приглушенный расстоянием шум крепчающего ветра; снежная поземка мела под ногами людей, находившихся между Гильфом и кузницей, озаренной отсветами горящего угля.

Вернувшись, пес сообщил:

– Мужчина и девочка.

– У кузницы?

– Да.

Я кивнул:

– Работники отвлеклись от дела, чтобы поговорить с ними? Вероятно, они велят девочке идти спать. Детям давно пора спать в такой поздний час.

– Не ахти какой силач, – объявил раб по имени Вил. – Где твоя палка? – Он ощупывал руки Тауга.

– У меня нет, – объяснил Тауг. – Я не мог нести Этелу и одновременно держать палку.

Раб хмыкнул. У него было худое лицо, но могучие мускулистые руки. Пальцы, сжимавшие и тискавшие предплечье Тауга, казались железными.

– Мне нужно возвратиться к своему хозяину, – сказал Тауг.

Не глядя на Этелу, другой раб обратился к ней:

– Ты пойдешь баиньки, как хорошая девочка?

– Угу.

– Твоя мама уже спит, и она очень волновалась за тебя.

На лице Этелы отразилось сомнение.

– Ну, я надеюсь.

– Нам надо еще поработать, – сказал Вил.

Тауг прочистил горло:

– Я как раз хотел спросить. Что вы здесь куете? Подковы?

– Сейчас – киркомотыги, – ответил Вил. – Хочешь пощупать одну?

– Да, интересно знать, какие они. – Тауг понимал, что чем больше желания остаться и поговорить он выкажет, тем скорее рабам Логи захочется от него отделаться.

– Пойдем. – Железная хватка Вила не оставила Таугу выбора.

Кузница была точно такой высоты, как дом, к которому она была пристроена; с земляным полом и открытая с наружной стороны, вероятно, чтобы заводить внутрь лошадей. Помещение освещалось только красноватыми отблесками горящего угля, но и сотня свечей не осветила бы его лучше.

– Вот, – сказал раб. – Нравится? Как бы тебе понравилось размахивать такой штуковиной целый день?

Киркомотыга была огромной. Тауг отдернул руку:

– Она еще горячая.

– Да не такая уж и горячая. – Раб легко поднял кирку. – Протяни руки.

– Нет, – сказал Тауг. Все трое рассмеялись.

– Как ты узнаешь, какого она размера, если не возьмешь в руки?

– У тебя руки сильнее моих, – сказал Тауг. – Если ты скажешь, что она большая, я поверю тебе на слово.

– Погоди. Я дам тебе холодную. – Двигаясь медленно, но уверенно, Вил прошел в глубину кузницы и вернулся с киркомотыгой, рабочая часть которой была длиной в рост Этелы, а рукоятка в недавнем прошлом являлась стволом большого дерева. Тауг взял инструмент, но почти сразу уронил железной насадкой на землю.

– Думаешь, ты смог бы такой размахивать?

– Он страшно сильный, Вил, – преданно заявила Этела.

– Да нет, – сказал Тауг девочке. – И я далеко не такой сильный, как твои друзья. К великому моему сожалению.

– Приходи к нам работать, – сказал Вил.

– К счастью, мне не придется. Мать Этелы здесь? Мне бы хотелось поговорить с ней.

– В доме. Я провожу тебя. – Он провел Тауга и Этелу в глубину кузницы, мимо штабелей огромных киркомотыг и лопат, и открыл дверь, достаточно большую для самого могучего ангрида.

Когда они вошли в дом, Тауг заметил:

– Вы работаете допоздна.

– Приходится. – Раб закрыл за собой дверь и протянул руку. – Я Вил.

– Тауг. – Тауг взял протянутую руку, говоря себе, что любая боль, которую он испытает от пожатия Вила, будет заслуженной; что будущий рыцарь должен быть не слабее любого кузнеца.

– Крепкий парень. Ты вполне мог бы махать молотом.

Тауг поблагодарил его.

Вил понизил голос:

– Ты ведь не слепой, верно?

Ну вот, он выдал себя.

– Да, – сказал Тауг. – Ангриды не брали меня в плен. Я зрячий.

– Пытался одурачить нас.

– Да, – повторил Тауг. – Глупо с моей стороны.

– Он из замка, – вставила Этела.

– Один из людей короля Арнтора?

– Я никогда не видел короля, – признался Тауг, – но я действительно его подданный.

– Мы тоже были его подданными. Все мы. – Пустые глазницы Вила смотрели в точку пространства, находящуюся левее и ниже лица Тауга, но рука уверенно нашла его плечо.

– Я родился в Гленнидаме, – сказал Тауг.

– Впервые о таком слышу.

– Наша деревня совсем маленькая. – Тауг немного помолчал. – Мы хранили секреты вольных отрядов – снабжали разбойников пищей, пивом и всем прочим, поскольку они обещали защищать нас. Иногда они просто у нас отбирали.

– Вы почитали нас, – раздался новый голос, – поскольку Дизири сделала для вас доброе дело, когда предложила спрятать ваших детей от ангридов-налетчиков.

– Баки?

Из темного угла выступила эльфийская дева в обличье женщины из человеческого племени, с волосами такими рыжими, что казалось, они светятся в полумраке и время от времени трепещут, словно языки пламени.

– Это… это мой друг, Этела. – Тауг сглотнул, глубоко вздохнул и с трудом продолжил: – Уверен, она станет и твоим другом тоже. Баки, эту девочку зовут Этела, я веду ее домой, к матери. Я собираюсь взять Этелу в замок и накормить, коли мать позволит. А это Вил. Он здесь работает, и я уверен, он замечательный кузнец. Тебе же нравятся кузнецы?