Божественное безумие - Юлия Фирсанова

– Да, это я, Филодо… Нет, не сплю… Помню… Что? Как он выглядит, можешь описать точно?.. Возможно… Не уверен, моему другу надо будет взглянуть лично… Когда?.. В самом деле?.. Отлично!

С начала разговора голос Ноута несколько раз разительно менялся – от тона слегка недовольного несвоевременным звонком аристократа к голосу со слабым проблеском интереса, а потом до почти явственного волнения вперемешку с азартом. Нет, для человека нюансы интонации были бы трудноуловимы, а вот музыкальный слух бога бардов отслеживал их четко. В душе самого Кэлера подняли голову демон азарта и изменчивая красотка Надежда. Он едва дождался окончания разговора и возвращения в комнату кузена. А тому, обычно холодновато-сдержанному, похоже, и самому не терпелось поделиться потрясающей новостью.

– Звонил Филодо – знакомый историк-искусствовед. Я сегодня столкнулся с ним в «Книжной Вселенной» и попросил помочь с поиском щита, – выпалил Ноут.

– Он знает, где эта штука? – восторженно перебил Кэлер, с грохотом захлопывая почему-то крепко опостылевший всего за несколько минут том.

– Лучше, – хитро улыбнулся принц, не присаживаясь на место. – Если Филодо не ошибся, а его чутье в Санкаве, да и за ее пределами, почти легендарно, он нашел собственность Унгира и перекупил ее. Предмет полностью соответствует описанию. Прежний идиот-владелец использовал щит в качестве подставки под собственный портрет.

– Узнаю людей, – меланхолически кивнул Тэодер – без презрения, скорее, просто констатируя факт.

– Так это же здорово! – обрадовался Кэлер, ничего не имевший против чтения как такового, но предпочитавший иные способы поиска ценных предметов, требующие более активных, законных или не очень, не суть важно, но все-таки действий. – Когда пойдем поверять?

– Филодо готов принять нас хоть сейчас, – словно отвечая на мысленные мольбы кузена, ответил Ноут, играя свою роль как пьесу – на слух.

– Поехали? – вскинулся с кресла Кэлер так мощно, что едва не опрокинул коленом стол, утяжеленный стопками художественных книг. – Далеко он живет, твой искусствовед с чутьем?

– В нескольких минутах езды, – усугубляя радость кузена, дал справку принц, а Тэодер, не поддавшийся общему энтузиазму, присовокупил разумный совет:

– Лучше телепортироваться. Если щит действительно найден, мы не сможем погрузить его в машину, а отгонять ее назад нет смысла.

– Ты прав, – согласился Кэлер, никогда, в отличие от, скажем, Джея, не споривший с разумным предложением только из-за того, что не он вынес его на рассмотрение. – Значит, отмеряем срок, ждем и отправляемся.

– Пока можно собрать вещи, – дал еще один рациональный совет Тэодер.

– Рассчитывать на удачу заранее… – с некоторым сомнением помедлил бог бардов.

Как все творческие создания, он отличался некоторой суеверностью, обыкновенно, впрочем, бескровно сдающей позиции пофигизму, жизненному оптимизму и неизменному добродушию.

– Почему бы и нет, – философски пожал плечами бог мафии. – Пусть увидит, насколько мы убеждены в положительном результате. Ей не достанет сил сопротивляться нашей уверенности.

– Тоже правильно, – поразмыслив, решил Кэлер и тряхнул головой. – Тогда я пошел, покидаю шмотки назад в сумку, и айда к вашему Филодо.

Может быть, для романтиков, героев или безумцев (а зачастую разница между этими тремя типажами зависит лишь от точки зрения конкретного историка) такой подход к делу показался бы слишком приземленным, но богов подобные мелочи никогда не беспокоили. В отличие от психующего либо тоскующего принца Нрэна, коротавшего минуты раздумий вычислением размера помещения методом подсчета шагов, мужчины избрали более продуктивный способ убиения времени. Кроме вещей, запасливый Кэлер убрал в свою безразмерную сумку несколько бутылок «Жатлира», выданных Тэодером из бара, а Ноут упаковал три самые громоздкие и ярко иллюстрированные книги по искусству Вирука для королевской библиотеки.

В полутемный холл перед квартирой Филодо, освещенный лишь отраженными оконным стеклом бликами света уличных фонарей, боги перенеслись через полтора десятка минут. Они терпеливо выдержали рамки оптимального временного периода, который потребовался бы обычным смертным для короткого обсуждения целесообразности ночного визита и передвижения от дома до пункта назначения на личном транспорте высшей категории.

В неказистую дверь квартиры искусствоведа на этот раз звонил, то есть стучал, Ноут. Однако, по всей видимости, он делал это хуже, чем Тэодер, потому как на дробь, выбитую звонком, изнутри помещения не донеслось никаких звуков, свидетельствующих о передвижении хозяина квартиры к двери или от оной. Ноут позвонил еще раз с тем же результатом.

– Мы квартирой-то не ошиблись? Или твой знакомец заснул, не дождавшись нас? Может, надо было точно сказать, что приедем? – выдвинул сразу две вполне рациональные версии Кэлер.

– Не должен, – покачал головой Ноут и поморщился от посетившего его куда более логичного предположения касательно Филодо, щита и неистощимого любопытства исследователя, присущего первому из упомянутых объектов, оказавшемуся наедине со вторым.

– Тогда не случилось ли чего? Этот ваш дядька, конечно, в гальюне сидеть может, животом маясь, а ну как у него сердце прихватило? Или того хуже, кто-нибудь его за яйца прихватил? – встревожился сын Лимбера. – Разойдитесь, парни, я дверь вышибу.

– Вторжение на частную территорию в исключительных случаях, например, для оказания срочной помощи не способному дать разрешение субъекту, допускается законодательством Вирука, – серьезно покивал бог мафии. – Но, полагаю, нам следует воздержаться от порчи чужого имущества во избежание недоразумений с органами охраны порядка.

– А чего ты предлагаешь? – почесал в затылке Кэлер.

– Ноут бывал у Филодо в гостях, он может телепортироваться, – своевременно объяснил Тэодер, представив, что останется от дверной коробки и обеих дверей разом, если за дело возьмется жаждущий помочь могучий кузен. Его кулаки были куда крепче элитных замков «Эрбук».

– Так чего стоим, кого ждем? – искренне удивился силач-бард, вопреки распространенному мнению предпочитавший разминать кулаки не просто так, а исключительно по делу. Правда, исключительность дела он определял на свой собственный вкус, отсюда и проистекало некоторое непонимание.

Ноут, сочтя сию сентенцию указанием к действию, исчез с площадки, из-за запертой двери послышались тихие щелчки отпираемых замков. Несколькими секундами позже принц открыл двери изнутри и театрально-хозяйским жестом пригласил родственников в прихожую.