Феодал - Александр Логинов

       До самого рассвета бояре топили свои страхи в крепком меде и не пьянели. Андрей догадался, откуда у боярина Маслова дурная привычка к выпивке. 'Нет уж, фигушки, я спаиваться не собираюсь. Не очень-то я боюсь, - Андрей передернулся весь, вспомнив пронизывающий душу взгляд монаха. - А впрочем, чего греха таить - страшно мне стало'.

       Утром Андрея разбудил Федор. Сообщил, что от князя был посыл. Требует князь боярина пред светлые очи. И не мешкая. В руках Федор держал глубокую чашу с капустным рассолом и серебряное блюдо с горкой соленых огурчиков и горкой квашеной капусты. Лекарство помогло. Андрей почувствовал себя человеком. Зажевал хрустящий огурчик и стал собираться.

       Князя в тереме не оказалась. С утра ускакал по делам. Когда вернется, никто не знает. Андрей уж было собрался вернуться домой, как появившийся из-за закрытых дверей дьяк пригласил Андрея в терем. Войдя в жарко натопленную комнату, Андрей увидел старика и вспомнил, что даже имени его не знает. Князь не представил монаха, а тот сам и не думал сообщать своего имени.

       - Здрав будь, отче, - Андрей вежливо поздоровался.

       - И тебе не хворать, - монах поднялся из кресла, встречая Андрея. - Садись, в ногах правды нет.

       Андрей уселся на краешек широкой лавки у дверей. Святой отец удобно расположился в кресле напротив Андрея.

       - Разговор пойдет о тебе, - начал монах. - О Руси нашей. Кто ты и откуда, нам ведомо. Постой, выслушай. Ты не первый и не последний такой. Приходили люди разные. Хорошие и плохие. Праведные и лихие. Разговор не о них - о тебе идет. Как мыслишь себя на Руси? Раз пришел, значит, тянуло тебя.

       - Прав ты, отче. Тянуло, - согласился Андрей. - Ничего меня в моем мире не держало. Дед мой выбрал себе судьбу, отец выбрал. Потом моя очередь пришла делать выбор. Я сделал свой выбор. Назад дороги нет.

       - На все воля божья, - монах, поднявшись из кресла, перекрестился на иконы в красном углу. Андрей поспешил последовать его примеру, от волнения сложив пальцы тремя перстами, что не осталось незамеченным.

       - Разговор пойдет начистоту, - старец сделал вид, что не заметил, как крестился боярин, но Андрей готов был поклясться, что это не так. - Скрывать от тебя ничего не буду. Ведома нам судьба Руси. Всякое будет и хорошее, и лихие годы будут не единожды. Свою жизнь отцы наши положили на алтарь служения Отечеству. Живота, не щадя. Давно очень был я князем. Однажды повстречал святого старца Сергия. С тех пор отказался от мирских утех, посвятил себя служению Отечеству. Мало нас. Но мы сильны, и мы везде. Без нашего пригляда мышь не проскочит. Но изменить мир мы не в силах. Мы можем только направлять события и пытаться предотвратить зло.

       - Какую роль Вы отвели мне? - слова святого отца заинтриговали Андрея.

       - Вижу я, что муж ты честный. Поведаю, что ждут нас тяжелые времена. Железом вострым тут не поможешь. Придут татары опять на Русь большой силою. А злата серебра, что отворяют любые двери в обители нашей немало, но недостаточно еще, есть лишь малая толика того что потребуется.

       В голове Андрея словно включился тумблер.

       - Так вы собираете деньги на выкуп великого князя? Но Резань тут причем?

       - Да, притом. Пока Русь разрознена, татары править ею будут. Потомки наши никогда не узнают, сколько придется отдать за сохранение жизни князя. Скажу только, что монголы за сотню лет столько золота не видели. И добудешь это золото ты... - монах перстом указал на Андрея и пристально посмотрел ожидая реакции.

       - Два вопроса. Почему нельзя избавиться от татар? Русь сейчас в состоянии разгромить татар, так почему нет? И второй вопрос. Где я возьму столько золота? Торговлей много не получишь, и времени осталось не так уж много.

       - Золото есть у татар, есть у ливонцев, есть у генуэзцев в Кафе, - невозмутимо ответил монах, внимательно наблюдая за реакцией Андрея.

       'Ага. Дожили. Меня святой отец благословляет на разбой. Пират святых отцов. Это покруче чем Френсис Дрейк и Генри Морган[137]будет', - пронеслось в голове Андрея.

       - Я рад, что возражений нет. А по первому вопросу отвечу так. Нельзя сейчас избавляться от татар. Татары - зло, но они не касаются веры нашей. Побить татар - дело не хитрое, а вот, что получим взамен? Сейчас татары Литву тревожат не меньше, чем Русь. Не будет татар - Литва за пару лет приберет к рукам все княжества русские. И так больше половины земель русских под рукой Литвы.

       - Ну и пускай приберет. Литва, по сути, русское государство, - Андрей не понимал, что в этом плохого.

       - Литва да. А вот Польша... Ты в курсе, что Подолию Польша отобрала у Литвы? И что переманивает бояр русских вольностями шляхетскими? Стоит только отказаться от веры православной, и ты получаешь все права шляхты? И ведь многие бояре подались в Польшу, отказавшись от веры отцов, - святой отец действительно был озабочен происходящими процессами в Польше и Литве.

       - Значит, так и будем дальше жить, терпеть набеги татар? - в голове Андрея не укладывалось, чем Литва хуже татар?

       - Зачем терпеть? Разве царь зорит земли наши? Нет. Зачем ему разорять свои земли? Зорят эмиры-казаки. Объединить нужно все русские земли под рукой Москвы. Тогда и бить татар можно будет. А тем временем сеять рознь между ханами. Чем слабее татары, тем сильнее становится Русь.

       - Но почему Москва? - задал главный вопрос Андрей.

       - Ты видел Переяславль Резанский. Пойдешь в Ноугород, загляни по пути в Тферь, осмотрись там и все сам поймешь. Про сам Ноугород ничего не скажу. Бояре ноугородские своими делами лучше меня скажут. Удивляюсь, как не продались папистам они еще, но все идет к тому. Но хватит об этом. Вот тебе грамота, - монах пружинисто поднялся из кресла, в котором сидел, твердым размашистым шагом подошел к массивному дубовому столу, покрытому темно-красным сукном, и взял футлярчик со стола. Открыл его, достал грамотку, повертел свиток в руках и подал Андрею. - Все твои торговые операции отныне под защитой церкви. От мыта и иных пошлин акромя выхода ты освобожден. Далее. Московский князь не будет против покупки земель в его княжестве. Сделают на Москве для тебя исключение. За все это половина добытого тобой - отходит обители. Снаряжать войско сам будешь. Все ступай.

       - Дозволь еще один вопрос, отче, - не удержался Андрей. - Отчего боярин Маслов Великого князя братом назвал?

       Монах молчал, пристально буровя взглядом Андрея, потом едва слышно произнес:

       - Он и есть брат, токмо сводный. Матери у них разные. Все, не будем об этом. Ступай.

       Андрей поклонился и повернулся, направляясь к выходу из горницы, не зная, что и думать. Маслов - незаконнорожденный отпрыск старого князя!

       - Постой, - окликнул Андрея старик. Андрей остановился, обернувшись к монаху.

       - Царь требует твою голову, но не тревожься - не выдадим тебя, но будь осторожен, - предупредил он Андрея.

       - Спасибо, отче, - еще раз низко поклонился Андрей, чувствуя, как в душе недобро зашевелились опасения за свою жизнь, он-то уже успел забыть про татарского царевича и о предупреждении воеводы.

       Выехав за ворота княжеских хором, направился к Косте, но того дома не случилось. Уехал с князем на соколиную охоту. Наверняка подарил князю птиц, взятых в набеге. Делать нечего, отправился Андрей домой собираться в дорогу.

       Москва встретила Андрея сильными морозами. Въехав во двор своей московской усадьбы, Андрей, спешившись, первым делом испил поднесенную чарку и отправился в баню отогреваться. Вспомнив о возницах, приказал выкатить им бочку меда - пусть согреются тоже. После баньки, перекусив на скорую руку пирогами с горячим сбитнем, затворился с купцом в кабинете. Засели за бумаги. Купец торопился. Обоз собирался не- маленький. По местным меркам, можно сказать, огромный. Это притом, что две сотни возков с медом и воском, в числе которых была дюжина-другая возов с зерном, уже ушли в Торжок седмицу назад под охраной наемных воинов и, бог даст, через три дня уже будут на месте.

       Прибывшие с князем возки с трудом разместились на широком подворье. Купец последний раз в присутствии князя уточнял список товара для продажи в Новгороде и проверял его наличие на возках. Рано утром планировали отправляться в путь, Андрей в который раз пожалел, что так и не увидел Москвы. Вечером шарахаться по темным улицам Москвы не хотелось. При свете факела много ли увидишь? В другой раз обязательно задержусь в Москве, решил Андрей.

       Купец выкладывал на стол полученные от продажи тканей серебряные слитки и различные монеты московского, резанского княжеств, татарские деньги. На всех русских монетах присутствовала татарская тамга и арабский текст. Андрей уже не удивлялся этому факту. Само слово деньга татарское, так чему удивляться, что первые русские монеты имели татарское клеймо. Много было чисто татарских монет разных ханов от Узбека до нынешнего 'царя'. Среди прочих попадались тверские монеты, резанские, городецкие, просто куски рубленого серебра и даже импортные монетки с латинскими надписями. Разумеется, не обошлось без бартера. Обычное дело бартер на Руси. Меха, взятые в уплату за шелка, считались настоящим платежным средством, типа векселей, которые можно будет обналичить в Новгороде. Купец также выменял часть привезенного на продажу зерна на смольчуг и хмель. По всему видать выгодно поменял, вон как его распирает от гордости.