Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти - Виктор Бакин

Лейтмотивом памятника Рукавишников выбрал поэтическую исповедь Высоцкого – его знаменитых «Коней привередливых». Сторонники вариантов Влади и Боровского считали, что этот проект мало соответствует тому живому Высоцкому, которого они знали и любили.

А. Рукавишников: «Но мы видим в нем, в первую очередь, земного человека, нашего современника, который ходил по знакомым улицам Москвы».

Родители выбирают проект Рукавишникова. Два года чиновники Главного управления культуры, ведающие памятниками в Москве, задерживали установку. Они требовали изменений в проекте: убрать веревки, уменьшить размеры до стандартной высоты – 150 сантиметров, убрать лошадиные морды, убрать гитару-нимб… Семен Владимирович, заручившись поддержкой своего друга маршала Н. Скоморохова, добивается у первого секретаря МК партии В. Гришина разрешения на воплощение идеи А. Рукавишникова.

Изготовили памятник на Мытищинском заводе художественного литья им. Е. Белашовой. Средства на отливку скульптурной фигуры – восемь тысяч рублей – внесли родители и сыновья. Об этом свидетельствует надпись на цоколе: «От родителей и сыновей».

Скульптор от гонорара за проект отказался.

«О вкусах не спорят, есть тысяча мнений» — пришлось испытать этот закон Высоцкому на собственном памятнике.

С. В. Высоцкий, любуясь памятником, выражал беспокойство: «Только бы не позеленел!» Рукавишников не стал его расстраивать – он знал, что со временем «самоварность» пропадет и памятник будет тонироваться, станет благороднее.

А. Штурмин: «Если внимательно на него посмотреть, то видишь, что Высоцкий как бы поднимается из-под земли. Разверзлась земля – и он восстал. Саван, ниспадающий с него, как будто его связывает. Он же и был связан всю жизнь! За спиной у Высоцкого гитара. Под определенным углом зрения она превращается в нимб над головой. И если с этого же ракурса смотреть на конские головы, то они смотрятся как ангельские крылья. Есть точка, с которой все это видно».

Понравился памятник и Е. Евтушенко, усмотревшему в нем поэтические аллегории: «Я считаю, что памятник Высоцкому на Ваганьково – прекрасный. Он хороший, доходчивый. Он, может быть, с точки зрения скульптуры не такой эстетский, но зато он обращен к очень широкой аудитории».

Ю. Ким: «Пришел на Ваганьково, смотрю на памятник. Не нравится. Герой на расстреле. Опутан по рукам и ногам, с непреклонным лицом. Что слышится, когда глядишь?

Врагу не сдается наш гордый «Варяг»…

Но, помилуйте, какой враг? Какой «Варяг»? Какие путы?

Баловень неслыханной прижизненной славы, предмет всеобщего восторга и поклонения, объездил Европу, пел в США и Канаде, был на Гавайях, первый актер знаменитого театра…

Ну, не издавали при жизни – да так ли уж к этому стремился? Да очень ли от этого страдал? А миллионы километров его записей – это ли не тираж? Ну, конечно, мешались чиновники, где с визой, где с концертом, – но ведь не травля же, не облава, даже не драка, чего там. Не был он мучеником, не был страдальцем, а вот балагуром, клоуном, насмешником – был, что довольно трудно предположить, глядя на памятник. И лицо какое-то слепое. И непреклонность картинная…

Но тут я понял: это бронза воплощает героический миф, народное представление. Ведь и сам Высоцкий всегда хотел быть победителем. В песнях слышно, как хочется ему, как нравится быть сильным, жестким, уверенным, твердо знать, чего хочешь, чего не любишь. Преодолеть все и добиться во что бы то ни стало. Эта интонация у него повторяется, варьируется… кажется, что ему необходимо это постоянно доказывать – себе? Или нам? Значит, не так уж и силен, что ли? Не так уж уверен?

И тут вдруг я еще понял: какую строку, какой исступленный стих хотел сказать скульптор:

Рвусь из сил и из всех сухожилий…

А получилось: врагу не сдается…

Потом вспомнил, что собирались метеорит, чтоб выразить необычность… инопланетность? Какая там инопланетность? Тем более иноземность…

Потом пошел к Есенину, там новый памятник, сахарный какой-то. Сначала подумал: «Уж лучше так: простое внешнее сходство». Но все равно чувство некоторой обиды… “Нет, ребята, все не так…”»

М. Козаков: «В памятнике какая-то литературная безвкусица. Его лицо? Совершенно не его. Ощущение, что над верхней губой – усы. Хотя он и носил когда-то усы, но на памятнике они, по-моему, ни к чему. Но главное не это: памятник, безусловно, вызовет «нужную» реакцию. Доказательством тому – фраза космонавта Жоры Гречко: “Я думал, что этот памятник не разрешат. Смотри-ка, стоит. Здорово!”»

М. Шемякин: «Мне памятник нравится. Можно было бы сделать тот «заумный» памятник – камень, осколок метеорита… Но не нужно забывать, что Володя – поэт народный… Этот памятник – как бы произнесенная речь, без которой не обойтись. Я понимаю, что, может быть, это не шедевр и не совсем то, что хотели бы видеть друзья… Но друзья могут нормально прийти и просто помолчать минуту… Пусть он слишком расшифрован, если можно так сказать… Но ведь он был сделан уже давно… Памятник был сделан в нужный момент, там есть эта закованность… Люди ведь идут – туда приходит поклониться вся Русская земля, поэтому нужен такой образ…»

«Вот уж действительно: все относительно, все, все, все…»

В. Дробот

У памятника

Января двадцать пятогоЗдесь толпится народ.Тащат кони распятого,А распятый поет.

Ни толпа благодарная,Ни цветы – ни к чему:Только дека гитарнаяСлужит нимбом ему.

Так заведено издавна,И который уж годОн на лентах, не изданный,Не сдаваясь, живет.

А на кладбище встретятсяИ кликуша, и тать,Чтоб к певцу присоседиться,Ведь ему – не прогнать.

Каждый ищет угодного…Но когда тяжело,Из плеча несвободногоПрорастает крыло.

Не Хлопуша, не Гамлет здесь,Кем мы знали его,А похож он до крайностиНа себя самого.

С обнаженными нервамиОн, представший на Суд…Кони вожжи повырвалиИ несут… И несут…

Новость о том, что на могиле Высоцкого установлен памятник, распространялась по стране через приезжающих в Москву посетителей кладбища. Выходившая тогда на нескольких языках газета «Московские новости» раскупалась в основном студентами для параллельного перевода политических текстов. В одном из ноябрьских номеров 85-го в «Moscow news» была опубликована фотография бронзового Высоцкого, над головой которого вздыбились головы двух «коней привередливых». Подписчики этой газеты в Канаде, США, Египте, ФРГ узнали об открытии памятника Высоцкому незамедлительно. Но сами москвичи, читатели «Московских новостей», заметки «В память о Владимире Высоцком» и фотографии памятника не увидели. Не было на газетной полосе и белого пятна. Вместо памятника Высоцкому красовался на постаменте у павильона «Коневодство» на ВДНХ СССР жеребец по имени Квадрат – родоначальник знаменитой орловской породы.