Раб своей жажды - Том Холланд

- Вы не так меня поняли, - сердито проговорил я, отстраняясь.

- Не смущайтесь. Вы же жили в Индии и знаете, что тамошние боги часто ходят но земле.

Мой взгляд встретил ее взгляд.

- И Кали тоже? - спросил я.

- В Каликшутре - вероятно, - пожала плечами Лайла и отвернулась. - Ну да, я вас поддразниваю, - тихо призналась она, глядя в ночь. - Но не совсем. Каликшутра - место призраков, не от мира сего... Вы и сами это знаете, доктор. Фантазия и реальность переплетаются там. Тамошние места особые.

- Да, - холодно произнес я, - я это заметил.

- Рада слышать, - в голосе Лайлы не было иронии. - Потому что, доктор, я и сама часть мифа. На Гималаях обосновались не только индуистские боги. Там есть и другие верования, обычаи, сохраняющиеся в тех местах, где еще жив буддизм, в Тибете и Ладахе, вдоль крыши мира. Они верят, что божество существует в человеческом облике, передается от наследника к наследнику, так что, когда носитель умирает, дух его возрождается в крохотном младенце. 'Младенца находят, о нем возвещают жрецы и воспитывают его как воплощение Бога. В должное время он возглавит и защитит свой народ... Такое верование существует и в Каликшутре.

- Но оболочка, - сказал я, - скорее всего меняется...

Лайла вопросительно взглянула на меня.

- Ребенок, - продолжал я, - которого ищут жрецы... в Каликшутре ищут не мальчика.

Лайла склонила голову:

- Очевидно.

- Так вы их королева?

- Королева... Может быть... а может, больше чем королева.

- Это видно.

- Неужели, доктор Элиот?

Я нахмурился, ибо в ее словах прозвучала горечь, которой я раньше не замечал. Мне вдруг подумалось, что, может быть, я напрасно рисовал ее в своих страхах зловещими красками, и я почувствовал угрызения совести и замешательство,

- Как вы можете винить меня, - вдруг заговорила она, - вы, доктор Элиот, с вашим сочувствием слабым и угнетенным? Я должна была попытаться одурачить вашего друга, ведь на кон поставлена судьба моего народа.

Я не ответил, заметив, что по лицу ее пробежала тень гнева.

- Когда-нибудь, - тихо проговорила она, - сэр Джордж поймет, что значит быть слабым, быть предметом чьего-то небрежного бездушия. Может, тогда он перестанет распоряжаться судьбами людей с такой... бездумностью...

Мне стало стыдно за своего друга и за себя.

- Он добрый человек, - еле слышно проговорил я.

- И это его прощает?

- Вы должны сами принять решение.

- Нет, - заявила Лайла. - Это вы должны принять решение. Так вы передадите ему то, что я рассказала вам сегодня ночью? Разоблачите меня? Сейчас, когда вы узнали, кто я?

- Узнал, кто вы... - машинально повторил я.

Я отвернулся, посмотрел на небо и увидел, что на востоке уже занимается заря. Мне вспомнились слова Хури: "Они слабеют с приходом света".

Я вспомнил, как мы с Мурфилдом карабкались на утес, как ждали у часовни восхода солнца... Я вновь взглянул на Лайлу, изучая ее лицо. Она показалась мне еще милей, гораздо милей, гордой, сверкающей.

- Вы утверждаете, - медленно произнес я, - что я знаю, кто вы. Но я не знаю. И то, что я видел сегодня ночью... опиум здесь ни при чем. Я не могу объяснить происшедшего, и это, - я выдержал ее взгляд, - признаюсь, нервирует меня.

- Да ну? Джордж мне рассказывал, что вы были в Каликшутре, но побоялись остаться там.

Я пропустил ее шпильку мимо ушей.

- Тут то же самое, - признался я.

- То же самое?

- То, что я видел в горах, - я замялся, подыскивая подходящее слово, те же колдовские трюки.

- Колдовские трюки? - переспросила Лайла, удивленно вскинув брови, и вдруг рассмеялась. - Никакой магии здесь нет, доктор. Есть силы, которых вы не понимаете, силы, которые ваша наука не может объяснить, но от этого они не становятся колдовскими трюками. - Она пожала плечами и вновь засмеялась. - Вы ревнуете.

- Может быть.

- Я могла бы научить вас кое-чему.

Мне почудился в ее предложении отзвук слов лорда Рутвена.

- Опять боитесь? - нажимала она.

- Ваших сил? - покачал я головой;

- Ну что вы! Своего невежества. - Она взяла меня за руки и тихо зашептала мне на ухо: - Своего неумения понять природу...

Она отступила, и глаза ее сверкнули, заискрились. Они притягивали меня, как свет лампы притягивает мотыльков. Я погрузился туда, как в огромную бездну. За ними, вдруг понял я, находятся странные измерения, невозможные истины, которые надо постичь и поведать ничего не подозревающему миру, причем сам я выступлю как Галилей, а может быть, и как "горой Ньютон. Искушение затягивало меня, влекло, и я осознал, что обязан противостоять ему.

С большим трудом я оторвался от взгляда Лайлы, переведя взор на Лондон в оранжевом сиянии рассвета. Я увидел, как Темза меж темных берегов окрасилась алым, увидел, как она течет, разглядел ее цвет, цвет гемоглобина. Я узрел лейкоциты, плывущие в плазме, которые качало гигантское невидимое сердце. Весь Лондон казался живым организмом, с которого содрали кожу. Я рассмотрел красные потоки улиц, беспредельную сеть капилляров и понял, что если еще немного подожду, то видение это откроет мне какую-то замечательную истину, я совершу потрясающее открытие в гематологии, надо лишь подождать... крохотный миг. Я взглянул прямо вниз, где текла Темза, плещась о верфи, и подумал, что будет, если те, кто работает на реке, вдруг поймут, что воды вокруг превратились в кровь. Я подумал о множестве утопленников, о трупах, кровь из которых вытекла в воды реки. И тогда я вспомнил Артура Рутвена. Я закрыл глаза и приказал видению исчезнуть.

Когда я вновь открыл их, то увидел лицо Лайлы.

- Я не убивала его, - сказала она.

Я ничуть не удивился тому, что она прочла мои мысли.

- Но вы заманили его сюда.

- Нет. Это Полидори.

- По вашему приказу.

Лайла пожала плечами:

- Не совсем.

- И что? Когда вы узнали, что Артур здесь, то...

- Он ушел. Он пробыл у меня всего час. Я сразу поняла, что он не годится.

- Но труп Артура нашли лишь через неделю.

- Я сказала вам, доктор Элиот, это не я. Зачем мне убивать его? Мне бы это не помогло. Помню, я боялась, что убийство Артура Рутвена может спугнуть сэра Джорджа. Повторяю, доктор Элиот, я не желала ему смерти. Скорее наоборот.

Я нахмурился, понимая, что ее доводы убедительны. Это беспокоило меня и ранее. Но мог ли я ей доверять? Ей иди кому-нибудь еще?

- А что насчет Полидори? - спросил я.

- Полидори?

- Тело Артура было совершенно обескровлено... Ответьте, или, клянусь, мне не останется иного выбора, кроме как рассказать Джорджу все, что я знаю.

Глаза Лайлы сузились, голова ее слегка склонилась:

- Это был не Полидори.

- Откуда вы знаете?

- Я его сразу спросила, когда услышала о смерти Артура Рутвена. Он яростно отверг все обвинения... Он не лгал, - улыбнулась она, - я умею распознавать ложь.