Изобретение (СИ) - Линн Ико
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его история была столь же невероятна, сколько и история Люси, поэтому она верила отцу. Она знала, что убийство могло быть подстроено, однако у этого также не было ни единого доказательства.
Тогда в голове звучал только один вопрос.
«Почему это происходит с нами?..»
Не было никакого шанса выбраться из этого мрака. Постоянно ощущался соленый вкус слез… И все это время Люси отчего-то преследовало чувство, что она уже видела эти события.
Эта история обернулась бы пожизненным заключением, если бы не Сэм, работающий в полиции. По счастливой случайности, Сэм оказался неподалеку от места убийства и, заметив уходящего мистера Бакстера, сразу же подложил оружие в руку убитого.
Затем ему удалось добавить еще несколько улик и обернуть преступление мистера Бакстера как акт самозащиты.
Спустя несколько месяцев судебных разбирательств мистера Бакстера освободили из-под ареста.
Это событие очень сильно отразилось на его состоянии. Он стал замкнутым, неразговорчивым. Вместо привычно добродушного и приветливого отца Люси видела испуганного и озлобленного человека.
Но она понимала его. Как сама она отреагировала бы на такой удар?
Тут ей было уже не до детских бредней.
После той истории Люси сама, как и отец, совершенно закрылась. Ей стали противны окружающие люди, большая часть которых намеренно совершала зло другим.
День ото дня она все больше погружалась в себя, в те воспоминания, которые продолжали разрывать ее изнутри, и после работы беспрерывно рисовала до самого утра: все, что она видела на другой планете, все события, которые произошли там с ней, лицо Л… А затем рвала изрисованные листы, размазывая уголь и слезы по лицу, и боролась с собой: с жаждой помнить и необходимостью забыть.
С тех пор, когда ей позволяла работа, она стала уходить в горы одна. Матери и отцу она сообщала, что идет с группой.
И пропадала.
Чем дольше она находилась наедине с природой и самой собой, тем больше ей это нравилось. И как раньше она не догадывалась о том, что можно быть одной?
Постепенно ее заносило все в более дикие и опасные места.
До сих пор она помнила нестерпимую боль во всем теле после преодоления того перевала. Каждая клетка тела словно разрывалась от напряжения. Голова раскалывалась. Грудь сдавливало так, что невозможно было нормально дышать…
Склоны гор сильно размокли, угрожая ей срывом вниз с каждым ее шагом. Но если она не смогла бы преодолеть этот перевал, то не преодолела бы реку, которая от дождей становилась все глубже и шире, а течение — все сильнее. И тогда она застряла бы здесь не меньше, чем на неделю, и ей пришлось бы еще труднее.
И она лезла вверх.
Как и там…
Было ли ей тогда также тяжело? Может ли сравниться ли ее пребывание во сне с существованием в реальности?
Куда она стремилась?
Зачем ей нужно было все время куда-то лезть? Чего она хотела этим достичь?
Да, она хотела уйти от людей, возможно, желала проверить свои силы, на что она была способна, надеялась, что вновь обретет свои потерянные умения…
Но на самом деле она жаждала помнить ту Люси, что шла на Мете вперед, приблизиться к тому, что происходило с ней тогда.
В каждом дереве, каждом камне, в дождь или солнечный день, в холод или жару, она видела себя, идущую вместе с Л навстречу неизвестности.
После преодоления перевала в конце того дня не оставалось сил даже на радость от того, что она добралась до запланированного места. На следующий день она снова, превозмогая боль, собрала вещи и двинулась дальше.
За весь путь в тех местах ей не встретилось ни одного человека. Но очень часто ей попадались дикие животные. Это было главным минусом одиночных путешествий — тебе никто не поможет. Никто не спасет тебя.
Ты сам за себя в ответе.
Она помнила, словно это случилось вчера, как она брела по каменистому склону, окутанному туманом. Было так тихо, словно у нее пропала возможность слышать.
Вдруг она увидела прямо перед собой черную тень.
Она замерла.
Сердце стучало так сильно, что казалось, оно было единственным, что звучало тогда.
Она снова была в шаге от гибели: либо падение вниз, либо смерть от лап медведя. Кто знает, что у этого животного было на уме?
Она стояла, не в силах сдвинуться с места, и слушала тихое ворчание и шорох, доносящийся от животного.
Ей повезло, и зверь ушел.
Однако она еще долго стояла на месте, боясь пошевелиться. После этого Люси старалась производить больше шума при ходьбе, чтобы отпугнуть животных.
Казалось, она никогда не добралась бы до океана. Впереди было столько километров, столько перевалов и рек…
Но в какой-то момент появился ветер. Снова ветер, означающий перемены.
И этот ветер доносил с собой запах моря.
Уже через несколько часов Люси увидела перед собой желанную кромку сине-серой воды, сливающейся с горизонтом.
Волны омывали покрытые грязью ботинки. Ноги тонули в песке. Ветер гнал облака, через которые изредка пробивалось солнце.
Она шла сюда именно ради этого.
Ей было все равно, что предстоял еще более далекий путь обратно: тогда не было человека счастливее нее. Она была счастлива ощущать то же самое, что чувствовала тогда.
«Ты справишься»…
Лишь в самом конце пути, перед городом, после нескольких сотен пройденных километров, грязная и исхудавшая, она встретила местного жителя. Он жестами спросил, откуда она пришла, — Люси не знала русского языка, — и она показала ему свой маршрут на карте. На лице мужчины возникло изумление, и он что-то ответил ей.
Только вернувшись домой и вооружившись словарем, она поняла, что он сказал:
«Отважная девушка».
Нет, не отважная. Идиотка…
В таких местах нельзя ходить в одиночку. Но она не могла по-другому.
Люси сняла пропитавшийся кровью пластырь и посмотрела на палец. Странно, но воспоминания о каплях крови на руке четко вырисовывалось в ее голове.
Когда же это случилось?
Она медленно встала и отправилась за новым пластырем. Вспомнив про недавний звонок, ее передернуло. Как не хотелось вновь с ним встречаться!
По-видимому, оказав помощь мистеру Бакстеру, Сэм надеялся этим поступком завоевать ее расположение, однако у него ничего не вышло. Конечно, Люси была благодарна ему, но ее коробило от мысли, что из-за этого ей теперь вечно придется держать с ним связь.
И, судя по всему, неудача так
