Рожденный для войны - Майкл Стэкпол

— Вот и я так думаю. — Ульрик оглядел Влада холодными голубыми глазами. — Сколько в тебе Волка, Влад?

— Я не понимаю вас, ильХан. Ульрик слегка улыбнулся.

— Насколько ты предан своему клану, Влад?

— А разве я давал вам повод усомниться в моей преданности клану? — Влад нахмурился, отчего кожа вокруг шрама на левой стороне лица натянулась. — У вас достаточно было времени, чтобы оценить предложенные мною планы. Если вы думаете, что я предаю Волков, то можете покончить со мной до битвы. И если я действительно виновен в измене, любая казнь не будет слишком суровой.

— Что ж, мужественный и прекрасный ответ, Влад. Это напомнило мне о том, как меня обвинили в измене — по результатам твоего расследования.

— Я добивался вовсе не этого, ильХаи.

— Я тоже так думаю, во всяком случае, не совсем этого. — Ульрик зашагал внутри голотанка, описывая круги вокруг Влада, как голодная акула. — Нам предстоит яростная схватка. Ты будешь биться бок о бок со мной. Если мой боевой робот выйдет на строя, что ты будешь делать?

— Буду защищать вас или делать все, чтобы спасти.

— Почему?

Этот вопрос пробил стену, которую Влад возводил месяцами, пытаясь укрыться за ней от расспросов Ульрика. Почему я должен спасать его? Ведь я же с ним в раздоре. Я хочу его гибели. Внезапно ответ нашелся, но Влад понял, что ни за что не сможет повторить его Ульрику. Я хочу, чтобы он потерпел поражение, но этого никогда не случится. Этого не понимают Соколы, как не понимает и никто из Крестоносцев. Ульрик не просто Волк, а Волк, которого не сломить.

— Я буду защищать вас потому, что вы Волк и я Волк. И другого ответа я не приемлю.

Ульрик подошел к Владу и посмотрел ему в глаза.

— А если я погибну, ты знаешь свой долг?

— Победить.

— Для того, чтобы сохранить клан. Если сможешь победить, побеждай. Но если не сможешь, сделай все, чтобы увести как можно больше бойцов клана к Хану Фелану.

Влад напрягся.

— Увести их к Фелану? Ульрик пожал плечами.

— Да, или сдаться Клану Нефритовых Соколов, стать рабами их клана.

— В этом выборе зла не меньше, ильХан. Ульрик громко рассмеялся.

— А из тебя в конце концов выйдет хороший Хан. И когда придет время, ты сделаешь лучший выбор.

Я могу его сделать прямо сейчас, Ульрик. Влад медленно выдохнул.

— Фелан сражается на Моргесе. Вы предлагаете мне отправить оставшихся в живых к нему, если он не погиб?

— Да, если он не погиб. А если он мертв и мертва Наташа, то вся ответственность за судьбу Клана Волка падает на тебя.

— На меня? — Влад помотал головой. — Как же вы можете доверить будущее Волков мне? Я же Крестоносец.

Ульрик развел руками.

— Кланы для создания лучших воинов выбирают лучшую генетическую комбинацию. Это эволюция по выбору, но эволюция совершается не только на физическом уровне. Человеческая раса развивала философию, как и мы, кланы. Некогда мы были Хранителями, а сейчас Крестоносцы идут к власти. Возможно, философия Крестоносцев превзошла философию Хранителей. Возможно, именно она откроет новые пути к развитию кланов. Если ты исполняешь свой долг предо мною потому, что ты Волк, то я как Волк должен исполнить свой долг перед кланом. Если я совершил ошибку и буду уничтожен в этом испытании отказа, то я все равно хочу, чтобы мой клан стоял выше других. Даже если Нефритовые Соколы прервут перемирие, я хочу надеяться, что именно Волки овладеют Террой. Может быть, я больше и не буду вождем клана, но не хочу, чтобы клан отдавал свое лидерство другим.

Влад ощутил, как грудь его наполняется гордостью, но не позволил себе унестись далеко в своих фантазиях. Ведь его вознесение на вершину иерархии клана возможно только в случае гибели двух Ханов Клана Волка, но даже при всей преувеличенной к ним ненависти он не считал Нефритовых Соколов настолько искусными, чтобы справиться хотя бы с одним из них.

— Я скажу так, ильХан Ульрик: если вы погибнете на Батлере, мы одержим победу здесь и двинемся побеждать на Вотан.

Ульрик вновь улыбнулся, но Влад понял, что это не ответ на его слова, а реакция на что-то еще. Как всегда, Ульрик что-то недоговаривал, и, как всегда, Влад блуждал в потемках неведения.

— А вот в этой акции нет никакой необходимости.

— Я не понял.

Вдобавок к общему недоумению Влада по Т-кораблю пронеслись три звуковых сигнала. Сигналы прыгать, но ведь мы уже на Батлере.

Ульрик кашлянул.

— Я должен извиниться перед тобой, как хотел бы извиниться и перед Феланом. Ты старательно потрудился, разрабатывая план нашего нападения на Батлер, как и Фелан поработал, готовясь защищать меня перед Великим Советом. Я сожалею, что вы напрасно потратили время.

— Напрасно?

Злоба, вспыхнувшая в груди Влада, была сравнима лишь с всплеском энергии при прыжке корабля. У него сложилось такое ощущение, что с тела рывком сразу содрали всю кожу. Тем не менее энергия ярости никак не могла найти выхода наружу. Но в тот самый момент, когда казалось, что он вот-вот взорвется, «Дикий Волк» вышел в нормальное пространство, в тридцати световых годах от Батлера.

Корабль вновь прыгнул. В отличие от того, что Влад ощущал секунду назад, кожа теперь туго обтягивала его, как намокшая простыня. Боль, начинаясь от шрама на лице, разрасталась по всему телу. Он не мог дышать, и легкие запылали, требуя кислорода, но все, на что был способен Влад, это лишь удержаться на ногах.

И только спустя целую вечность, которая уложилась у корабля в секундный прыжок, Влад начал падать.

Он рухнул на пол сразу же, как Т-корабль вернулся в эвклидово пространство. Правда, содержащаяся в словах Ульрика, молотом шарахнула его по голове, отчего та закружилась.

Несколько секунд он приходил в себя, потом заговорил:

— Так мы потому так медленно подходили сюда, чтобы разогреть кольца Керни-Фучида, а вовсе не для того, чтобы я успел произвести все расчеты. Соколы ожидали, что мы дадим им битву на Батлере, тогда они могли бы защищать лишь те миры, которые находятся в одном прыжке отсюда, а не в двух?

— Да, я рассчитывал застать Соколов врасплох, как и тебя. — Ульрик, стоя над ним, протягивал звездному капитану руку. — Вставай, Влад. Пора готовить наши боевые роботы. Через шесть часов — схватка.

— Где мы? Ульрик усмехнулся.

— И ты еще спрашиваешь? Ведь ты же давал оценку нашим планам. Атаковать Вотан двумя кластерами сродни самоубийству. Но с тем, что есть у нас, и с оставшимися войсками Наташи после Туаткросса у Волков есть все шансы уничтожить противника прямо в их собственном гнезде. — Он рывком поднял Влада на ноги. — Добро пожаловать на Вотан — планету, где решится наша судьба. Твоя и моя, Влад, и судьбы всех мужчин и женщин нашего клана.

XLII

Двое ворот открыты для снов.

Из одних вылетают легко правдивые только виденья;

Белые створы других изукрашены костью слоновой,

Однако из них только лживые сны вылетают.

Авалон-Сити, Новый Авалон

Федеративное Содружество

10 декабря 3057 г.

Настойчивый крик разбудил Франческу Дженкинс, но из-за полумрака она не могла понять, кто же издает эти звуки. Лежа на полу, она ощутила холод и внезапно осознала, что поднимающийся вокруг прохладный туман не может скрыть ее наготу от галдящих людей. Это странное место, где она очнулась, казалось, освещалось откуда-то снизу, и она не могла разглядеть ни стен, ни потолка.

Вновь прозвучавшие крики заставили ее обратить внимание на пол. Холодная скользкая поверхность отбирала тепло у тела. Она без особой уверенности подумала, что, наверное, это стекло. Дымка, холод, нагота и крики — все сбивало с толку и не походило ни на одно ранее известное ей явление. Что-то было не так, и она начала ощущать страх.

Глянув вниз, сквозь пол, Франческа увидела нечто, напоминающее на первый взгляд операционную. Доктора и медсестры в голубых халатах напряженно хлопотали над телом, лежащим на металлическом столе.

— Останавливается. Дайте эпинефрин! Готовьте дефибриллятор.

— Давление падает.

— Держите. Давайте кардиопомпу, ну!

Кто-то наклонился над головой пациента, и тут Франческа увидела саму себя, лежащую на этом столе. Ассистент прижал к ее лицу кислородную маску, и Франческа ощутила призрачное давление на рот и нос. Она вновь посмотрела вниз и внезапно поняла, что это над ней хлопочут медики.

Она потянула под себя ноги, и так, стоя на коленях и упираясь в поверхность ладонями, продолжала наблюдать, как работают хирурги. Я здесь, наблюдаю, но я нахожусь в то же время там. Как же это может быть?

Над головой вспыхнул яркий свет, ловя ее в самый центр луча. Франческа поднялась, и тут же появился чей-то силуэт, неразличимый из-за яркого света.

— Не бойся, Фрэнси. Ты больше не будешь страдать.

— Мама? — Что-то изнутри ей подсказывало: мама не может говорить с ней, но голос и образ принадлежали ей. Но моя мама умерла. Но тут и этот свет, и туман, и ее возможность смотреть вниз на собственное тело слились в один мозговой резонанс. Я тоже умерла.