Святители и власти - Руслан Скрынников

В день казни, 25 июля 1570 года, царь Иван явился на рыночную площадь, именовавшуюся Поганой лужей, в полном боевом облачении — «в доспехе, в шоломе и с копием». При нем находился наследник и многочисленная вооруженная свита. Полторы тысячи конных стрельцов оцепили Поганую лужу с трех сторон. Еще накануне опричные мастеровые сделали необходимые приготовления к экзекуции, забили в землю колья и т. д. Вступление опричных войск на земскую половину Москвы и приготовления к казням вызвали панику среди столичного населения. Люди спешили спрятаться в домах. Улицы и площади опустели.

Такой оборот дела озадачил царя Ивана, который поспешил обратиться к народу с увещеваниями. Как свидетельствовали очевидцы, царь разъезжал по всей площади, уговаривал жителей отбросить страх, приказывал им «подойти посмотреть поближе, говоря, что, правда, в душе у него было намерение погубить всех жителей города, но он сложил уже с них свой гнев». В речах Грозного заключалось одно поразительное признание. «Изобличив» в измене главных московских дьяков, опричное руководство серьезно помышляло о том, чтобы покарать все земское население Москвы и учинить в столице такой же погром, как в Новгороде. Однако здравый смысл взял верх, и новые чудовищные планы опричнины так и не были осуществлены.

Паника, вызванная прибытием опричников, постепенно улеглась, и народ заполнил рыночную площадь. В этот момент царь вновь обратился к «черни» и, «стоя в середине ее, спросил, правильно ли он делает, что хочет карать своих изменников». В ответ раздались громкие крики: «Живи преблагий царь! Ты хорошо делаешь, что наказуешь изменников по делам их». «Глас народа», всенародное одобрение опричной расправы были, конечно, сплошной фикцией.

После речи к народу царь «великодушно» объявил о помиловании половины осужденных. Вслед за тем дьяк стал громко вычитывать осужденным их «вины», и начались казни, продолжавшиеся четыре часа. Среди прочих опальных головы лишились бояре новгородского архиепископа князь А. Тулупов-Стародубский, князь В. Шаховской-Ярославский, псковский наместник владыки и его дворецкий Неудача Цыплятев, архиепископские дворяне Ч. Бартенев, Г. Милославский (родня архиепископского конюшего), С. Пешков (родня архиепископского дворянина Т. Пешкова), владычный дьяк М. Дубнев, архиепископский чашник Ш. Волынский, а также помещики различных новгородских пятин. Через две-три недели царь велел утопить в Москве-реке жен и детей «изменников», казненных 25 июля.

Земских «изменников» перебили публично, при огромном стечении народа. С руководителями опричнины расправились втихомолку, без лишнего шума. Царь пощадил фаворита Федора Басманова, но тот, по словам Курбского, избежал казни страшной ценой. Он будто бы сам «последи зарезал рукою своею отца своего Алексея, преславного похлебника, по их языку, мальяка и губителя своего и святоруские земли». Насколько достоверно известие Курбского, трудно сказать. Федор Басманов доказал свою преданность самодержцу, но опалы не избежал. Его с семьей сослали на Белоозеро, где он и умер в тюрьме. Оружничий А. Вяземский, пытавшийся спасти Пимена, был брошен в тюрьму и там умер «в железных оковах».

Во все времена Россия обладала исключительной мощью, пока ей удавалось сохранять внутреннее единство, но превращалась в слабейшее государство, едва утрачивала его. В середине XVI века страна добилась крупных внешнеполитических успехов. На протяжении десятилетия русские войска сокрушили Казанское и Астраханское ханства, в недолгой войне одержали верх над Швецией, разгромили Ливонский орден и заняли неприступную крепость и порт Нарву, Дерпт (Юрьев) и десяток орденских замков, добились успеха в войне с Польско-Литовским государством, взяв крепость Полоцк. Война шла на всех границах, что в конце концов привело к катастрофе. Положение усугубили опричные погромы и террор, изнутри подорвавшие силы огромного государства. Опричники казнили покорителя Казани боярина князя А. Б. Горбатого, многих высших и средних командиров. Царь затратил огромные средства на строительство опричной крепости в Вологде, вместо того чтобы использовать их на укрепление южных границ. Триста пушек были свезены в Вологду и свалены там в кучу. Грозного пугал призрак смуты.

Второй по величине город России Новгород Великий подвергся дикому погрому. За Новгородом наступила очередь Москвы. Дезорганизованная опричными репрессиями земская армия не смогла защитить столицу от нападения кочевников.

Весной 1571 года крымский хан Девлет-Гирей собрал для нападения на Русь силы крупнейших татарских орд. Помимо Крыма во вторжении участвовали Большая и Малая ногайские орды, отряды черкесов. Крымские эмиссары поддерживали тайные сношения с казанскими и астраханскими татарами, черемисами и другими народами Поволжья, ждавшими благоприятного времени для восстания против русского владычества. Армия Девлет-Гирея насчитывала не менее 40 тысяч всадников, тогда как русское командование, застигнутое врасплох, успело собрать на границе не более 6 тысяч воинов. Не имея точных сведений о местонахождении царских воевод, хан намеревался напасть на Козельск и опустошить пограничные уезды. На границе к крымцам перебежало несколько земских и опричных дворян, уведомивших хана, что на подступах к Москве нет крупных воинских сил. Наиболее важные сведения сообщил неприятелю сын боярский Башуй Сумароков — помещик из опричного Галича. Перебежчик объявил Девлет-Гирею, что «на Москве и во всех городах по два года была меженина великая и мор великой и межениною, де, и мором воинские многие люди и чернь вымерли, а иных, де, многих людей государь казнил в своей опале, а государь, де, живет в слободе, а воинские, де, люди в немцех». Сумароков нисколько не преувеличивал, говоря, что Россия ослаблена «межениной», то есть неурожаем и голодом, от которого вымерла значительная часть населения. Вслед за тем страну опустошила чума, армию ослабили и деморализовали опричные избиения. Некоторые из земских воевод были казнены на месте службы — в южных степных гарнизонах. Крупные силы командование держало «в немцах», то есть в завоеванных ливонских крепостях.

16 мая царь Иван выступил с опричными отрядами в Серпухов на помощь к стоявшим там земским воеводам. Из-за малочисленности опричных сил их «разрядили» на три полка. Передовой полк вел опричный боярин князь М. Т. Черкасский. Во время движения полков пронесся слух, будто в крымском вторжении участвует князь Темрюк — отец опричного боярина. После казни Алексея Басманова Грозный утратил доверие даже к ближайшему опричному окружению. Поверив слуху, он велел убить на переходе своего шурина — князя М. Т. Черкасского (Мария Черкасская была второй женой царя). Передовой полк был обезглавлен. Произвол и жестокость Грозного не знали предела. Он утратил популярность не только среди земских, но и опричных дворян. Ни в одной военной кампании XVI века не было столько перебежчиков, сколько во время крымского набега. Благодаря этому хан был осведомлен о каждом шаге русских. Как только Иван Грозный выступил на границу, к татарам перебежал сын боярский Кудеяр Тишенков. Он сообщил Девлет-Гирею, что царя с опричниной «чают» в Серпухове, но людей с ним мало. Несколько позже его показания подтвердили перебежчики из опричнины, заявившие, что царь хочет идти в Серпухов «славы для», — иначе говоря, ставя целью военную демонстрацию, а «стати ему против татар не с кем». Хватая за узду ханского коня, Тишенков убеждал Девлет-Гирея идти к Москве Свиной дорогой, не охраняемой воеводами: «Ты, де, государь, поди прямо к Москве, — говорил он, — а вож, де, государь, тебе через Оку и до Москвы яз, а будет, де, государь, тебе до Москвы встреча… и ты, де, государь, вели меня казнить…»

Царь двигался к серпуховским переправам через Оку, рассчитывая остановить татар под Серпуховом, как вдруг ему донесли о разгроме опричного сторожевого полка к северу от Оки. Пользуясь услугами русских «вожей», хан переправился через Оку южнее Калуги и, преодолев Угру, стал выходить в тыл русской армии. Узнав о прорыве крымцев через Оку, Иван IV покинул армию и под охраной небольшой свиты через Бронницу ускакал в Ростов.

Не имея сил остановить татар, опрично-земская армия отступила к Москве. 23 мая воеводы укрылись за стенами Земляного города. Опричные полки разместились за Неглинной. Земские полки защищали Серпуховские и Калужские ворота. Часть сил расположилась на Таганском лугу, защищая подступы к городу со стороны села Коломенского.

Татары, следовавшие по пятам за русскими, вышли в окрестности Москвы в тот же день, что и воеводы. Хан разбил свой лагерь в окрестностях Коломенского. В первый же день крымцы разграбили незащищенные слободы и монастыри в предместьях столицы. На другой день они подожгли Земляной город. Утром 24 мая стояла ясная и тихая погода, без ветра. Внезапно поднялась буря, и пламя стало быстро распространяться по всему городу.