Белое движение. Исторические портреты - А. Кручинин

Лавру Георгиевичу было отчего впасть в ярость. Из трех с небольшим тысяч добровольцев — солдат насчитывалось не более полутораста человек. Седые полковники, а иногда и генералы брали в руки винтовки и становились в строй как рядовые. Такого не знала еще ни одна армия в мире.

Пестрым был и состав Армии. Ее основу составил Корниловский ударный полк, вернее его остатки, с трудом пробравшиеся на Дон, во главе с доблестным командиром подполковником М. О. Неженцовым. Кадрами для дальнейшего развертывания в полновесные боевые части стали Георгиевский полк, возглавляемый полковником И. К. Кириенко, 1-й, 2-й и 3-й офицерские батальоны (командиры: полковник Кутепов, подполковники Борисов и Лаврентьев, впоследствии полковник Симановский). Из юнкеров и кадет старших классов был создан под командованием штабс-капитана Парфенова Юнкерский батальон. Из учащейся молодежи Ростова был сформирован Ростовский добровольческий полк под командой генерал-майора А. А. Боровского. Два кавалерийских дивизиона возглавили полковники Гершельман и Глазенап. Подполковники Ерогин и Миончинский стали во главе двух артиллерийских батарей, созданных преимущественно из юнкеров артиллерийских училищ и офицеров-артиллеристов. Были и более мелкие части, именовавшиеся партизанскими отрядами, отдельными ротами, дивизионами, батальонами.

Так со смертью Императорской Армии забилось сердце Армии Добровольческой. «В Содоме не нашлось и трех праведников. В России семнадцатого года их были тысячи», — писал эмигрантский историк и публицист А. А. Керсновский, справедливо причисляя к праведникам всероссийского Содома офицеров Русской Армии и пошедшую за ними учащуюся молодежь.

В этой обстановке Антон Иванович и Ксения Васильевна решили обвенчаться. Невеста Деникина прибыла на Дон раньше Антона Ивановича, когда он еще находился в Быхове. По окончании Рождественского поста и праздника Рождества Христова 7 января 1918 года Ксения Васильевна Чиж стала женой генерала Деникина.

В середине января Штаб и все Добровольческие части перешли из Новочеркасска в Ростов. Однако уже к концу месяца стало ясно, что пребывание в Ростове в любой момент может стать гибельным для небольшой Добровольческой Армии. С севера, запада и востока двигались советские полчища и революционизированные казачьи части. То и дело вспыхивали восстания в Таганроге и Батайске. Так и не успев развернуть свои кадры, части Добровольческой Армии были двинуты на фронт, противопоставляя многочисленности противника - военное искусство и необычайное воодушевление.

Январь 1918-го выдался на редкость морозным. Добровольческие части, плохо одетые, держали оборону, и их ряды таяли с каждым днем, а замены не было. Пришлось оставить Таганрог. Видя серьезные потери в частях полковника А. П. Кутепова, Деникин отдал ему приказ отойти в район станции Синявской, что находилась в одном переходе от Ростова. Там отряд поступил в распоряжение генерала А. П. Черепова. Из Ростова на передовую уходили последние резервы, в том числе и Корниловский полк.

Первого февраля советские войска Р. Ф. Сиверса, переброшенные по железной дороге, неожиданно ударили на части Добровольческой Армии у Батайска, сбили их и частично окружили. Деникин спешно отдал приказ перекрыть все переправы через Дон Юнкерским батальном. Армия таяла на глазах. В ночь на 9 февраля Сиверс начал штурм оборонительных укреплений у Ростова. Опасаясь полного окружения, Корнилов приказал отходить за Дон, в станицу Ольгинская.

Добровольцы покидали Ростов. Впереди вытянувшейся колонны с винтовками и вещевыми мешками за плечами молча шли генералы Корнилов, Деникин, Романовский, Лукомский, Алексеев. О чем думали генералы, вглядываясь в бескрайние заснеженные просторы? О том, чем была Русская Армия и чем стала в виде этих жалких нескольких десятков повозок? О том, что их ждет впереди?

«Мы уходим в степи, - писал генерал Алексеев. — Можем вернуться только, если будет милость Божья». Не менее тревожные мысли посещали и Антона Ивановича, решившего оставить молодую жену в Ростове, дабы не подвергать ее опасностям предстоящего похода. Ксения Васильевна, подчинившись воле мужа, поселилась в меблированной комнате в доме, принадлежавшем богатой армянской семье. На ее счастье, в городе никто ее не знал. Жила она под девичьей фамилией, поэтому никому и в голову не пришло, что совсем еще молодая девушка является женой известного генерала.

Итак, маленькая Белая Армия, покидавшая Ростов, шла навстречу неизвестности. Начинался ее первый поход, который получит название Ледяного и принесет России славу новых, рожденных в походе полков.

Штаб генерала Корнилова, выйдя из Ростова, еще не знал, куда он поведет Добровольческую Армию. Правда, и вариантов было не так уж много: донские зимовники — отдаленные места в степи, куда на зиму отгоняли табуны лошадей, - или Кубань. Корнилов и Лукомский стояли за первый вариант, ибо в зимовники направил свой казачий отряд генерал П. X. Попов, не пожелавший оставаться в Новочеркасске, занятом большевиками. За Кубань были генералы Алексеев и Деникин. На военном совете их поддержало большинство. Антон Иванович выступал не столько за Кубань, сколько против движения Армии на восток, в район зимовников, полагая, что части в скором времени окажутся зажатыми с одной стороны весенним половодьем Дона, а с другой - железной дорогой Царицын - Торговая - Тихорецкая - Батайск, контролируемой большевиками. В конечном счете доводы Деникина убедили генерала Корнилова.

В большой станице Ольгинской остановилась вся Армия. Вид у Армии был потрясающим, поражала пестрота в одежде: мелькали офицерские шинели и гражданские пальто, гимназические фуражки, папахи и шляпы, обуты были не менее разнообразно - сапоги, валенки, опорки. Антон Иванович, потерявший походный чемодан с мундиром, был в штатском. У многих офицеров на плечах красовались погоны собственноручного изготовления: кусок попавшегося под руку материала, на котором химическим карандашом были нарисованы просветы и звездочки. Издали, как вспоминали участники этого похода, Армия напоминала цыганский табор. И только по четко отдававшимся командам можно было понять, что это была все же армия.

Здесь произошло переформирование. Антона Ивановича генерал Корнилов назначил помощником Командующего Армией. «Функции довольно неопределенные, - вспоминал Деникин, — идея жуткая - преемственность». Станицу Армия покинула спустя два дня и стала медленно продвигаться к станции Егорлыцкой. Была непролазная грязь. В пути присоединялись новые добровольцы - группами, в одиночку, некоторые были больными, ранеными, но все делали вид, что здоровы - лишь бы их не оставили на растерзание большевикам. В переходах старались избегать столкновений с красными, ибо не было необходимых сведений и о противнике, и об обстановке за пределами небольшой колонны, в которую вытянулась Добровольческая Армия. Сказывалось отсутствие должного числа конницы, которое не позволяло производить дальней разведки. Когда выяснилось, что армия уходит на Кубань, полутора-тысячный отряд Донских казаков генерала Попова отказался присоединиться к Добровольцам. Вспоминая тот день, Антон Иванович писал: «Для нас Дон был только частью русской территории, для них понятие Родины раздваивалось на составные элементы - один более близкий и ощутимый, другой отдаленный, умозрительный».