История одного преступления. Потомок Остапа - Андрей Акулинин

Термосы с черным кофе, зеленым чаем и куча бутербродов появились словно по мановению волшебной палочки. Импровизированный стол в салоне был накрыт стараниями спецназовца, который, несмотря на молодость, уже привык к походным условиям жизни. Да плюс хотелось отличиться – глядишь, Калинин и заметит его усердие, а там, бог даст, замолвит словечко, если будет решаться вопрос о его переводе на оперативную работу, где и поинтереснее, и деньжат побольше платят.

После завтрака, который больше напоминал инструктаж командира роты своих взводных перед боем, «газель» снова въехала на шоссе, где водитель вдавил в пол педаль газа. Езда по заснеженной Москве в утреннее время – занятие не для слабонервных. Непрерывное подрезание, прижимание к соседнему ряду и оттирание от внезапно открывающихся лазеек негативно отражались на психике чекистов. И водитель, и сидящий рядом Калинин несусветно ругались, проклинали москвичей и гостей столицы, обвиняя их в неуважительном отношении друг к другу. Кольцевая была забита транспортом. На развязках то и дело возникали пробки, по н-ским меркам ужасающие: сотни красных огней габаритов и стоп-сигналов впереди, скрип тормозов и скрежет переключаемых передач, рев набирающих обороты моторов и тошнотворный запах выхлопных газов… Но то были цветочки. Едва машина повернула к центру, как через несколько минут вся эта кавалькада безнадежно встала. «Газель» оказалась зажатой между трамваем и обшарпанным, нещадно чадящим милицейским УАЗом. Вокруг надрывались автомобильные сигналы. Пассажиры трамвая с любопытством таращились в окно, будто старались сквозь затемненные стекла чекистской машины разглядеть ее обитателей. Не отставали от них и милиционеры. В их взглядах одновременно сквозило и подозрение, и пренебрежение к иногородцам.

После утомительной дороги и бессонной ночи невыносимо тянуло в сон. Широкие удобные кресла располагали к дреме, что, в общем-то, и делали пассажиры салона, мирно посапывая в окружении рокотов десятков двигателей, гула включенного обогревателя, резких рулад[53] автомобильных сигналов и шелеста грязно-серой снежной каши под протекторами. Пробка росла и отращивала солидный, как у кометы, хвост, направленный к окраине Москвы.

– Елки-палки, – сердито прошипел Калинин и посмотрел на часы. Договоренность с сотрудниками московского управления о встрече в обусловленном месте в 10 часов была явно под угрозой. – Не успеем.

– Может, Андрей Юрьевич, воспользуемся служебным положением? – спросил Рудаков и бросил хитрый взгляд на кнопку.

– Что ты имеешь в виду?

– Машина оборудована «крякалкой» и проблесковыми маячками. Может, включим, и ну ее, очередь? Мы же все-таки на задании, а не на прогулке какой-то! Если будем ползти, как каракатицы, то в лучшем случае доедем до места только к обеду, не раньше.

Калинин с уважением посмотрел на прапорщика, развернулся и крикнул в салон:

– Эй, братва, пристегнитесь, идем на таран!

– Что такое? – испуганно прошептал Грузин.

– Пристегнись, говорю, Сергей Васильевич, будем жизнью рисковать, – весело повторил подполковник и приказал Рудакову: – Врубай сирену – и полный вперед!

– Юрьевич, так здесь ремней безопасности нет.

– Держись, майор, руками за воздух, – загоготал Калинин.

«Газель» выскочила на осевую. Пронзительный звук эфэсбэшной сирены разгонял маячившие по курсу автомобили. Проблесковый маячок, поставленный водителем поверх кабины, искрился неоновым светом и придавал уверенности в своей правоте. Проскакивая на красный свет, Рудаков чудом увернулся от бокового удара: черный навороченный джип протяжно заскрипел тормозами и юзом развернулся на асфальте.

– Ты это поаккуратнее, Женя, а то местные нувориши не посмотрят, что мы сотрудники ФСБ, по морде дадут.

– Не успеют, товарищ подполковник, у нас машина с форсированным движком, а у них… тьфу, «мерседес» обычный.

– А если догонят?

– А мы им ксиву в нос.

– Так они же не по ксиве бить будут, а по лицу, – засмеялся Калинин. В центре города машин на дороге поубавилось.

– Выключай, – скомандовал Калинин, в очередной раз, бросая взгляд на часы. Ехали они всего девятнадцать минут, а могли застрять в пробке на целых три часа.

Еще семь минут, и «газель» затормозила в неприметном дворике – том самом обусловленном месте, о котором договорились с местными чекистами накануне.

– Вон они, – сказал Рудаков и показал пальцем на красный жигуленок.

Калинин вышел из машины и по мобильнику набрал номер московских оперов. Звук дребезжавшего телефона зазвучал из «шестерки». Он подошел к автомобилю и, открыв дверь, заглянул вовнутрь. Там располагались три человека: водитель и двое пассажиров.

– Подполковник Калинин, – представился он. Из машины вышли двое молодых людей.

– Доброе утро, Андрей Юрьевич.

– Здравия желаю, товарищи офицеры, – он пожал им руки.

– Вы к удивлению прибыли точно по часам. Мы и не рассчитывали.

– Это почему же? – удивился Калинин.

– Пробки.

– Нашему Шумахеру, – он кивнул на Рудакова, – ваши пробки нипочем. Да и не принято у нас куда-нибудь опаздывать. Это же плохой тон. Сказали к десяти, сделали, – он посмотрел на наручные часы и удовлетворенно кивнул: стрелки показывали ровно десять ноль-ноль.

– Мы, Андрей Юрьевич, по приказу руководства поступаем в ваше непосредственное подчинение.

– На какой срок? – улыбнулся Калинин, а про себя подумал: «Как хорошо, что в командировку поехали на вместительной «газели» и не забыли взять с собой партию горячительных напитков, которые, судя по лоснящимся лицам москвичей, те не прочь уничтожить».

– А пока не поймаем вашего объекта.

– Подождите, мужики, так вы же в шифровке указали, что держите его под неустанным наблюдением?

– Держали, Андрей Юрьевич. А вот уже двое суток, как сняли наблюдение. В Москве наружное наблюдение – роскошь. Надолго никто не дает. День, от силы два, а больше – нужна санкция высокого начальства.

– Так где же мы будем искать фигуранта? – внезапно осипшим голосом спросил Калинин.

– Известно где, в фирме. «Наружка» ее установила. Мы сейчас туда и поедем. Вот у нас и адрес ее есть, и фамилия руководства. Все есть. Вы даже голову не забивайте. Он выйдет, а мы его тихонечко и сцапаем.

– А если его там не будет?

– Как это не будет?

– А вот так: не будет и все.

– Да нет, Андрей Юрьевич, он обязательно там будет. Два дня, как его разведчики держали, он безвылазно находился там. Куда он может деться?

– А я почем знаю? Москва большая, не то что наш захолустный Н-ск.

– Да не забивайте же вы себе голову. Сейчас приедем и на месте разберемся.

Через час «газель» стояла неподалеку от входа в офис предприятия, над дверью которого висели три большие буквы: КМЧ. Рядом располагались еще несколько коммерческих контор. Легковых машин, в том числе и с иногородними номерами, тут было предостаточно, так что вопрос о конспирации отпал сам собой. Постоянно автомобили то подъезжали, то отъезжали. По заснеженным дорожкам то и дело бегали суетливые люди.

Неподалеку в засаде расположилась гаишная машина. Два сержанта, один меняя другого, выбирали среди легковушек подходящую жертву, и всякий раз требовательно давали отмашку полосатыми жезлами. Работа у них спорилась. На въезде из офисного центра висел «кирпич».

Наблюдать за гаишниками было интересно. Грузин даже занялся подсчетом гипотетических денег, которые он смог бы заработать, доводись ему служить в местном полку ГИБДД. Через три часа он понял, что выбрал профессию неверно. По его подсчетам, именно столько времени потребовалось сержантам милиции, чтобы заиметь ежемесячное денежное довольствие майора ФСБ. А во всем остальном день складывался нелепо. Даже не складывался – тянулся. Левин в офис не входил и не выходил из него. На четвертом часу безнадежного наблюдения Калинин решил упорядочить этот процесс, а заодно пообедать. Слежку за прилегающей территорией стали вести по очереди: полчаса один, полчаса другой и так далее по кругу. В шестнадцать стало смеркаться. В салоне стоял табачный дым коромыслом, а на последнем сиденье лежали две пустые бутылки н-ской фирменной водки. Левин так и не засветился. Оперативно-следственная группа пребывала в блаженном неведении, а Калинин предчувствовал глубокое разочарование. В семнадцать зажглись фонари. Поток работников стал выходить из офисов: кто-то шел к остановкам общественного транспорта, кто-то, а их большинство, садились в личные автомобили и разъезжались в разные направления столицы. Стоянка стала редеть.

– Товарищ подполковник, разрешите мне провести разведку в офисе? Может, что-нибудь добуду? – неожиданно предложил спецназовец.

Его вопрос застал Калинина врасплох. Он поймал себя на мысли, что именно об этом думал в данный момент, только послать туда собирался москвичей.