Его Луна, или Планета мечты (СИ) - Наперсток Янина

* * *

Выжившие эльфы из отряда Анариона блуждали по полю битвы в поиске своих. Если они находили соратников, то бережно брали тела и выносили к краю побоища. Слабая вера, что кто-то мог быть просто оглушен или ранен, таяла с каждым найденным трупом. Принц присоединился к скорбному процессу. Вина и злость не давали ему сосредоточиться. Он просто брел среди павших, волоча пропоротую конечность. Боль с каждым движением становилась всё более невыносимой, но Анарион раз за разом старался опереться на травмированную ногу, словно наказывая себя. Он должен чувствовать эту боль. Всё, что здесь случилось, было на его совести. Каждый из доверенных людей принца был бы жив, если бы Анарион отнесся к ситуации серьезней.

Справа раздался хриплый стон. В опускающихся сумерках принц развернулся и постарался внимательнее разглядеть ближайшие тела. Из-за пушистого, только сильно помятого куста виднелась кисть руки с визоплазом. Пальцы раненого с силой врезались в землю. Анарион ринулся туда с возникшей было надеждой. Но нет… Эктилеон еще дышал, однако торчащий из брюшины топор свидетельствовал, что это ненадолго. Ноги принца как-то сами собой подкосились, и он рухнул на колени.

Как и об остальных своих эльфах, Анарион знал о парне всё. Ему и было-то всего двадцать пять. Отец влип в мутную историю, и семья разорилась. Чтобы обеспечить себя и собрать хоть какое-то минимальное приданое для сестры, Эктилеон поступил в королевскую армию. Спустя год сестра успешно вышла замуж, и парень мог бы покинуть службу, но он уже входил в отряд принца и считал, что там ему самое место. В Аэркарасе парня ждала невеста. Теперь не дождется. Оплошность принца привела к гибели семи человек и принесет горя еще многим.

Анарион взял умирающего эльфа за руку. Она была ледяной, но, видимо, парень всё же почувствовал прикосновение и с трудом приоткрыл затуманенные глаза. Взгляд, полный нестерпимой муки, с трудом сфокусировался на принце, но Эктилеон узнал его:

— П-помог-гите… уйти, — проговорил он, с огромным усилием воли размыкая окровавленные губы.

Стоящий рядом выживший эльф — принц не заметил, когда он подошел, — подался вперед и прошептал:

— Давайте я, ваше высочество.

Анарион вскинул руку в останавливающем жесте. Всё, что произошло, — его ответственность. И он должен принять последствия. Принц крепче сжал руку Эктилеона, вынул кинжал и на несколько секунд закрыл глаза. Чтобы убить в бою, не нужна смелость, тем более когда тебя изначально растили как воина. Но чтобы вот так оборвать жизнь друга, принцу пришлось собрать всё свое мужество. Удар был сильным и выверенным. Анарион очень наделся, что душа эльфа сразу же перешла в другой мир. Принц закрыл парню глаза и вторично воспользовался помощью, чтобы встать.

С наступлением темноты ощутимо похолодало. Было необходимо как можно быстрее скакать в Золотое Сияние, к счастью, четыре лошади выжили и вернулись. Но вот с пленными для допроса не повезло. Единственный из степняков, кто еще мог говорить, истекал кровью и явно был не жилец. От него удалось узнать, что банда действительно получила голубя с указанием места и примерного времени проезда принца. И что их будет всего десяток — легкая добыча. Ошиблись. Но Анариону от этого не легче.

Путь до ближайшей охранной башни занял около трех часов. Температура воздуха упала градусов до пятнадцати. Анариона знобило, то ли от погоды, то ли начинала подниматься температура от раны. Впервые он не чувствовал в себе желания выжить любой ценой. Сдохнуть от инфекции представлялось прямо-таки заманчивым вариантом. Но теперь принц точно не имел на это права. Он будет встречаться сам с близкими погибших воинов. Смотреть им в глаза. Разделять их боль. Он найдет и выведет на чистую воду эту затаившуюся змею с обликом эльфа, которая сдала его отряд степнякам. И предаст огню, а пепел, дабы душа предателя никогда не получила свободы, смешает с глиной и замурует в самой глубокой гномьей шахте. Только сейчас, утратив семь человек своего отряда, Анарион стал понимать, что они единственные, пожалуй, кто был на протяжении пяти лет его настоящей семьей.

…В башне их уже ждали и изрядно волновались. Судя по прилетевшей с донесением птице, отряд Анариона должен был прибыть уже несколько часов назад. Новость о нападении и битве потрясла гарнизон не меньше, чем простых эльфов. Даже те, кто много лет патрулировал границы, обычно не углублялись в степь, а отбиться на линиях Силы было намного проще. Жертвы были единичны. Впрочем, и противник особенно потерь не нес, что позволяло ему копить силы и грабить Сияние раз за разом. Командир гарнизона первым делом вызвал лекаря, но принц распорядился сначала осмотреть его людей, а сам сел писать донесение юному князю — проинформировал об уничтожении банды и распорядился организовать всё для похорон отряда.

После этого Анарион уже чувствовал такой упадок сил, что готов был просто занять любую горизонтальную поверхность и отключиться. Но лекарь, естественно, настоял на обработке ран. Медицина на Валиноре, на удивление редких иномирян, была на высоком уровне. Природа планеты поставляла такие ингредиенты для лекарств, что фармацевтическая отрасль Вселенной захлебнулась б от зависти, если бы ей о них стало известно. Вот и сейчас принца напоили обеззараживающим зельем, наложили ранозаживляющие повязки, и он точно знал, что к утру будет не только жив, но и вполне боеспособен. К сожалению, это не касалось хирургии. Одно дело — обряд посвящения, когда в четырнадцать лет придавали ушам всех детей «правильную» форму. Совсем другое — штопать проникающие ранения живота, пробитые легкие и рассеченные вены. Во всех этих случаях лекари Валинора были бессильны и уповали на богов.

Анарион приказал командиру собрать отряд из сорока самых подготовленных воинов и достать хоть из-под земли телеги, на которых можно будет вывезти тела.

— Выступаем на рассвете, — бросил он, разворачиваясь, чтобы уже дойти до выделенной комнаты и заснуть.

— Но принц, вы ранены, измотаны, и должны восстанавливаться! Мы могли бы сами…

— Нет! — перебил Анарион резко. — Я еду с вами. К рассвету буду в порядке.

И он, насколько это позволяла раненая нога, быстро вышел. Солнце встанет уже через несколько часов, незачем бесполезно тратить время.

…Когда утром отряд эльфов прибыл к месту битвы, здесь уже пировали стаи воронья и стоял жуткий смрад. Многие из воинов, и это читалось по их лицам, были шокированы масштабностью побоища и столь явным перевесом вражеской силы. Они с уважением или даже восхищением втихаря поглядывали на принца и двух его выживших охранников. У Анариона от этих взглядов, напротив, сводило спазмом внутренности. Он себя не чувствовал ни героем, ни победителем. Скорее наоборот. Стараясь не отвлекаться на общее внимание, принц, не спешиваясь, распорядился тела эльфов аккуратно погрузить на две повозки, а на остальные три свалить трупы всех убитых бандитов.

— Для чего мы будем их вывозить? — удивился командир гарнизона. — Не думаю, что они оказали бы нашим эльфам такие почести.

— Тут не в почестях дело, — сквозь зубы процедил Анарион. — Скажите вашим людям, чтобы выгрузили эту падаль метров за сто до эльфийских земель. И растащили параллельно границе так, чтобы от одного трупа четко было видно другой. Если кто-то пойдет их искать или снова решит поживиться — это будет самое броское предупреждение.

Командир сглотнул, настороженно осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться — воины заняты и никто не может подслушать их разговор, затем робко и тихо спросил:

— Не слишком ли, мой принц? Они всё-таки пали в бою.

— Когда они насиловали ваших женщин и убивали мужчин, им это не было слишком. Каждый получает по делам своим, — отрезал Анарион и, развернув коня, направился к повозкам с останками своего отряда.

Глава 32

После Седы экипаж «Виктории» оклемался только к вечеру следующего дня. Ника долго мутило, а капитан норовил любые подозрительные на его взгляд ощущения сверять с яхтой или Селеной. Даже урок синдарина прошел как-то сумбурно. Ник никогда не жаловался на свою память, так что уже мог примитивно пообщаться на новом для него языке. Во всяком случае, с добавлением жестов. Поэтому он был уверен — на Валиноре они не заблудятся. Хуже всего пришлось Рейвен, которая никак не могла избавиться от головной боли. Даже таблетки не слишком помогли.