Тайна короля - Алена Юрьевна Савченкова

— Мужества? — он хрипло рассмеялся и убрал назад упавшую на лоб черную прядь. — На то, чтобы терять разум, много мужества не надо.

— Прошу, позвольте мне быть рядом и проводить уроки.

— Нет. Закончим на этом. — Он отвернулся и направился к выходу. — А тот нож, что вы подарили, миледи…

Я сделала шаг вперед.

— Да?..

— Вам следовало оставить его себе, — глухо докончил он и, не оборачиваясь, вышел.

* * *

Когда Омод вошел, мать работала над гобеленом, который, как он знал, отправится после в храм Святой Маргареты. Огромное полотно, зажатое между рамами, терялось по краям в темноте. На золотых нитях в центре играло пламя свечи.

Омод постоял у двери, понимая, по тому, как ее руки задержались, что мать почувствовала его присутствие, и двинулся вперед. Не отрывая взгляда от наполовину готового полотна, которое продолжал быстро движущийся челнок, он опустился на пол у ее ног.

— Вот так же в детстве я смотрел, как вы работаете…

— Да, — мать, чьи волосы были тщательно убраны под покров, рассеянно провела по его прядям и продолжила работу.

Омода всегда поражало, как из-под таких хрупких пальцев выходит такое масштабное изделие.

— Что вы чувствуете, когда работаете?

Ресницы матери дрогнули, но руки не замедлились.

— Наполненность. Слияние с тем, что делаю, и удовлетворенность от хорошо проделанной работы, от того что отдам гобелен тем, кому он предназначается.

— И почему вы выбираете такие сюжеты?

— Какие?

— Такие… не про замок, не про то, что происходит вокруг нас, а про Праматерь и небесные сферы, недоступные нашему пониманию.

Мать на миг задумалась.

— Должно быть, оттого что мне нравятся золотые нити, — рассмеялась она. — А сияние проще всего отобразить с помощью них.

Омод с легкой улыбкой продолжил следить за быстрыми движениями ее пальцев, постепенно успокаиваясь.

— Вы беспокоились обо мне?

— Вы мой сын, я всегда о вас беспокоюсь.

— Но в наши последние встречи я вел себя не так, как должно сыну.

— Скорее не так, как должно разумному королю. Надеюсь, наши соседи еще не успели начать приготовления к войне?

— Не успели. Я не отправил им послания.

— Хорошо.

Они замолчали.

— Вы чувствуете спокойствие, когда работаете? — Омод не отрывал взгляда от сверкающей нити, которая потянулась, ныряя и огибая другие.

— Да.

— А ощущаете, что делаете все правильно? Живете правильно?

— О да.

— Хотел бы я так же.

Омод замолчал, и мать, оставив работу, повернулась к нему.

— Я всем сердцем верю, что вы делаете важное дело. Я знаю, как много вы трудились, получив корону и готовясь к ней. Вы, как никто, заслуживаете пожать плоды своих усилий.

— Хотел бы я что-то сделать для вас…

— Вы сделаете, если, как раньше, станете делиться со мной тем, что вас тревожит, тем, что у вас на сердце.

Омод задумался.

— Скажите, что вы знаете о Морхольтах?

— Морхольтах? — Тонкие брови матери приподнялись, а рука потянулась к талисману-покровителю.

— Да, я попросил учителя узнать, но хочу услышать от вас. Вы упоминали, что были когда-то знакомы с леди Лорелеей и едва ли не дружны…

— Как вы ее назвали? — удивилась мать. — Ее официальное имя леди Анна.

Омод провел по лавке, на которой она сидела.

— Да, но она сказала, что я могу называть ее так.

— Раньше ее так и называли. Я и все, кто ее знал.

— Расскажите о ней.

— Зачем вам знать?

— Я хочу знать о той, кто посвящен в самую большую мою тайну.

— Что ж, — мать разгладила подол, — признаться, леди Лорелея была бы последней, к кому я обратилась бы за помощью. Но в этом деле помочь может только она.

— Почему?

— Потому что она уже сталкивалась когда-то с подобным.

— Как?

— Видите ли, у ее брата было похожее… состояние.

— Она упоминала его и человека, который… отправился к Жнецу.

— Это одно и то же лицо.

— Она не говорила…

Мать быстро на него посмотрела.

— Что еще она упоминала?

— Больше ничего. И это одна из причин, почему я спрашиваю о ней: женщина, которая посвящена в такую тайну, прибыла в наш замок со своей семьей, после стольких лет, когда о них ничего не слышали. Вы доверяете ей…

— Я ей не доверяю, — быстро перебила мать. — Но, как я уже сказала, она единственная, кто что-то знает о состояниях, похожих на ваши.

— А сама она? Говорят, женщины из рода Морхольт умеют преображать свой облик? Но это ведь сказки, не так ли?

— Нет, это правда, — спокойно произнесла мать. — Теперь она сидела с выпрямленной спиной, и даже в полумраке было видно, как она бледна. — Я видела это собственными глазами.

— Как? Когда?

— Много лет назад, когда обе мы были почти девочками.

— Что еще вы скажете о Морхольтах? Ее супруг такой же?

— Я… не знаю, — призналась мать. — Думаю, едва ли, он ведь принадлежит к другому роду.

— Тогда почему она за него вышла? Морхольты ведь не впускали посторонних в свой род.

— Морхольты погибли, как вы можете помнить из уроков вашего учителя. Должно быть, леди Лорелея решила, что времена изменились.

— Но дар… Значит в ее детях он ослаб или же вовсе пропал? Как именно он проявлялся у ее брата? Как проявлялось его состояние?

— Довольно, — мать встала, и несколько мотков нитей упало с колен. — Это все было слишком давно и не касается того, что происходит сейчас.

— Но ее брат, — нахмурился Омод, — как именно он погиб, и почему мы столкнулись с похожей проблемой?

— Это не проблема. Это ваша кровь. Должно быть, дар Скальгердов преломился у вас, когда я вышла за вашего отца. — Мать отвела глаза.

Омод тоже поднялся.

— Это правда?

Мать, казалось, с усилием посмотрела на него.

— Вы говорите мне правду? Ведь моя мать не стала бы мне лгать?

— Я делаю все, чтобы вы были здоровы и счастливы.

Постояв еще, Омод чуть кивнул.

— И я слишком злоупотреблял вашей добротой, беспокоя вас. Взяв ее руки, он поцеловал их и направился к выходу.

— Омод.

Омод обернулся.

— Вы совсем не похожи на брата леди Лорелеи. Вы другой, хороший, человек.

Постояв еще мгновение, Омод вышел.

* * *

— Ой, — вскрикнула Алекто.

— Ты что? — удивился Эли. — Твоя карта ведь побила мою.

— Ой-ой-ой.

— Что с тобой?

Эли вскинулся, вскочив с кровати и разметав карты.

— Моя нога, — Алекто прикусила губу, — она вдруг разболелась. Похоже, началось ухудшение.

— Но лекарь ведь, наоборот, сказал, что она пошла на поправку…

— Аааааайй, — Алекто скривилась, схватившись за лодыжку.

— Что же делать?

— Похоже, мне нужна помощь лекаря Старой Марты.

— Кого?

— Есть одна женщина в городе, к