Дневник стюардессы - Мариса Макл

— Не то слово! Если можешь придумать выражения' покрепче — не стесняйся. — С этими словами я вгрызлась в тост.

— Хочешь поговорить об этом?

— Не сегодня. Когда-нибудь я, наверное, буду вспоминать этот бал как веселый случай из жизни. Однако этот благословенный день еще не настал, и, боюсь, настанет не скоро.

— Ладно, подождем. — Умница Эдель не стала требовать от меня подробностей. Вместо этого она протянула мне большой белый конверт со словами:

— Это тебе. Сегодня утром его подсунули под дверь.

Я открываю конверт. Внутри открытка с изображением самолета. На обороте слова: «Думаю о тебе». И все! Я покрутила открытку и конверт и так и эдак, но не нашла больше ни единого слова. Как странно! Или это попытка Дэнни извиниться за вчерашнее? Если так, то весьма жалкая попытка!

В дверь позвонили, и мы обе подпрыгнули от неожиданности и уставились друг на друга.

— Это, наверное, Бен прибыл. — Я отшвырнула открытку и выпрыгнула из постели. — Спокойно позавтракать не удалось!

Так и есть! На пороге стоит Роберт, и на руках у него Бен.

Увидев меня, малыш заулыбался и протянул ко мне ручки:

— Энни! — Он выворачивается из крепких рук отца.

Тут я замечаю миловидную женщину, стоящую позади Роберта. У нее каштановые волосы и немного смущенное выражение лица. В руке чемодан. Встретившись со мной взглядом, она неловко улыбнулась и, протягивая мне чемодан, сказала:

— Это вещи Бена. Я Джулия.

Я пожимаю ее теплую ладонь и улыбаюсь, чтобы она смогла немного расслабиться, потом знакомлю всех с Эдель. Я разглядываю Джулию и понимаю, что она мне нравится. У нее открытое и доброе лицо, и она смелая женщина, потому что ей, должно быть, нелегко было прийти сюда с Робертом. Но она не стала прятаться и не осталась в машине. После признания Роберта я уверена была, что не смогу поладить с женщиной, которая заменила ему и Бену Эмили, которая вытеснила ее образ. И вот сейчас смотрю на Джулию и понимаю, что была не права. Она милая, и моему племяннику будет с ней хорошо.

— Надеюсь, я собрала все нужное и ничего не забыла. — Джулия с тревогой поглядывает на чемодан.

— Не волнуйтесь, если нам что-нибудь понадобится, мы пойдем и купим. А сейчас давайте-ка уходите побыстрее, пока Бен не сообразил, что к чему, и не начал капризничать.

— Он только рад будет, когда мы уедем. Всю неделю только о тебе и говорил. — Роберт улыбается, но я вижу, что ему тревожно. Он впервые оставляет сына на целую неделю, и за спиной его стоит женщина, которую я имею все основания возненавидеть. — Энни то, Энни сё! Для Бена эти каникулы — настоящее приключение.

— Если он чего-нибудь боится, то может написать в постель, — говорит Джулия. — Так что лучше оставляйте свет в коридоре включенным.

— Не волнуйтесь, я и сама сплю со светом… а если он и напустит лужу… постираю, нас этим не напугаешь! А теперь идите!

Роберт и Джулия по очереди обнимают и целуют Бена, который, к моему удивлению, даже не разревелся, а потом уходят.

Бен быстро обжился и чувствует себя в моей квартире вполне комфортно. Он садит перед телевизором, смотрит мультик про мишку Барни и ест печенье. И мне с ним хорошо. Думаю, мы неплохо проведем время. На каждый день наших недельных каникул я запланировала какое-нибудь мероприятие. Мы сходим в кино, а на следующий день в зоопарк, а потом походим по магазинам и купим малышу какие-нибудь вещички, ну и, конечно, съездим в Свордс, чтобы навестить бабушку с дедушкой. Думаю, они будут рады повидать Бена. Я специально купила недорогой фотоаппарат, чтобы снять все наши с Беном приключения. А еще я накупила кучу книжек с картинками, потому что не хочу, чтобы кто-нибудь подумал, что тетя Энни развлекает ребенка в ущерб его интеллектуальному развитию и посадила его перед телевизором на целую неделю. И еще нам с Беном нужно будет зайти в отель «Конрад», потому что вчера я так торопилась сбежать оттуда, что забыла свое белое болеро из искусственного меха. Сегодня утром я позвонила в отель, и они уверили меня, что болеро в целости и сохранности и я могу за ним прийти. Ну, это ведь не сказка про Золушку, а потому вряд ли принц прискачет ко мне на белом коне и преподнесет болеро на шелковой подушке.

Довольно скоро мишка Барни Бену надоел, и он выразил желание заняться чем-нибудь еще. Мда, надо сказать, тихий и спокойный киносеанс продлился очень и очень недолго. Тут я решила, что с тем же успехом могу посадить Бена в прогулочную коляску и отправиться в отель «Конрад». Иначе я буду все откладывать и откладывать, потому что теперь этот отель навечно связан в моем сознании с ужасно неприятными ассоциациями.

— Пойдем погуляем, Бен?

— Почему?

— Ну, я думаю, нам с тобой будет полезно подышать свежим воздухом.

— Почему?

— Потому что свежий воздух полезен для здоровья.

— Почему?

— Потому!

Это вырвалось почти помимо воли, и я тут же принялась мучиться угрызениями совести. Бен со мной всего пару часов, а я уже утомилась от его вопросов.

Бен внимательно смотрит на меня своими большими карими глазами. Глазами моей сестры и в то же время невинного ребенка. Рот его измазан шоколадом.

— Ладно, пошли, — говорит он решительно.

И вот я усадила его в прогулочную коляску и пристегнула ремнями, и мы отправились в путь. Вот и мост. Мы переходим на другую сторону и тут Бен говорит:

— Хочу писать.

Я растерялась. Куда же его отвести?

— А ты можешь потерпеть, Бен?

— Ладно.

Я ускоряю шаг и почти бегом добираюсь до Граф-тон-стрит. Что хорошо в коляске — люди не хотят получить по ногам, а потому быстренько расступаются и путь всегда свободен. На этой улице есть «Макдоналдс». Яотвожу Бена в дамскую комнату, но он заявляет, что писать больше не хочет, а хочет жареной картошки.

— Тебе вредно есть такую пищу, — отвечаю я.

— Почему?

— Потому что эту картошку жарят на масле. Жир.

— Почему?

Мне хочется завизжать, но я сдерживаюсь. В конце концов я сдаюсь и покупаю картошку ему и себе. Кажется, теперь я поняла, почему маленький хитрец так хотел пожить у тети Энни. Он предвидел, что сможет полностью подчинить меня себе.

И вот мы опять на улице, и Графтон-стрит почти кончилась, и тут Бен решает, что ему все-таки надо пописать.

— Потерпи всего несколько минут, Бен, — решительно говорю я и ускоряю шаг. Но вскоре замечаю под ногами капельки и понимаю, что вот уже некоторое время мы оставляем за собой мокрую дорожку.

— Бен, ну что же ты! Я ведь просила тебя потерпеть!

— Прости, тетя Энни, я больше не смог терпеть. — Он выглядит удрученным и виноватым.