Последний защитник - Тэйлор Эндрю

Не всем известно, что эта женщина – дочь цареубийцы Томаса Ловетта, того самого фанатичного отступника, который умер на руинах собора Святого Павла пару лет назад. Сама миссис Хэксби в прошлом году подозревалась в убийстве, в связи с чем мы были вынуждены арестовать и допросить ее мужа. Мало того, как Вам подтвердит Ваш секретарь Марвуд, деятельностью вышеупомянутой дамы заинтересовался сам король, и, вероятно, его величество, потребует, чтобы Вы допросили обоих супругов Хэксби насчет визита в Уоллингфорд-хаус.

– Хэксби, – протянул Уильямсон. – Знакомая фамилия… Это не его ли кузина в прошлом году работала у вас служанкой?

Я не поднимал глаз от письма:

– Да, верно. В ту пору, сэр, если помните, я был очень болен. Я тогда принимал опий и плохо соображал. Это моя кухарка ее наняла. Но девушка у нас надолго не задержалась. Не прижилась, как говорится.

– В общем, Марвуд, известия одно другого хуже. Мало нам беспорядков, так еще и Бекингем плетет интриги вместе с дочерью цареубийцы и бог знает с кем еще. Нам необходимо поговорить с госпожой Хэксби. И с ее мужем тоже. Я попрошу милорда Арлингтона подписать ордер на арест.

– Может быть, лучше выждать, сэр? – Мой голос звучал фальшиво, как у плохого актера. – Установить за ними слежку, но пока не задерживать.

Он сердито глянул на меня:

– Почему?

– Потому что… – Я отчаянно искал подходящую причину оставить супругов Хэксби в покое. – Потому что, если мы арестуем их сейчас, то это станет для герцога сигналом, что мы раскрыли его козни. Не лучше ли собрать побольше доказательств, а потом арестовать всех разом?

Уильямсон задумался.

– Что бы мы ни предприняли, заговор следует пресечь в зародыше. Если вы правы и за всем этим стоит Бекингем, тогда нам нужны весомые доказательства того, что герцог сам инициировал беспорядки и планирует извлечь из них пользу. Нам требуется нечто такое, что лорд Арлингтон сможет предъявить королю. Иначе у нас будут связаны руки. Надеюсь, эта Хэксби сумеет предоставить нам необходимые доказательства, если мы тщательно ее допросим.

– Возможно, сэр. Хотя лично я полагаю, что эта женщина важна не сама по себе, а исключительно как дочь своего отца. Сомневаюсь, что она осведомлена о кознях герцога.

– Можете предложить лучший ход? – Голос Уильямсона звучал грубее, чем обычно, стал более заметен его твердый камберлендский выговор. – Ну же, Марвуд? Слушаю вас.

Я помедлил некоторое время, а потом произнес:

– Нельзя списывать со счета документальные доказательства. Они могут быть более весомыми, чем свидетельства из сомнительного источника. Даже если допустить, что мы сможем получить такие свидетельства и они окажутся ценными.

– Согласен. Но какие документальные доказательства вы имеете в виду? Если вы собираетесь порыться в бумагах Бекингема, то люди герцога вряд ли позволят вам расхаживать по Уоллингфорд-хаусу.

– Проститутка, о которой я говорил, сэр, сказала, что герцог частенько сидит за столом в гостиной борделя во дворе «Кобеля и суки» и что-то пишет. Он запирает ящики стола на ключ и, вероятно, хранит там свои бумаги. – Я наблюдал за лицом Уильямсона, пытаясь понять его выражение. – Проникать в Уоллингфорд-хаус не потребуется, сэр. Бекингем ведет тайную жизнь во дворе «Кобеля и суки». Именно там он встречается со своими преданными слугами, вроде Вила и Даррела, которые приводят в исполнение его гнусные замыслы.

– В данное время будет затруднительно получить ордер на обыск публичного дома. И вряд ли целесообразно это делать, учитывая последние события. Кроме того, герцог может обо всем пронюхать. У него повсюду свои люди.

– Лучше сделать это негласно, – предложил я. – Без ордера. У нас есть шанс добиться успеха. Так почему бы для начала им не воспользоваться? Если ничего не получится, тогда займемся супругами Хэксби. День-другой все равно ничего не решат.

– А как вы планируете все устроить? – поинтересовался Уильямсон.

Я прочистил горло:

– С помощью той проститутки, которая помогла мне сбежать оттуда.

– Вы доверитесь шлюхе? – Он чуть ли не выкрикнул эти слова, швыряя их в меня, словно камни, одно за другим. – У вас что, мозги между ног?

Я прикусил язык. Обычно Уильямсон в разговоре с подчиненными был вежлив, даже щепетилен, что в Уайтхолле большая редкость. Я мог бы пересчитать по пальцам одной руки случаи, когда он терял над собой контроль.

– Риск не так уж велик, сэр, – сказал я. – Эта женщина ради денег пойдет на все.

– Как и все они.

– Она очень хочет уехать из Лондона и зажить обычной жизнью, а потому поможет мне. Я не позволю ей нас обмануть. – Я замялся. – Но мне будут нужны деньги, чтобы ей заплатить.

– Деньги? – повторил мой начальник, хмурясь.

Всем была известна врожденная прижимистость Уильямсона, не важно, шла речь о его собственных или же казенных средствах.

– Люди, которые вчера схватили меня, украли мой кошелек. Кроме того, за побег из борделя, что во дворе «Кобеля и суки», мне пришлось выложить еще двадцать фунтов и один шиллинг.

Уильямсон смотрел на меня во все глаза, он даже поднял свою свечу повыше, чтобы лучше видеть, затем дернул плечами, и я понял, что выиграл сражение.

– Хорошо, я дам вам чек на двадцать фунтов из Частного фонда. Но помните, Марвуд, это не компенсация того, что вы потеряли. Я рассматриваю это как вклад в достижение нашей цели. Не подведите меня.

Когда я покидал Скотленд-Ярд, уже стемнело. Улицы все еще были запружены. Пешком я бы добрался быстрее, однако сел в экипаж на пару с Эбботом. Он жил дальше меня, на востоке, на Флит-стрит, рядом с «Таверной дьявола». Болтовня попутчика раздражала меня, но я решил, что ехать в его компании будет безопаснее.

Мы миновали Чаринг-Кросс, и я подумал, покинула ли Кэт Уоллингфорд-хаус. Она ведь все еще могла быть там. Одна мысль об этой женщине вызвала у меня знакомую смесь раздражения, нежности и беспокойства. Теперь, когда ее видели в Уоллингфорд-хаусе, она была в большой опасности.

Если бы я мог поговорить с этой упрямицей, то, возможно, мне бы удалось убедить ее выдать Ричарда Кромвеля. Есть и другой вариант: Кэтрин позволила бы мне пообщаться с бывшим протектором, а сама бы выступила в роли посредницы. При подобном раскладе она была бы кристально чиста перед Уильямсоном, да и перед королем тоже. Но я боялся, что она не поддастся на уговоры и никогда не скажет мне ничего, что могло бы угрожать Кромвелю и ее мужу.

Муж. Даже теперь слово это оставляло во рту кислый привкус. Муж Кэтрин Ловетт.

В Инфермари-клоуз Сэм открыл дверцу экипажа, встречая меня.

– Ничего нового? – спросил я, когда он взял мой плащ.

– Вы слышали последние новости о борделях, сэр? Теперь их крушат уже в Холборне.

– Знаю. А что у нас дома?

Сэм усмехнулся. Он подмигнул бы мне, если бы осмелился.

– Новая служанка вовсю старается. Девушка со многими талантами. Скажем так: могло бы быть и хуже, но она, по крайней мере, украшает дом. Вы собираетесь оставить ее, сэр?

Я проигнорировал его вопрос.

– Передай Маргарет, пусть подает ужин через пятнадцать минут. – Он собрался уходить, но я остановил его. – Погоди. Скажи ей, что я хочу, чтобы еду принесла Хлорис.

– Хорошо, хозяин, – кивнул Сэм.

Я пошел в спальню и сбросил проклятый парик, от которого чесалась голова. Надел колпак, халат, тапки и спустился в гостиную. Вошла Хлорис с подносом и принялась накрывать на стол. На ней было довольно скромное платье, соответствующее положению служанки, но лицо женщины раскраснелось, и она отводила глаза. В свете свечей, отметил я, она выглядела удивительно хорошенькой. Я вспомнил нежное прикосновение ее пальцев к моей голове прошлым вечером и то, как умело она помогла мне в мансарде во дворе «Кобеля и суки» справить нужду.

Хлорис налила вино, вышла и вернулась с едой:

– Остаться, чтобы прислуживать вам, сэр?

– Да.

Несколько минут я ел и пил. Я чувствовал, что Хлорис стоит у меня за спиной. Мне казалось, я даже слышу, как она дышит. Когда я велел ей наполнить бокал, она оказалась возле моего плеча.