Прийти, увидеть, покорить (СИ) - Блесс Эйвери

Слушая Мукула Найду, я отмечала, с какой гордостью он рассказывает о своем командире. И это меня радовало, как и победа Виджея. Правда, известие о том, что безопасник собирается взять в заложницы дочь побежденного врага, пусть и завуалировав это, немного покоробило. Но с другой стороны, его понять можно. Он пытается, любым способом, обезопасить Камала от нападения хотя бы одного из соседей. Ну и от дальнейшей вражды и мести. Вот только, если все было так, как говорит этот воин, то куда делся потом безопасник? Он же победил. Но перебивать рассказчика и задавать волнующий меня вопрос я не стала.

Замолчавший на несколько мгновений Найду, тем временем продолжил.

— Как и положено, первым делом мы воздали хвалу всем богам, принеся им подношения, чтобы отблагодарить их за столь быструю победу, и только после этого стали праздновать сами. Уже начало темнеть, когда у шатра правителя появились жрецы Мэндэ, — услышав, кто появился, я сразу же напряглась. И что этим @@@… вдруг понадобилось от Камала? — Увидев подношения на алтарях, жрецы начали возмущаться. Они обвиняли нас в ереси и кричали, что нет других богов кроме спасителей Мэндэ и что все мы грешники и безбожники, за что и будем наказаны, если немедленно не признаем и не поклонимся их богу. Они много о чем кричали, и много чего требовали. И главным их требованием было снести храмы и алтари всех богов, отдав власть в кабинафси священнослужителям великих Мэндэ. Так как только они, или благословенные ими свами из варны брахманов, могут править людьми. А еще пуджари говорили, что как только остальные правители отдадут свою власть жрецам, везде тут же воцарится мир. Так как станем мы все детьми Мэндэ. А значит братьями и сестрами по богу. И не будет больше границ. И настанут тогда благословенные времена процветания и счастья для всех верующих. Чем больше жрецы говорили, тем сильнее возмущались воины. Изменять богам своих родов и предков, никто не хотел. Тем более в каждой семье поклонялись нескольким святым. На шум пришел вайон Надкари. Увидев вновь прибывших, он потребовал от жрецов покинуть и не только стоянку армии, но и территорию нашего кабинафси, а чтобы это наверняка было исполнено, выделил отряд воинов, который должен был проводить незваных гостей до ближайшей границы, чтобы они, не дай боги, не задержались на наших землях. Пуджари же, пообещав наслать на наши головы кару своих богов, вскоре ушли, благодаря чему, мы смогли, восстановить переносные алтари и возложить на них новые подношения. Только после этого воины вернулись к празднованию победы. Ночью же начался кошмар. Непонятно как вернулись жрицы и не одни, а в сопровождении наемников и одного из своих Богов. В руках Мэндэ держал неведомое оружие, которое испускало луч яркого света. Все что попадало в этот луч, тут же превращалось в прах. Никто не мог ничего противопоставить оружию Бога. Поэтому, как только от нас потребовали опуститься на колени, приняв позу покорности, все кто выжил, это сделали. Когда рассвело, оказалось что больше половины наших товарищей пропало, среди них и тайтас. Скорее всего, его поглотил луч Бога, наказав за оскорбление, которое он нанес жрецам, выгнав их.

Воин замолчал. После его рассказа, в комнате повисла давящая тишина. Каждый из нас погрузился в свои невеселые мысли. Из моих меня выдернул вопрос Нирандера Ширвана.

— Вероника, вы знаете что это за луч?

Подняв взгляд на хозяина дома, я еще секунд десять обдумывала свой ответ, после чего, кивнув головой, тихо сообщила.

— Да. Судя по описанию, это аннигилятор. Он расщепляет на атомы все, что попадает в поле его воздействия, превращая частицы в античастицы, которые и уничтожают друг друга.

— Что делает?

Судя по нахмуренному лицу пожилого мужчины, он абсолютно ничего не понял из сказанного мной. Прикрыв на секунду глаза, я объяснила действие аппарата более простым языком.

— Он уничтожает все то, что попадает в луч.

— И как от него защититься?

В глазах Нирандера горела надежда вперемежку с ожиданием чуда. Мне не хотелось бы его разочаровывать или огорчать, но врать я не собиралась. Так как это все равно ничего не даст.

— В вашем мире — никак.

— В нашем мире? — а это подал голос гость, принесший нам печальную весть. Отвечать на вопрос я не стала, задав свой.

— Скажите, Мукул Найду, а вы или кто-то другой видел как в этот луч попал господин Надкари?

— Нет, но там где стоял его шатер, все было уничтожено светом Богов.

— Это еще ничего не значит.

Я не хотела и не собиралась верить в смерть Виджея. Пусть это и глупо, но мне хотелось надеяться, что он спасся. Не знаю как, да это и неважно. Просто мое сердце не могло и не хотело принять факт того, что этот сильный и смелый мужчина умер. И пока мне не докажут обратное, я буду считать что он жив. Но при этом, сидеть сложа руки в ожидании непонятно чего, я также не собиралась.

Дальше текст еще будет исправляться.

Но перед тем как принимать окончательное решение, по поводу того, что делать дальше, мне надо было узнать о судьбе еще одного человека.

— А молодой правитель выжил? О нем что-то известно?

Голова гостя опять виновато поникла. Неужели и мальчик пропал или и того хуже? Об этом хуже мне думать не хотелось. Вот только услышанная правда оказалась не менее страшная, чем мои предположения.

— Его забрали жрецы.

Значит жив. Уже хорошо, вот только зачем он понадобился служителям?

— Забрали? Зачем?

— Они сказали, что для того чтобы продолжать править, он должен сначала пройти обряд посвящения в служители Мэндэ. Так как только тот, кто предан богам сможет от их имени главенствовать на земле над людьми.

Так. Значит эти святоши решили забить своей глупостью голову мальчонке, чтобы подчинить его себе. Вот только бы еще узнать, что это за обряд посвящение. Судя по недовольно поджатым губам Нирандер Ширвана, ничего хорошего Камала не ждет. Нахмурившись, я повернулась к старику, решив уточнить, что именно приспешники ксенов собираются делать с мальчонкой.

— Что это за обряд посвящения?

— Того кто собирается посвятить себя служению Мэндэ, должен в течение нескольких недель укрощать свою плоть, находясь в одном из храмов, в маленьком закрытом помещении. Ему дают только пить воду. Все свободное время носекхеа* (послушник) должен посвятить изучению манускриптов с описанием деяний богов и их заповедей.

Вот еще один повод наведаться, к так называемым «богам». Мальчонку надо будет освободить из плена, до того как ему совсем задурят голову. Хорошо хоть можно не беспокоиться за жизнь ребенка (раз не убили сразу, значит он им нужен живой), разве что только о здоровье, после такой-то диеты. Неужели они не знают, что детям нельзя голодать? Или им это безразлично? Хотя, уверенна, даже знай они о том вреде, который принесет ограничение от полноценного питания Камалу, это никак не повлияло бы на их действия. Но, прежде чем облегченно выдохнуть от осознания, что мальчишка жив, решила сначала уточнить, сколько по времени будет длиться это посвящение. Если я правильно поняла, после того как оно закончится, Камала, возможно, вернуть в его дворец. Думаю из дворца в Бакуле его будет легче выкрасть, чем из зикалурской храма.

— А можно, поточнее, узнать, сколько, в среднем, длиться это посвящение, и я же правильно поняла, после того как Камал прочтет все те манускрипты, его отпустят домой, в Бакул?

— Длительность посвящения зависит от крепости организма того, кто проходит обряд посвящения. Когда носекхеа в третий раз теряет сознание, его скопят и бреют на лысо. Только после этого он переходит в сан свами и становится приближенным к богам.

— Что сделают?

Вскочив на ноги, я удивленно посмотрела на находящихся в комнате мужчин.

— Как это скопят? Ребенка? Что за варварство?

Моему возмущению не было предела. Нет, такого издевательства над Камалом я не допущу. Его надо освободить до того, как мальчишку искалечат. Накидка мне жутко мешала не только нормально дышать, но и передвигаться по комнате. Скинув ее, я стала нервным шагом мереть помещение. Надо было принимать срочное решение. Остановившись напротив Нирандер Ширвана, я несколько мгновений смотрела ему в глаза, собираясь с мыслями.